Барон был так поглощён своими мыслями, что даже не услышал слов маркизы. Он ушёл из шумного дворца, чтобы немного побыть в тишине королевского парка и в одиночестве поразмыслить о встрече с княгиней Бэллой.

"Сейчас она слишком окружена всеобщим вниманием, – думал старый интриган, – и её общение со мной вызовет кучу ненужных вопросов. И вечером к ней нельзя будет подойти незамеченным. Встречаться в парке тоже опасно. Беседки будут полны влюблёнными и юными шутниками. Что же остается? Пригласить её к себе или самому пробраться в покои княгини?"

Барон ужаснулся собственным мыслям, но тут же успокоил себя: разве он не будущий король Дюк

VII

? И разве не мечтает княгиня Бэлла о троне королевства Куринии? Ведь ради сверкающей короны решилась она на это рискованное предприятие. А поскольку в будущем им предстоит разделить трон, то великолепная княгиня должна стать женой короля Дюка!

Барон так размечтался, что чуть было не начал рассуждать вслух, но вовремя удержался: кусты зашуршали и невдалеке послышались голоса молодых людей, приближающихся к фонтану, возле которого барон предавался честолюбивым мечтам.

Ин Дюк решил, что ему лучше убраться отсюда, и, проявив необычайную для его возраста проворность, поспешно скрылся.

В эту минуту у фонтана появились трое молодых людей. Это были Гога де Гус, Крак фон Кряк, и его сестра Крекки.

– Здесь нам никто не помешает обдумать нашу затею, – сказал Крак, подмигнув друзьям.

С весёлой вознёй все уселись на скамейки, и Крак, который, конечно, являлся организатором какой-

то новой проделки, торжественно произнес:

–

Итак, на чём же мы остановились?

– На том, что Ланкикур влюблён и нуждается в нашей помощи, – сказал Гога.

– Без сомнения, – важно подтвердил Крак, – наша помощь ему сейчас просто необходима, потому что послезавтра приезжает Алис.

– А ты уверен, что Ланкикур влюблён? – спросила Крекки. – Нельзя же полюбить девушку за один день.

– Боюсь, что Ланкикур успел полюбить её за один час, а остальное время после этого страдал от своей любви.

– Невероятно! – воскликнула Крекки. – Я никогда не верила в любовь с первого взгляда.

– Выкладывай побыстрее свой план, – сказал Гога, – не то нам могут помешать.

– Ну, хорошо, слушайте, – снисходительно произнес Крак. – Для того, чтобы окончательно выяснить свои отношения, влюблённые должны встретиться наедине.

– А если Клевия нисколько не влюблена? – перебила его Крекки.

– Тем более необходима эта встреча. Чем раньше начать лечить болезнь, тем скорее наступит выздоровление. Если король ей несимпатичен, в чем я лично сомневаюсь, ему надо будет поскорее забыть эту девушку, если же нет, то эта встреча поможет им совершенно искренне, без светской лести и придворного подобострастия продолжить знакомство. Боюсь, если мы не вмешаемся, этот прекрасный момент не наступит никогда, – и Крак многозначительно посмотрел сначала на Гога, потом на Крекки, которая воскликнула нетерпеливо:

– Ну же, Крак, что ты предлагаешь?

– Помните замок Авроры в конце парка? – Крак заговорил быстро и тихо. – Он хранит замечательную легенду. Ты помнишь её, Крекки?

– Что-то припоминаю, – неуверенно пробормотала та.

– Будет неплохо, если ты вспомнишь её и расскажешь Клевии. Важно каким-то образом вытащить их из дворца в парк, а там уж совсем легко будет заманить обоих на развалины старого замка.

– Ты думаешь, это будет так просто? – спросил Гога.

– Клевией займется Крекки, а мы с Гога обработаем Ланкикура. Я уже всё придумал и даже достал костюмы.

– Костюмы? – глаза Крекки широко раскрылись. – Ты что же собираешься устраивать целый спектакль?

– Грандиозный спектакль, – радостно пообещал Крак. – Думаю, что и зрителям, и участникам он доставит огромное удо

вольствие.

Глава 5,

в которой фея рассказывает легенду, а король играет в разбойников.

