Чародей выглядел отдохнувшим. Целебная мазь покрывала ожоги на его лице. А на руках виднелись свежие повязки. Он курил одну из тех длинных трубок, которые вчера видел Геральт. И выпускал в воздух густой белый дым, что-то увлеченно рассказывая наложницам собравшимся вокруг.

Женщины, окружавшие его вниманием, были похожими на Ясмин. Очень молодые, привлекательные, загорелые и смуглые, с длинными черными волосами и манящими глазами.

Когда Истредд заметил Геральта, то даже соизволил поприветствовать его. Взгляд его серых глаз чуть смягчился. И казалось, что прежняя холодность между ними несколько улетучилась.

Ведьмак вышел в сад в сопровождении Ясмин. И по ослепительности здешнего солнца тут же понял, что уже было далеко за полдень.

Отсюда открывался прекрасный вид на Мараканду, расположенную в долине. Геральт понятия не имел, что сейчас они находились высоко в горах. Завтрак был накрыт прямо на мягкой траве, практически у самого обрыва, обнесенного каменной балюстрадой. Так, что они смогли лечь на широкие подушки, вкушать сладости и фрукты, запивать их холодным щербетом и не отрываться от живописного вида на столицу.

— Что это было за зелье, которым меня поили вчера?

Геральту не терпелось узнать ответ на этот вопрос.

— Розовая вода, — улыбнулась Ясмин. — В Офире в нее иногда добавляют… — Она запнулась, подбирая нужное слово. — Как это по-вашему… А, вспомнила. Немного порошка для расслабления.

Ведьмак уже начал проникаться определенным уважением к офирцам, не употреблявшим ни капли спиртных напитков. Однако теперь он решительно пересмотрел свое мнение. Не вино, значит. Зато курительные смеси и легкие наркотики.

Вслух он, правда, сказал нечто совсем иное:

— Ты очень хорошо говоришь на моем языке.

Ясмин зарделась, явно довольная его похвалой.

— В гареме не так много развлечений. И потом, иностранные языки — едва ли не единственное образование, которое может получить женщина. Для нас быть гостеприимным значит хорошо понимать своего собеседника.

— И как часто тебе приходится развлекать гостей Искандера?

— Время от времени, — уклончиво ответила она.

Геральт не стал развивать эту тему дальше. Вместо этого он задумчиво проговорил:

— Это, наверное, не та жизнь, которую ты бы выбрала сама. Я знаю, что офирцы угоняют невольников из соседних стран и даже порой из собственных деревень.

— О нет, это я решила пойти в гарем. Когда у тебя столько братьев, это естественно. За вырученные от моей продажи деньги они смогут получить достойное образование и профессию.

— Не вижу в этом ничего лично для тебя.

— Все не так уж и плохо, — снова улыбнулась Ясмин. — Если бы я осталась дома, то была бы выдана замуж против воли. За какого-нибудь торговца или ремесленника. И все равно делила бы его с несколькими женщинами. А здесь мне не надо никого делить. Я не вхожу в узкий круг фавориток господина. Так что я и мои подруги в основном предоставлены только сами себе.

— Значит, ты не наложница Искандера?

— Нет. Во всяком случае не в том смысле, в котором ты понимаешь. Господин никогда не станет делиться с гостями. Да и боюсь, что я не слишком темпераментна для него.

— Не могу утверждать за других, — заметил ведьмак. — Но мне показалось, что в темпераментности тебе не откажешь.

От пристального взгляда Геральта она покраснела. Но не смутилась.

— Господин ценит мою образованность и ум. И я была выбрана для тебя, потому что смогла бы развлечь и поддержать беседу на языке нордлингов.

Геральт подумал о том, что она уж точно развлекала его по-всякому прошлой ночью.

Ясмин окунула кусочек сыра в мед и предложила это утонченное кушанье ведьмаку. В ответ он не удержался от того, чтобы обхватить ее запястье рукой, прикоснувшись к ее нежной коже сладковатыми губами.

Теперь Геральт заметил тонкие белые шрамы, густо покрывавшие ее запястье. Его лицо сразу изменилось.

— Значит все не так плохо? — хмуро поинтересовался ведьмак.

Ясмин попыталась убрать руку, однако Геральт удержал ее.

