Луис Гальярдо – злодей и мошенник, грубиян и холерик, лежал на земле посреди района Лес Кортс. Он ощущал под собой подмерзшую землю, и это никого нисколько не заботило. Его автомобиль, припаркованный у обочины, окружила толпа прохожих, а едва не погибший под колесами велосипедист склонился над ним, проверяя пульс. Нет, Гальярдо не умер. Он сломался. Слишком бурно и слишком неистово он выяснял отношения с потерпевшим беднягой, осмелившимся перейти ему дорогу. Не ущерб машине заботил Луиса. Страх. При наличии стаи демонов в душе убийства Гальярдо себе простить бы не смог. Парень из ниоткуда, без имени и с белым пятном вместо лица, встал на ноги, но лишь для того, чтобы быть схваченным разъяренным владельцем авто, в которое он только что врезался. Ярость вперемешку со страхом разрывали Луиса на части. Он что-то кричал испуганному пареньку и тряс его, невольно удивляясь, что не видит его глаз. А белое пятно уже накрыло все вокруг, и сильная боль в груди заставила отпустить чужой воротник. Белый цвет и Барселона в снегу слились воедино.

– Вызывайте скорую! Скорее всего сердечный приступ! – он слышал это словно издалека, наблюдая как белый цвет сменяет черный.

Высокий голосок жалобно напевал о потерянной любви, под аккомпанемент скрипок и флейт. Что-то знакомое. Должно быть, очередной хит с вершины музыкальных чартов. Такие мотивы никогда особо не впечатляли Луиса. Он предпочитал этнические темы под красивые стихи, акустические гитарные рифы и низкие тембры. Сейчас ему казалось, что он видит сон, основанный на тексте грустной песенки. Сюжет был слишком трогательным для такого человека как Луис.

– Хочу, чтобы это прекратилось. Верните меня в мой сон без снов. Мне нравилось это чувство забвения и пустоты. Не хочу снова думать, – мысли понеслись в голове, подобно бегущим строкам в новостях.

Захотелось есть, пить и сходить в туалет. Один за другим оживали чувства. Хороших, увы, было не особо много. Немного болела голова, а левую руку неприятно покалывало. Пошевелив пальцами, Гальярдо открыл глаза. Больничная палата в полумраке казалась странной ареной сюрреализма. Было немного душно, все словно в дымке. Повсюду стояли вазы с цветами, на одном из дальних столиков большая корзина с фруктами, а возле окна в пол-оборота кресло. На первый взгляд могло показаться что пустое, но приглядевшись, Луис стал различать силуэт женщины, а перед ней на подоконнике лежал мобильный телефон, из которого и доносилась баллада о разлуке и любви. Растворяясь в лирических аккордах, незнакомка смотрела вдаль, в окно. Лица ее Луис разглядеть не смог, но это определенно была не медсестра, ведь их, как правило, заботил покой пациентов. Дослушав песню до конца, женщина отключила свой гаджет и встала, слегка потянувшись.

– Кто вы? – голос Луиса звучал хрипло и сошел на нет. Она обернулась и быстрым шагом подошла к его кровати.

Кудрявые волосы черным ореолом спадали на плечи, большие глаза, подведенные темным карандашом, нос с легкой горбинкой – очаровательная женщина лет тридцати, совершенно незнакомая.

– Ох, сеньор Гальярдо, очнулись? Чудесно, вы меня так расстроили, я очень волновалась, вы бы о дочери подумали, – она хихикнула, потерев нос костяшкой указательного пальца, – я была безутешна, и мне даже разрешили тут переночевать. К счастью, не пришлось.

– У меня нет дочери, что вы тут делаете? Отвечайте, – попытка придать интонации угрожающий оттенок провалилась, и это прозвучало немного жалобно.

– Ну как это нет дочери, а я тогда кто? – незнакомку, похоже, забавляла ситуация.

Она явно не знала, с кем имеет дело, и пользовалась слабостью «вампира из Педральбеса», который уже начинал закипать, не привыкший к насмешкам. Заметив это, девушка осекалась и присела рядом.

– Успокойтесь, я вовсе не хотела вас нервировать. Просто так меня бы к вам не пустили, а мне это было очень нужно. И вот я здесь, обстоятельствам, порой, сложно меня задержать, – она больше не улыбалась, но на ее лице стала читаться неприкрытая надменность. Обычно так вели себя дочери богатых родителей, ощущавших свою безнаказанность.

