Сон… Такой милый, сладкий… Эроти…

– Леди Кэсси!

Знакомый голос бесцеремонно вырвал меня из плена грез. Да какого лысого василиска?! Что за идиот вскочил с постели ни свет ни заря, и посмел заявиться под мои окна в столь ранний час!

– Леди Кэсси!

Нет, он не успокоится. Этому эльфийскому выскочке не привыкать драть глотку… Придется распрощаться с теплым одеялком, прикрыть наготу легкой, расшитой золотом накидкой и шлепать на балкон.

– Леди Кэс…

– Доброе утро, Ингримиэль! – я улыбнулась, подставив лицо ярким лучам восходящего над холмами солнца и полной грудью вдыхая чудесные ароматы цветов.

За правым флигелем дворца Лилий раскинулся невероятной красоты сад, где уже вовсю хозяйничала весна. И вот-вот должны были распуститься алые цветы альвэ с лепестками в форме сердечек… Они росли только в Долине Рек и напоминали об особой радости, что испытывают влюбленные, обретя наконец свою вторую половинку.

Молодой бард, на миг смутившись, быстро совладал с собой и тронул пальцами семиструнную лиру:

– Леди Северных Чертогов, всю ночь я не сомкнул глаз и сочинил Песнь в твою честь!

Любая эльфийка на моем месте сейчас бы таяла от восторга: шутка ли, получить такой подарок от главного придворного менестреля! Как неожиданно! Как приятно!

Вот и нет, грифон его задери! Начнем с того, что ненавязчивые ухаживания Ингримиэля Златогласого постепенно теряли приставку «не» и становились все более настойчивыми, а у меня, между прочим, жених есть. Воин, герой и благородный красавец Валтаир. Хранит южные рубежи королевства от дерзких гоблинских набегов. И я, как положено честной девушке, жду его возвращения, лелея мечты о нашей пышной свадьбе с толпой гостей и горой подарков.

Во-вторых, я – не эльфийка, родилась на севере, где выживают люди стойкие, суровые и практичные. Их сладкими речами да всякими посулами не обманешь. Мой отец любил говаривать: «На языках мед, а на деле – лед». И как в воду глядел!

Во дворце Лилий все друг другу улыбаются, щебечут комплименты, и вместе с тем плетут интриги ради собственного увеселения. Никогда не узнаешь, кто тебе истинный друг, а кто – враг.

В-третьих, по утрам я люблю нежиться в постели, а не слетать с нее, словно ратник по тревоге. Недосып, как всем известно, здоровью вредит.

– Песнь прославляет… – воодушевленно произнес бард, но я не дала ему закончить.

– Не терпится услышать сей шедевр!

Зря что ли тут стою, пятки о мрамор морожу. Претерпеваю, так сказать, ради высокого искусства.

Ингримиэль запрокинул голову, отдаваясь на милость всю ночь терзавшей его музе стихосложения, и запел сильным, проникновенным голосом:

Я красотою ослеплен,

И затаив на миг дыхание,

Шепчу наивное признание,

Что в образ ваш навек влюблен.

Собой являя идеал,

Вы – словно свет во тьме кромешной,

Вы – луч тепла в пустыне снежной,

О вас так долго я мечтал…

Он все пел и пел, ловко сплетая в этой оде самые изысканные комплименты. И талию мою тонкую упомянуть не забыл, и алебастровые плечи, и огненные кудри, и про зеленые глаза что-то там ввернул. У меня даже румянец на щеках выступил. Не боится, что за такие нескромные речи Валтаир ему голову открутит?

Окончив Песнь, молодой эльф слегка поклонился. Я наградила его аплодисментами:

– Восхитительно! Бесподобно!

– Рад, что мой скромный дар столь высоко оценен.

Набравшись смелости, я решила четко обозначить границы наших отношений:

– Надеюсь когда-нибудь услышать чудесную балладу «Валтаир и Кассандра». Уверена, это будет подлинный шедевр.

– Я постараюсь не разочаровать тебя, леди Севера, – загадочно улыбнулся бард. – Взамен попрошу лишь об одной услуге…

Вот значит как чешуя блеснула! Услугу ему подавай. Интересно какую?