— Ты не понимаешь, — испуганно пролепетала она. — Сначала я была продана во дворец падишаха. А там правит гаремом его дочь Нилюфер. После этого ада любая жизнь покажется сказкой.

Геральт не ответил, ее глаза рассказали ему остальное.

Он был вынужден отпустить Ясмин, когда заметил, что Искандер идет к ним по усыпанной гравием дорожке. Наложница поспешно встала и поклонилась великому визирю. Он что-то коротко сказал ей по-офирски. Видимо, отдал какое-то приказание. Потому что она поклонилась в ответ. И удалилась обратно во дворец.

— Не переживай так, она еще присоединится к тебе, — пообещал Искандер, заметив как Геральт проводил ее взглядом. — Если ты, конечно, захочешь.

Офирец разлегся на подушках рядом с ним. Выглядел теперь он гораздо лучше. Его рука все еще была перебинтована, однако он уже свободно двигал ей.

— Я вижу, ты распробовал наших женщин, — довольно произнёс он. — Истредд уж точно.

Геральт понимающе хмыкнул.

— Мне кажется ты прекрасно знал, что мы с Истреддом знали друг друга. И даже больше — тебе было известно и имя той чародейки, касательно которой мы не сошлись во мнениях.

Искандер коротко хохотнул. Однако его глаза по-прежнему оставались непроницаемыми.

— Не скрою, наша вчерашняя беседа доставила мне определенное удовольствие. Ты же понимаешь, мы поддерживаем связи с реданской разведкой и стараемся не пускать иностранцев дальше портовых городов. А уж тем более, никто не попадает во дворец падишаха без предварительной проверки.

Геральту не хотелось продолжать эту тему. Тем более у него были и иные причины, чтобы перевести разговор в другое русло.

— Я хотел поговорить, — кратко напомнил он визирю.

— Я здесь именно за этим, — невозмутимо ответил офирец. — Чародеи выслеживают дракона, пока мы зализываем раны. Однако времени у нас не так много.

Ведьмак кивнул. Он вспомнил желтые горящие глаза монстра. И чью-то злую волю, скрывавшуюся за ними.

— Нам надо найти мага, который управляет драконом. А ещё лучше того, кто отдает приказы.

Искандера, кажется, позабавила его решительность:

— В гостях хорошо, а дома лучше. Так кажется, Геральт?

— Я настроен серьезно, — отрезал ведьмак. — Как в сказке. Чем дальше, тем страшнее. Я начинаю подозревать, что здесь замешана большая политика.

Великий визирь не ответил. Он вдруг заинтересовался живописным видом на город. Геральт решил, что надо рассказать ему о встрече с Нилюфер. О том, что принцесса была против ловли дракона. Хотя возможно, офирец и так все прекрасно понимал.

— Если ты собираешься гоняться за драконом, — не вытерпел Геральт, — то это твое право. Однако я подставлять свою шкуру больше не намерен. Может, мы сумеем пробить его чешую. А может, он прибьет нас раньше. Как знать.

— Если размышлять о политике, — внезапно произнёс Искандер, чуть понизив голос. — То есть два человека, которым это выгодно. Младший шахзаде и дядя Фархада. Им обоим на руку все, что произойдёт дальше. Народное недовольство, напряженность в рядах знати. Недоверие к власти, которая проявила слабость.

Геральт заметил, что он ни разу не упомянул принцессу Нилюфер. Или он не видел в этой женщине угрозы или он что-то скрывал.

— Я бы хотел узнать побольше о родственниках регента, — заметил ведьмак.

— У тебя скоро будет такая возможность. И даже раньше, чем ты думаешь. Завтра мы отправляемся на королевскую охоту. Да-да, не кривись, Геральт. Я должен там быть. Для тебя это возможность увидеться с почетными пленниками. И шахзаде Ардэшир, и дядя Фархада Ильфар, оба содержатся во дворце падишаха. Так что охоту на дракона оставим пока в руках чародеев. Кто знает на какую ещё дичь мы наткнёмся во время охоты.

— Учитывая ваши обычаи, очень сложно поверить, что регент оставил кого-то из родственников в живых.

— У него связаны руки, — буркнул Искандер. — Вероятно, он спит и видит как умертвить брата, однако у него самого нет детей. Даже девочек. Так что шахзаде Ардэшир и его сыновья — это прямые наследники офирского престола.