Медленно подкрадывается такая особенная, предвесенняя пора – я помню её по школе: выходишь после уроков и первый раз в этом году не застёгиваешь молнию на куртке, первый раз в этом году покупаешь мороженое в ларьке. Идешь в большой компании гулять и провожать друг друга до дома, несёшь в руках шапку и щуришься от солнца. Наконец-то зима прошла! Но, если зайти в лес, снег там ещё лежит, в самом тёмном местечке, но я знаю – он тоже тает. Пока идём до дома через парк, который казался нам лесом, видим, как пробиваются голубые подснежники и другие первоцветы, почки на деревьях стали толстенькими и вот-вот разлипнутся, оттуда покажется новая ярко-зелёная листва. Лучше этого периода нет ничего. Новый воздух. Новый мир.

Я прихожу домой, кидаю рюкзак, отпрашиваюсь гулять. Родители разрешили до 8 вечера, спешно надеваю «уличную» куртку, собираю хвостик и мчу на улицу. Ребят там много, и почти все одногодки. У нас куча разных игр, начиная с догонялок на велосипедах и «казаков-разбойников», заканчивая игрой в «магазин», где мясо – это красный кирпич, а курица – белый.  Весы тоже имелись, и даже маленькие гирьки. Еще на улице есть бетонные плиты, снег там уже стаял. На них можно разложить настольную игру, и все-все ребята умещались. Некоторые лежали на спине, греясь на весеннем солнышке.

Однажды у соседей я заметила целую поляну подснежников – вынеся из дома табуретку, я долго сидела и любовалась синими цветами на белом снегу, вокруг не было больше никакого цвета, всё только черно-белое и вот тут – ярко-синяя полянка. Между нами и соседями был забор сеткой, я протиснула ладошку и вытащила пару подснежников вместе с луковицей, посадила их к нам под окно. На следующий год они вылезли, а через пару лет под нашим окном была синяя лужайка! Весенняя жизнь продолжалась и у нас на земле. На участке было два дома – наш и летний домик бабушки Иры и дедушки Фимы.

С первыми признаками весны приезжала и бабушка Ира из своей «зимней» квартиры, и начиналась жизнь! Новая! Живая-преживая!

Приказы сыпались налево и направо, всем трём внукам: мне, моему родному брату Никите и двоюродному Тёмке. Самое первое, что мы начинали делать в саду, – это собирать осеннюю листву. Бабушка выдавала нам грабли, и мы начинали свою работу: сначала были маленькие кучки, потом большая, дальше всё поджигалось, и по всей улице, со всех участков шёл серый дым и запах прошлогодней листвы. После такой уборки воздуха становилось больше, и такое чудо – из земли теперь было видно ростки – тюльпаны и ирисы, которым ещё долго нужно будет греться на солнце, но они уже тут, мы их видим. Когда был перерыв в уборке, я, схватив из дома кусочки чёрного хлеба, забегала с подружкой на такой же костёр с листвой к кому-нибудь во двор, там мы жарили хлеб, ели, дуя и обжигая губы. Потом я неслась назад и ближе к дому уже слышала бабушкины замечания – кто-то из братьев делал что-то не так. Мы быстро собирали ещё пару кучек, и потом самое главное и долгожданное – первый в этом году самовар! Растапливать его поручалось Тёмке, как самому умному и взрослому мужчине среди нас (Никитка был младше нас на 5 лет). Тёма серьёзно подходил к вопросу, разжигал щепочками, раздувал и старался. Мы с Никитой закидывали сосновые шишки, чтобы вкусно пахло. Надевали сверху трубу, и всё, можно ждать и накрывать на стол. Чаепитие на улице, под навесом летнего домика. На лавках лежат тёплые подушки, мы в куртках, но это уже весна!  Птицы, воздух – всё началось! Пить чай на улице, первый раз после зимы, – это волшебство. Из кружки идёт белый пар, он пахнет дровишками и сосной из-за шишек. Душистый очень! Мы пьём чай и смотрим в наш сад, он стал чистым и свежим. Он дышит! Костры уже догорают, а их запах не выветривался из нас ещё пару дней. Им пахло всё – когда мне кажется, что он пропадает, я нюхаю кожу руки.

Некоторых воспоминаний у меня нет, но я слышала столько историй с самого детства от прабабушки Нины и бабушки Иры, от мамы и от тёти Клавы, нашей дальней родственницы, которая делила с нами дом на две части, что этот образ – нашего дома – сформировался с маленьких моих лет, и всегда кажется, что я там прожила не одну жизнь, а вместе со всеми. Наш дом был таким местом, где каждый из нас был счастлив, в определённый отрезок своей жизни.

