Голова заработала на триста процентов. Нужно было переварить информацию, сделать выводы и не сесть в лужу. Лариса Максимовна просто мастерица, умеет ставить людей в неловкое положение.

Она у нас была женщиной грубоватой и очень решительной, если загоралась какой-нибудь идеей. Вот и сейчас из ее глаз летели искры, и они сияли, как хорошо ограненные бриллианты, по щекам разлился румянец. Она машинально перекладывала листы со статьей и не отрываясь смотрела на гостя.

«Так-так-так! – усмехнулась я. – Кажется, причина тут в другом. Наша Крыса тает от восторга перед режиссером, вот и нашла способ поработать с ним вместе».

– Я прочитала твой материал, – начала редактор, – и у меня возникла мысль. Ты предлагаешь нарядить известных моделей и актрис в средневековые наряды, а потом записать их впечатления. Так?

– Ну, примерно.

– А если сделать фотосессию «Леди и рыцари»?

Нашла чем удивить! Глянцевый журнал без фото – что «Макдоналдс» без гамбургера. Я и без совета редактора планировала организовать съемки. Но эти мысли я оставила при себе и только вежливо сказала:

– Но вы говорили о видеоролике.

– Правильно. Господин Белецкий снимет для нас рекламу. Так мы презентуем новую рубрику для широких масс. А то и гляди, станем законодателями моды.

– На что? – Видимо, шок еще не прошел. Я никак не могла уловить задумку редактора.

– Виолетта, кажется, вас так зовут? – бархатным голосом кота на вязке спросил меня режиссер. Я кивнула и невольно проглотила слюну: хорош чертяка! Умеет туманить женщинам головы. – Смотрите. Мы наряжаем моделей в средневековые платья, главным атрибутом которых является корсет. Правильно?

– Ну да.

– И незаметно вводим эту деталь одежды в массы.

– Зачем? – все еще старательно тупила я. Мозги расплавились и потекли.

– Серова, ты же умная девушка. Что значит зачем? Мода. В массы. Разве непонятно? Если станем законодателями, журнал будет раскупаться как горячие пирожки.

– Это я поняла. Но почему вы выбрали именно корсет? Он жутко неудобный. Стягивает тело и грудь так, что дышать невозможно.

– Откуда ты знаешь? Мы же еще только собираемся его вводить?

И правда! Откуда я это знаю? Но у меня было стойкое ощущение, что я когда-то уже надевала эту штуку.

– Я читала, что девушки падали в обмороки, потому что сдавливали себе грудную клетку и ограничивали приток воздуха к мозгу.

– Ну, ты уже в крайности бросаешься, – покачала головой Крыса. – Мы же только предлагаем, а каждая девица сама решит, хочется ей приобрести такую модную штучку или нет.

– А что это нам даст? Вы планируете в подарок к журналу прикладывать корсет?

– Нет, конечно! – Крыса рассердилась и пошла красными пятнами. Ее щеки, шея пунцово багровели, а я понимала, что мне кранты, распнет теперь на кресте, а потом отправит на галеры. – Серова, с этим вопросом я разберусь без тебя.

– Ой, простите, – пискнула я и смутилась.

Идиотка, поставила начальницу в неловкое положение перед дорогим гостем. Действительно, какое мне дело до того, как Лариса Максимовна собралась крутиться со своей идеей. Это уже ее проблемы.

– Договорились? – Белецкий посмотрел на меня глазами, которые сейчас потемнели и походили на грозовое облако.

– Хорошо. Когда будем начинать?

– Завтра.

– Как? Почему так быстро? О боже! – воскликнула я. – Нужно столько успеть! Созвониться с моделями, наметить место, арендовать в театральной костюмерной наряды.

– Вот и поторопись.

– Место я выберу сам, – предупредил Белецкий, – и вам позвоню.

Мы обменялись телефонами, и я в полной растерянности вернулась на свое место. Кстати, кофе мне так и не предложили, а очень хотелось.

– Ну, что? – Ирочка хлопнула ресницами, как кукла из сказки «Три толстяка». – Чего Крыса вызывала?

– Познакомила с каким-то господином Белецким, режиссером.

– Ого! И что он хочет?

Я рассказала любопытной соседке о планах редактора и попросила разыскать информацию о Романе Викторовиче. Через несколько минут мы уже разглядывали фотографии.