Осмотревшись, Ингримиэль понизил голос:

– Леди Кэсси, сегодня ночью расцвели первые альвэ. Канцелярия уже готовит приглашения от имени принцессы для придворных дам. Будет праздничный ужин, а затем традиционные гадания…

Да, мои первые гадания.

Когда я приехала с отцом во дворец Лилий, то была еще слишком юна для таких ритуалов. Эльфы же относятся к ним чрезвычайно серьезно. Верят, что альвэ помогают девушкам определить истинного избранника и никогда не ошибаются. Достаточно только выпить волшебный отвар и взглянуть на дно кубка: увидишь там очертания стрелы или меча – значит, суженый из воинов, россыпи монет или самоцветов – богатый торговец, арфу или лиру – музыкант.

Со мной-то все и без того ясно: я сама настояла на помолвке с Валтаиром, и отцу ничего не оставалось как согласиться. Но сердце вдруг затрепетало от волнения: представились уютные покои эльфийской принцессы, шепотки, хихиканье, горящие глаза девушек, допущенных до таинства.

– Леди Кэсси, как доброму другу ты откроешь мне… – Ингримиэль оборвал себя на полуслове.

– Кто увидит лиру? – смекнула я.

Иного варианта тут быть не могло: либо менестрель влюблен безответно и ждет, что альвэ подтолкнут его избранницу к правильному выбору, либо увлечен несколькими и не знает, кого предпочесть, надеясь на подсказку волшебных цветов.

– Поверье гласит, что эльфийке нельзя проболтаться об увиденном, – тихо сказал Ингримиэль. – Но ты иных кровей и свободна от всяких обязательств. Помоги мне, и клянусь, что в долгу не останусь.

– Хорошо, – согласилась я, даже не догадываясь, чем обернется это легкомысленное обещание.

– После заката я буду ждать у Малахитового фонтана.

– И сочинять обещанную мне балладу?

– Если это угодно леди.

Его учтивость подкупала лучше самой звонкой монеты, и я решила, что непременно помогу талантливому поэту и просто славному парню обрести счастье с той придворной красавицей, на которую укажут волшебные цветы.

Впорхнув под шелковый балдахин, я вытянулась в полный рост на мягчайшей перине. Как же хорошо, как чудесно начинается день!

Я радовалась, словно наивное дитя, ведь ничто не предвещало беду, а тем временем над моей рыжей головой уже сгущались незримые тучи…

Как следует поваляться в постели мне не удалось. Если на вечер назначен праздничный ужин, значит подготовка к нему займет целый день. Выбор платья, омовение в благоухающей воде и самое долгое – прическа. Над ней будет трудиться специально приглашенный мастер с двумя помощницами. За несколько часов они создадут на моей голове нечто невообразимое под весьма поэтичным названием «Гнездо аиста».

Пока умелые руки завивают и укладывают мои пряди, собирая над макушкой птицу из белых роз, можно немного порассуждать об эльфах.

Начну с того, что это не те чопорные худощавые красавцы с длинными светлыми волосами и ушами-раковинами, предпочитающие одежду простого кроя и серых тонов, каких можно найти на гравюрах в книгах.

Уши у них в самом деле остроконечные, но не гротескно-гигантские, а почти с человеческие размером. Светлые волосы по современной моде принято красить, причем в самые невероятные оттенки: фиолетовый, синий, бледно-зеленый, и по особым случаям вплетать ленты, цветы, драгоценные талисманы.

Мужчины носят строгие военные камзолы под расшитыми серебром накидками, а эльфийки, подсмотрев у людей крой и фасоны, повыкидывали из гардеробов плащи-мантии и теперь щеголяют в двух-трех верхних платьях с длинными шлейфами.

Из-за тонкой кожи эльфы по-прежнему плохо переносят холодные зимы и никогда не селятся севернее Ду-а-Долла. Возле пролива, отделяющего людские земли от исконных территорий остроухого народа, вынуждены проживать изгнанники. Говорят, что некоторые из них получают королевское прощение и разрешение вернуться в благодатные края, но мне эти счастливчики пока не встречались.

Даже на обильной пище эльфам труднее располнеть, чем людям. Забавно, что мы завидуем их умению есть и не толстеть, а остроухие красавицы, глядя на нас, мечтают о широких, округлых бедрах и всем чем можно набивают корсеты ради привлекательных выпуклых форм.