О боги! Как я устал! Мне казалось, будто я провел сложный и напряженный совет, на котором яростно спорили чиновники.

– Эй, парень, включи свет. Дай хоть тебя разглядеть, – окликнул меня мужчина.

Я подчинился – зачем создавать новую проблему? – и, как только вспыхнул свет, сам во все глаза смотрел на соседа по комнате. Его возраст определить было сложно: темные волосы не имели седины, но лицо походило на печеный в золе земляной плод, который так любили крестьяне Хиллы.

На темной коже, изборожденной морщинами, светились яркие синие глаза. И опять я удивился, потому что думал, что в этом мире глаза у всех черные, как вспаханная земля. Оказалось, это не так. Я уже видел Гиану с зелеными веками, теперь вот сосед сверкал небесной синью.

– Как твое имя? – невольно вырвалось у меня.

– Василий Иванович, как Чапаева, если, конечно, ты знаешь, кто это.

– Не знаю.

– Тогда зови просто: дядя Вася. А как тебя звать-величать?

– Бертан, правитель государства Хилла.

– О, бля… ха муха! Куда бы деться! – сосед всплеснул руками. – Прямо правитель?

В его голосе опять звучала издевка, но теперь я уже понял, что нужно быть осторожнее с высказываниями, и не поддался на подстрекательство с его стороны.

– А в вашей стране правителей нет?

– Есть, конечно. Президент. Но он среди простых смертных в палате не лежит. У него свои апартаменты в элитной больничке. А ты красавчик, как я погляжу. И ростом вышел. Подойди ближе.

Я сделал два шага вперед и взялся рукой за палку, к которой была привязана его нога. Она покачнулась, дядя Вася вскрикнул.

Я отпустил палку и сел на свою кровать.

– А извиняться тебя не учили? Или у правителей не принято просить прощения?

Действительно, сосед попал в точку, правитель не просит прощения у подданных, но сейчас я был никто, поэтому пробурчал:

– Извините.

– Лады. Ты, если хочешь, держись за штатив, только не дергай его.

– А что с ногой? – задал я нейтральный вопрос.

– Поскользнулся, упал, очнулся, гипс, – хохотнул мужчина.

– А где?

– Слушай, Бертан или как там тебя, это присказка такая. По фильму «Бриллиантовая рука». Смотрел?

– Нет, – ответил я.

– Во чудо какое ко мне в палату попало! – восхитился дядя Вася. – По внешности просто модель, хоть сейчас на подиум, а знаний о мире – ноль.

– А вы мне расскажите, все равно спать не хочется, – предложил я, выключил свет и лег на свою кровать.

«О боги! Как хорошо!» – мелькнула мысль.

Мягкая перина обнимала так нежно, голова покоилась на высокой и тоже очень мягкой подушке, которая тут же приняла форму шеи. Невольно вспомнились твердые и неудобные валики, которые подкладывали под голову в Хилле.

– И что тебе рассказать? Ты, часом, не иностранец? Хотя говоришь по-нашему чисто.

– Да, я чужестранец. Мне все интересно. Скажи, дядя Вася, кто тебе ногу сломал?

– Да тут и рассказывать нечего! Зима нынче плохая. То мороз ударит, то дождь пройдет, потому и гололедица. Вышел из дома, на работу торопился, потерял концентрацию и свалился. Перелом сложный, вот и лежу в больничке с ногой на привязи.

Я слушал дядю Васю не перебивая. Мозг обрабатывал информацию с бешеной скоростью, а сердце колотилось от волнения. Мир Виолетты открывался мне с разных сторон. Мой ночной рассказчик явно не обучался красноречию, перескакивал с темы на тему, перемежал речь странными оборотами, смысл которых от меня ускользал. Я понимал его через слово, терял нить беседы и тогда уносился мыслью далеко.

В этом мире был свет. Настоящий, дневной. Не рожденный коптящей горелкой, от которой слезились глаза, а лившийся сверху, как солнце, которое заглядывает в каждый уголок земли.

Люди жили в высоких домах, взмывавших в небо. На их крышах светились красные огни, чтобы самолеты, железные птицы, сделанные руками людей, не задели их случайно крылом.

– Дядя Вася, а как люди в таких высоких домах живут?