Зал был ярко освещён многочисленными свечами, улыбками придворных и блеском драгоценных камней. Все присутствующие ожидали появления двух дам: Клевии Болтумор и княгини Бэллы. Обе были настоящие красавицы: одна юная и непосредственная, другая мудрая и величественная. Именно их красота была предметом разговоров. Дамы приготовились запомнить каждую деталь в их туалетах, кавалеры спешили придумать остроты, чтобы удивить красавиц своим умом и обаянием.

Клевия Болтумор возникла в дверях неожиданно, хотя дворецкий громко произнес её имя. Восхищённый шёпот пронёсся по залу: на Клевии было белое атласное платье, шитое серебром и украшенное кружевами. К удивлению придворных кокеток, оно не было усеяно драгоценными камнями и по понятиям Куринской моды было более чем скромно. Только шею Клевии украшало жемчужное ожерелье, и каштановые волнистые волосы переплетали жемчужные нити.

Следом за Клевией появилась и главная виновница торжества: княгиня Бэлла.

Действительно, княгиня обожала меха и бриллианты, и её платье было обильно украшено и тем и другим. Однако гости не могли скрыть разочарования: обычная для княгини гордость превратилась в высокомерие, величественность в кокетство, а красота всего лишь в сверкание камней, да богатство одежд. Даже великолепные когда-то волосы княгини, вызывавшие неизменное восхищение, утратили свою пышность и необыкновенный блеск.

Но вот придворные склонились в почтительном поклоне: дворецкий объявил о приходе короля.

Ланкикур выглядел озабоченным и рассеянным. Он поприветствовал всех присутствующих и подошёл к своей крёстной. Разговаривая с княгиней, Ланкикур всё время искал кого-то взглядом, и, наконец, увидев Клевию, взволновался еще больше.

В это время Клевия обернулась и, встретившись глазами с королём, смутилась и зарумянилась. Ланкикур замер, забыв о своей собеседнице. Между придворных пролетело лёгкое, как ветерок, перешёптывание, и самые умные из них догадались о внезапно возникшей привязанности короля. Однако, уже через минуту все они были заняты совершенно другим: герцог Соколянский представил собравшимся маэстро Фазанини и вскоре начался балет.

Музыканты играли божественно, танцовщицы в необычных и красивых одеждах с поразительной лёгкостью порхали по паркету залы, а король грел взглядом висок и щёку Клевии Болтумор. Клевия тоже украдкой бросала взор на Ланкикура, но тут же делала вид, что заинтересовалась веером какой-то дамы или улыбалась в ответ на понимающую улыбку княгини Бэллы. Король не мог дождаться окончания балета, поэтому, когда герцог Соколянский объявил, что музыка будет играть весь вечер и каждый может отдохнуть, как ему вздумается, король с облегчением вздохнул. Ему не терпелось покинуть душную комнату и выйти в парк. Он оглянулся в поисках своих друзей. Ни Крака, ни Гога нигде не было. Ланкикур хотел спросить о них у Крекки, но она тоже исчезла.

Тем временем герцог Соколянский и герцог Пшёнский, окружённые придворными преклонного возраста, уселись за карточный столик. Возле княгины Бэллы слышался смех и весёлые голоса молодых льстецов, а Клевия со своим отцом и Магистром Ордена Коклиеров спустилась в парк. Король беспомощно оглянулся, ища повод без помех исчезнуть из этого зала. И тут всевидящая и всеслышащая маркиза де Несуни пришла на помощь своему двоюродному племяннику:

– Ваше Величество, – обратилась она к Ланкикуру, – в этой зале так тяжело дышать, что я опасаюсь лишиться чувств. Не могли бы вы проводить свою старую тётушку в сад?

Король с радостью предложил руку маркизе де Несуни, и так стремительно стал спускаться по лестнице, что маркиза едва сдержалась, чтобы не охнуть.

Как только Ланкикур оказался в саду, он тотчас стал искать глазами Клевию, но её нигде не было видно. В это время он услышал позади себя осторожное покашливание и, обернувшись, увидел самодовольную улыбку Крака.

– Позвольте мне, маркиза, похитить у вас короля, – сказал он, – взамен я предлагаю вам общество моего отца, который направляется сюда.

Сказав это, он потащил Ланкикура за собой.