Действительно, этот человек был хорошо известен в кругах фешен-индустрии, но как-то знакомство наше до сих пор не состоялось. Да и откуда ему взяться? Я целыми днями сижу в офисе и стучу по клавишам, набиваю незамысловатые статейки, а он крутится в высшем обществе и, похоже, знает себе цену. На всех фото он позировал в компании известных личностей, чаще всего женщин, но каждый раз это была другая особа.

– Да, лощеный красавчик. Ну, Витка, держись! Закружит он тебе голову. Лучше бы ты с Артемом осталась, он был, конечно, засранец еще тот, но свой, управляемый. А этот – птица высокого полета.

– Хватит ерунду говорить! – прикрикнула я на болтливую Ирочку. – Я с ним планирую работать, а не детей крестить.

– Слушай, Витка, – соседка заговорщически наклонилась ко мне так близко, что я почувствовала запах ее пудры. – Я сегодня иду к известной гадалке, мне адресок подкинули. Хочешь, пойдем со мной.

– Зачем?

– Тебе сколько лет?

– Скоро будет двадцать девять.

– Вот видишь! И до сих пор кавалера на горизонте нет. Все ждешь принца на белом коне?

– Жду, – тихо ответила я и вдруг почувствовала, как сжалось сердце. Какая-то неясная тревога скрутилась в груди спиралью и перекрыла дыхание. Я судорожно втянула воздух.

– Тебе плохо?

– Нет. Отстань. Возьми лучше список наших моделей и обзвони их, познакомь с ближайшей задачей.

Какое-то время мы работали, не глядя друг на друга, но я не могла сосредоточиться.

Предложение Ирины, которое сначала казалось абсурдным, вдруг приобрело значимость. «Может, попробовать? – неожиданно задумалась я. – А что, если гадалка расшифрует мой провал в памяти?»

Мысль закрепилась в голове. Она терзала и мучила меня до конца рабочего дня. Наконец стрелка часов остановилась на цифре шесть. Все сотрудники редакции зашевелились, задвигали стульями. То там, то тут раздавались тихие щелчки закрываемых ноутбуков, шелестели пальто, шуршали молнии сапог. Журналистки торопились домой.

– Вита, ты пойдешь со мной или нет?

– Не знаю, – неуверенно ответила я, потому что действительно сомневалась. Мама о такой ситуации говорит: «И хочется, и колется, да мама не велит».

– Неужели тебе неинтересно твое будущее? Спросишь у гадалки о проекте и господине Белецком.

– Да не может она знать такие подробности! – отмахнулась я. – Ерунда какая-то. Прошлый век.

– Как знаешь, – пожала плечами Ирочка и побежала к лифту.

Я потопала за ней. В кабинку мы вошли вместе, так же, нога к ноге, выскользнули с потоком людей на улицу. Холодный ветер мгновенно забрался под пальто, и я задрожала. Появилось ощущение, что надвигается беда.

Ирочка уже садилась в такси, и я не выдержала.

– Я с тобой. Подожди!

Дверца машины тут же распахнулась и пригласила в тепло салона.

– Вот и правильно, – взяла меня под руку соседка. – Мне одной страшно было, а вдвоем веселей.

Железная коробка, в которой я растерянно стоял вот уже несколько минут, отвратительно воняла гнилью. Я стукнул по ней кулаком, и она отозвалась утробным гулом. Хороший металл. Крепкие и острые получились бы мечи.

Интересно, где я? Точно не в родной Хилле. Но где?

Я ухватился за край коробки и выглянул наружу. Вокруг, насколько хватало взгляда, высились огромные странные замки. Их крыши терялись в небе, и чудилось, что они парят в ночном воздухе. Большие квадратные окна разноцветно сияли, и их было так много, что я сбился со счета и бросил это занятие.

Рядом стояли и другие коробки, но заполненные чем-то целиком. И все эти мерзкие и вонючие сооружения красовались в пятне света. Я посмотрел наверх и обнаружил его источник высоко над головой. Это было удивительно. Мелькнула мысль: «Как туда каждый день забираются слуги, чтобы зажечь фонарь?»

Сверху на волосы сыпались белые хлопья. Снег. В Хилле, в горах, тоже можно было застать непогоду. Повеяло чем-то родным и знакомым, и тепло стало на сердце. Я ухватился пальцами за край коробки, несколько раз подпрыгнул, проверяя прочность дна, а потом подтянулся и перекинул тело через бортик.