– Пробралась ко мне, как шпионка. Вот интересно, зачем? – Луис не улыбался, но глядя на ее потуги казаться важной и серьезной, в нем проснулось любопытство. Такого с ним еще не было, ведь люди старались избегать встречи с ним, а не искать ее.

– О вас ходят разные слухи, сеньор Гальярдо, часть из них очевидная чушь, но некоторые заставляют мое сердце биться так часто, насколько это возможно, – она наклонилась к нему, и он ощутил сладковатый аромат духов и тела, – и как это вас до сих пор не разоблачили? – ее шепот и пикантная ситуация разбудили в Луисе мужчину, но, на фоне внезапных слов, забота об этом ушла на второй план.

– Меня не в чем разоблачать. Как вас зовут? – спросил Луис, глядя ей в глаза.

– Айелет.

– Журналистка со странным именем мечтает накопать на меня компромат. Бездарность. Пошла прочь. С тебе подобными у меня короткий разговор, – проговорил пациент, на этот раз действительно весьма угрожающе. Он приподнялся на подушках и вновь утонул в ее взгляде.

– Грубый, страшный, как там вас называют? На злобу дня ожил вампир? Нет, дорогой мой Эль Кукуй (исп. аналог Бабая. Прим. авт.), я не журналистка, – она запустила руку в волосы и завела их за ухо, и Луис заметил шрам у нее на шее, как от тонкого пореза.

– Не журналистка? Да я задницей чувствую диктофон в твоем декольте.

– Так. Давай ты прекратишь ронять себя в моих глазах и успокоишься. Бросим эту битву харизмы, договорились? Тебя принесли сюда с сердечным приступом, и не стоит искушать судьбу дважды. У меня к тебе предложение, а у тебя ко мне… Ну не знаю, чего могут хотеть мужчины в твоем возрасте с кучей денег? – она окинула его взглядом и улыбнулась, – Хотя ты неплохо сохранился.

– Наглая и самоуверенная, ну что ж, мое внимание – твой приз за находчивость и смелость. Говори, зачем пришла, но знай, я ужасно нетерпелив.

– Учту.

Луису показалось, что девушка вдруг потухла на миг и тень пробежала по ее лицу. Было видно, как нелегко ей начать повествование. А может это была мимолетная ненависть? Впрочем, могло и показаться, однако, Гальярдо стало не по себе.

– Я думал ты храбрее, во всяком случае первое впечатление было очень убедительным, – уколол свою незваную гостью Луис и тут же столкнулся с ледяным взглядом карих глаз.

– Оно таким и останется, уверяю. Я начну свою историю издалека, сеньор Гальярдо. Но обещаю, тебе не будет скучно, – она встала и налила себе стакан воды из кувшина рядом с кроватью. Сделав пару глотков, Айелет вновь вернулась на прежнее место.

– Моя фамилия Скаат. Фамилия в определенных кругах достаточно известная, и тебе она точно знакома.

– А, так значит ты дочь Адама Скаата, владельца одной из самых влиятельных фармацевтических компаний в стране, – сказал Луис, поморщившись, понимая, с кем имеет дело.

– Да, и я не удивлена, что ты в курсе. Ты же лично знаком с моими родителями.

– С Адамом виделись как-то раз. Это правда.

– Папа он был… то есть он слишком увлечен редкостями. Неудивительно, что вы встречались. Он белая ворона в нашем роду. Первый врач-бизнесмен посреди целой династии дипломатов. Моя мать, которой это всегда ужасно нравилось. И я, готовая сделать что угодно, лишь бы не идти по его стопам, – сказала Айелет печально, но быстро взяла себя в руки и снова стала похожа на ядовитую искусительницу.

– Хоть я и родилась в Тель-Авиве, детство мое прошло в Мадриде. В лучшей его части. Но счастливой девочкой я была до пятнадцати лет. А все началось с того, что родители, внезапно устроив ад на земле, отправили меня в закрытый колледж в Севилье. Я не очень-то и скучала по ним, да и отец, по-моему, не особо переживал, что любимая дочь вынуждена отправиться в изгнание. Чего, наверное, не скажешь о маме. Но это сейчас я понимаю, что они старались уберечь меня от самих себя, а тогда… Но обо всем по порядку, – вздохнула Айелет и отвернулась к окну.