Я сразу представил картинку: сгорбленные слуги тащат на своих спинах белые сосуды с водой, по дороге расплескивая ее. «Бедные! – невольно пожалел я подданных местного президента. – Тяжелая, наверное, жизнь».

Дядя Вася приподнялся на локте и повернул голову в мою сторону. В предрассветном полумраке я видел только расплывчатый силуэт и блестящие глаза.

– Э, парень! Да ты еще более отсталый, чем я думал! Из какого горного аула ты выбрался на свет божий?

– Ну, так уж получилось, – уклончиво ответил я.

– Обыкновенно живут, – ответил сосед. – В старину, конечно, строили одноэтажные здания, а сейчас наука и техника далеко вперед ушли, да и земли свободной все меньше, вот и тянется человечество к небу.

– Там же обитель богов!

– А что боги? Они нам не помешают. Господь сам создал людей, мы его дети. Негоже отцу отказываться от родни.

– А воду как на самый верх доставляете? – Мучил меня этот вопрос, потому что пить хотелось нестерпимо.

– А что ее доставлять? Сама по трубам бежит.

Тут я завис, осмысливая услышанное. Как по трубам? По каким? И опять сосед словно услышал мои мысли:

– Видишь, у стены труба парового отопления?

– Ну, – ответил я, проследив за кривым пальцем.

– Вот по ней и бежит. Слушай, Бертан, ты в ауле горном жил, что ли? Такое впечатление, что ты и в школе не учился. Это же простые вещи. Ну-ка, включи свет и открой дверь в туалет. – Я подчинился. – Видишь, над раковиной кран торчит?

– Нет.

– Вон та штуковина длинная металлическая. Подними ее вверх.

Я выполнил поручение. Тяжелый на вид рычаг поднялся неожиданно легко, и из узкой трубочки под ним потекла вода. Я бросился вон из туалета: еще промочу нарядный костюм. Дядя Вася засмеялся, но уже без издевки, по-доброму.

– Вы чего?

– Не бойся. Вода не потечет на пол.

– А пить ее можно?

– Конечно. Возьми мою чашку на тумбочке.

Это слово было мне знакомо. Я напился и почувствовал себя на седьмом небе от счастья. В животе заурчало.

– Есть хочешь? Но еды у меня нет, увы. Хочешь, яблоко дам? И печенье.

Дядя Вася протянул мне ярко-красный большой плод. Я надкусил его и зажмурился от удовольствия. Нет, этот фрукт не походил на драгоценную ракию, но тоже был вкусным. А то, что сосед назвал печеньем, просто таяло во рту. Я даже испугался, что сейчас лягу и умру от удовольствия, поэтому вежливо поблагодарил доброго человека, выключил свет и вернулся в постель.

– Ну хорошо, вода поднимается по трубам, а как люди забираются на верхушки зданий?

– Для людей есть лестницы и лифты, специальные кабины для подъема. Да ты, Бертан, не парься, потихоньку привыкнешь и разберешься, что к чему. Расскажи немного о себе. Как попал в Москву?

От обилия новых знаний опять разболелась голова, а сосед все говорил и говорил не останавливаясь. Его речь журчала ручейком, иногда громче, когда мощный поток натыкался на камни, иногда тихо, лаская слух. Я чувствовал, что засыпаю. Голос дяди Васи звучал все глуше, слова будто проваливались в яму и барахтались там, не имея возможности добраться до моего сознания.

Наконец наступил тот момент, когда я отключился, а утром, когда проснулся, понял, как много мне еще предстоит узнать об этом мире, чтобы найти Виолетту.

Работа над рекламным роликом велась полным ходом и позволила забыть о странном предсказании гадалки. Первые дни я постоянно оглядывалась, словно ждала, что вот-вот за спиной появится тот, о котором говорила ясновидящая, но время шло, работа заполняла досуг, и неприятный визит стал забываться.

Белецкий оказался человеком общительным, и уже через день попросил обращаться к нему на «ты». Иногда я смущалась, потому что мне казалось, что его пронзительный взгляд следует за мной повсюду, но постепенно стала принимать этот факт как данность.

Сегодня у нас была намечена фотосессия с моделями экстра-класса, поэтому я немного волновалась. Телефонный звонок застал меня врасплох, а когда я увидела, с кем придется разговаривать, внутренне напряглась. Звонила менеджер Алены Светловой, нашей первой модели, которая должна была приехать к десяти утра.