Дом построили на краю Коровьего лога мой прапрадед Тихон и прапрабабушка Анна. Жили хорошо – прадед работал краснодеревщиком. Моя бабушка Ира (дочь Анны и Тихона) всегда рассказывала нам, что посреди гостиной стоял белый рояль, а в малой комнате была печь с изразцами. Я помню из детства только сундук тех времён – деревянный, перетянутый железом, а внутри ковры, тонкие и с такими переливами, как крылья бабочек.

Потом была война. Прабабушка Анна осталась в городе, а дочь Нину эвакуировали в Алма-Ату.

Вернувшись в разрушенный город, мои прабабушка и бабушка все восстанавливали сами, носили брёвна из реки, строили дом с самого начала. Он получился тёмно-зелёного цвета с белыми резными рамами. Одна из комнат была верандой, её стены состояли наполовину из окон, тонких и лёгких. Комнату всегда наполнял свет и воздух, завтракать там было одно удовольствие! На столе стояли свежие цветы или ветки сирени из сада.

Потом у Нины появилась своя семья: муж Анатолий и маленькая дочка Ирина (моя бабушка). В 1941 году была получена телеграмма, что Анатолий без вести пропал. Он больше никогда не вернётся домой. Не появится на углу улицы, не откроет калитку, не зайдёт в сад.

Мир восстанавливался от войны, дети росли, и весна вновь наступала. Уже взрослая Ирина приглашает в дом своих друзей, он снова наполнился и ожил. Встретив моего дедушку Ефима, бабушка создала свой мир: эстетически красивый, изящный и погружённый в искусство, но замкнутый только внутри них двоих. Этот новый мир образовался и переехал в обычную квартиру на улице Южноморавской с большим, настоящим самолетом на остановке, а через дорогу парк с душистыми соснами и рыжими иголками на земле.

Старый дом иногда наполнялся весёлой компанией друзей Ефима и Ирины, собирались в саду на праздники и дни рождения, слушали классическую музыку: Вивальди, Баха.

Шли годы, и однажды моя мама Катя (дочь Ирины), будучи шестнадцатилетним взрослым человеком, приняла решение и переехала к своей дорогой бабушке Нине, в этот с детства обожаемый ею дом. Мама настолько любила это место, что всё возвращалось ей с двойной силой. Они с бабушкой Ниной были дружны, а вместе с домом, втроём, стали единым организмом. Начинали вдыхать весной, когда зацветал первый абрикос, и выдыхали поздней осенью, собрав последнее зимнее яблоко.

Моя мама училась, работала и каждый день наблюдала за рассветами и закатами – тут, в этом доме, на этой земле. Видела, как ложится первый снег или распускается первый подснежник. Когда есть большая любовь, она обязательно станет шире, разольется и впустит в себя новую жизнь. Так в дом пришёл мой папа, а потом я и мой брат.

Дом тоже стал больше, веранда перестала быть верандой – стала нашей с братом комнатой, а ещё позже появился второй этаж.

Это было лучшее время! Всё цвело, было пышным и зелёным, жужжало и порхало. Зрели абрикосы, вишни, яблоки и виноград. Весь сад был разбит на съедобные кусочки, тут я могла полакомиться малиной, потом перебежать через дорожку, за ветками чего-то непонятного начиналась смородина, а за ней – пара кустов моей любимой ежевики! Каждый день был насыщен событиями, кипела жизнь: прибегали соседи сначала поругаться, а потом попросить что-то из инструментов; папа приходил с работы, принося в сумке маленького щенка; мама открывала самую вкусную банку солёных помидоров, под пюре и запечённую курочку; каждые выходные пеклись пироги, собирались столы с друзьями и родственниками; мы – дети, с утра и до позднего вечера пропадали на улице.

Дом и участок были окутаны виноградом, всю веранду перетягивал сорт «Изабелла», домашнее вино дедушка Фима начал делать из нее, позже в середине сада появилось 4 шпалеры винограда французских сортов. Переехав в дом, мой папа тоже увлёкся винодельчеством, они с дедом нежно ухаживали за ягодами, прятали на зиму, доставали весной. Мои молодые родители с друзьями собирались в конце сада, там было их место: диваны прямо под звёздами, столик и костёр. Играли в две гитары, пили вино, кричали песни группы «Браво» и «Чайф», Гарика Сукачева. Я часто прибегала, сидела вместе с ними и мечтала о такой же компании таких дружных ребят. Огромный круглый клён шелестел над нами, то зелёными листьями, то осенними желто-красными. И тот миг – вечность. Он навсегда остался там в саду. Стоит только на секунду закрыть глаза.