В каком бы современном и прогрессивном обществе мы ни жили (или ни думали, что живем), все эти стереотипы женщины сохраняются до сих пор. Они, безусловно, не исчезли в прошлом столетии, когда рекордное количество женщин вышло на работу, заняло руководящие позиции практически во всех сферах деятельности и стало преобладать над количеством выпускников мужского пола, выходящих из стен американских колледжей и университетов{2}. Но это не обычные стереотипы – в них есть биологическая составляющая, отличающая их от других приевшихся образов типа “дева в беде”. Эти определения женщины (как и многие другие, которые мы слышим каждый день на работе, дома и в школе) являются проявлениями одной главной идеи: поведение женщин контролируется гормонами, поскольку у них есть гормоны.
Женщина – гормональное существо: месячные флуктуации эстрогенов и других женских половых гормонов заставляют ее вести себя тем или иным образом. Но говорить об этом не принято.
А вот вам правда: пусть женщина – гормональное существо, но гормональные циклы есть у всех людей – как у женщин, так и у мужчин. (Однако про мужчин никто не говорит, что у них играют гормоны, по крайней мере, не говорит в негативном ключе, хотя уровень тестостерона меняется циклическим образом на протяжении суток, а не месяца.) Сказать “у нее гормоны”, по-видимому, чуть более корректно, чем сказать “из нее течет”, и все-таки женщины, кажется, полностью присвоили себе ярлык “гормональных” существ.
В этом-то и заключается проблема. Объяснять поведение женщин, особенно излишне агрессивное, неуравновешенное или по каким-то признакам не характерное для той или иной женщины или девушки, влиянием половых гормонов является преувеличенным и дискредитирующим упрощением. По сути, из такого объяснения следует, что женщины практически не контролируют свое поведение, поскольку их поступками движет биология. Но такая абсурдная интерпретация маскирует нечто ценное, важное и жизненно необходимое как для женщин, так и для мужчин.
Вообще говоря, женский гормональный цикл является результатом эволюционного процесса длительностью в полмиллиарда лет. Да, гормоны влияют на поведение женщин (в конце концов, вся моя книга именно об этом), но в женском репродуктивном цикле скрыта древняя мудрость, которую женщины могут использовать и в современной жизни, чтобы находить лучшие решения. Кроме поведения в каждодневной жизни, которое некоторые считают “гормонозависимым”, существует биохимический процесс, помогавший миллиардам особей женского пола тысяч разных видов животных выбирать партнеров, избегать насилия, конкурировать с соперницами, бороться за ресурсы и производить потомство с правильными генами и хорошей перспективой выживания. Для решения всех этих задач женский мозг эволюционировал таким образом, чтобы сговариваться с гормонами, а не спорить с ними.
Гормоны – решающий фактор, позволивший нам выжить и процветать.
Биология – не судьба (но политика)
Как ученый и феминистка, я уже знаю, что любое обсуждение женских гормонов и их влияния на поведение женщин никогда – даже в кругах единомышленников – не проходит гладко. Поначалу меня это удивляло: мне казалось, что всем, особенно женщинам, выгодно получать подобную информацию. Мы имеем право знать, как и почему функционируют наш мозг и наше тело. Однако я обнаружила, что информация подается избирательно и легко теряется в неустойчивом мире сексуальной политики. Плохо осведомленные сторонники гендерной дискриминации по-прежнему считают возможным искажать правду и представлять биологические различия в качестве непреодолимого препятствия для женщин. Естественно, феминисты этого не хотят. И в результате этой динамики становится сложным отделить миф от реальности.
Рассмотрим, к примеру, весьма противоречивую историю, озвученную на канале CNN в 2012 году в связи с выборами, когда, казалось, на сцену вышли сами гормоны. За две недели до выборов на сайте CNN появилась информация, что по данным исследования, которое вскоре должно было быть опубликовано{3}, одинокие женщины в период овуляции (в фазе максимальной фертильности) склонны отдавать предпочтение кандидату в президенты Бараку Обаме и его политике, а не Митту Ромни. Результаты исследования объяснялись следующим образом: «В фазе овуляции женщины “чувствуют себя более сексуальными” и, следовательно, лучше воспринимают либеральную политику в отношении абортов и равноправия в браке»{4}. В то же время замужние женщины или женщины, имеющие постоянного партнера, больше склонялись в пользу консервативной политики Ромни.
Благодаря быстроте реакции в интернете, эта новость немедленно вызвала шквал возражений. “CNN считает, что сумасшедшие тетки голосуют вагиной” – писала Кейти Бейкер на сайте Jezebel. “Элегантная замужняя дама хочет Обаму, но только не когда у нее овуляция” – гласил заголовок статьи Кейт Кленси на сайте Scientific American. “Это в точности тот самый кошмарный образ женщин, выбирающих кандидатов по форме подбородка, который так долго вредил женщинам-кандидатам” – комментировала Александра Петри из Washington Post. Через несколько дней CNN убрала эту информацию, над репортером посмеялись, а первый автор статьи получил гору гневных писем.
Отступление CNN было воспринято как победа женщин, как веха в их политической борьбе и прогресс по сравнению с далеким миром 1970-х годов, когда видные политические деятели заявляли, что “неконтролируемое гормональное влияние” не позволяет женщинам занимать лидирующие позиции. Доктор Эдгар Берман был членом комитета Демократической партии по национальным приоритетам и ближайшим советником вице-президента Хьюберта Хамфри, а также его личным врачом. В 1970 году, когда женщина, член Конгресса, заявила, что борьба за права женщин должна стать приоритетным направлением в политике партии, со стороны Бермана последовала открытая пренебрежительная реакция в духе викторианской эпохи. Он назвал менструальный цикл и менопаузу в качестве причин, по которым женщины никогда не добьются равенства с мужчинами.
“Если у вас есть вклад в банке, – объяснял он, – вы вряд ли захотите, чтобы президент вашего банка брал кредит под влиянием гормонов в этот конкретный период… Предположим, нашим президентом в Белом доме была бы женщина в период менопаузы, которой предстояло бы принять решение по поводу высадки в заливе Кочинос[3], которое, конечно, было неправильным, или по вопросу действий русских на Кубе”. Особенно Бермана беспокоило, что в свободном мире нервная женщина-лидер может поднять красную трубку в Овальном кабинете, позвонить в Кремль и спровоцировать ядерный холокост (и я пишу это после выборов 2016 года, вот ведь ирония судьбы!).
Возможно, стойкий демократ Берман, ратовавший за такие полезные для женщин вещи, как большая доступность детских садов и клиник по контролю за рождаемостью, просто хотел сменить тему и обсудить проблемы типа войны во Вьетнаме и поэтому пошутил, но в таком случае он не умел слушать, а выбор времени для шуток оказался крайне неудачным. Это был важнейший момент женского движения, когда его лидеры пытались привлечь внимание общественности к таким вопросам, как, например, равенство зарплаты и поддержка поправки о равноправии. И тут выступил Берман со своей сексистской шуткой о том, что место женщины – у домашнего очага. В том же 1970-м, когда Берман назвал женщин слишком гормонозависимыми, стартовало телешоу Мэри Тайлер Мур, в котором актриса играла роль деловой и целеустремленной Мэри Ричардс. Однако королевы красоты в шоу “Мисс Америка” все еще привлекали больше внимания, чем Мэри, а Саманта из комедийного сериала “Моя жена меня приворожила” при всей своей неординарности значительную часть времени посвящала уборке дома (как простая смертная).
