– Так и быть, я расскажу правду. Я дезертир, сбежал из имперской армии на границе. Жить хотел. Этих девчонок встретил по дороге. Они на самом деле идут к матери. Можете арестовать меня, но позвольте попрощаться.

Солдат, который знал всех купцов в Керине, кивнул, поверив в полуправду, и Роленор опустился пред сестрами на колено, достав из-за пазухи кожаный мешочек с завязкой.

– Возьмите эти монеты, – прошептал он. – Шагайте по этой широкой дороге. Никуда не сворачивайте пока не придете в большой шумный город. Ни с кем не говорите. Не снимайте с голов повязок. Идите прямо в гавань – это то место, где стоят большие лодки – и отыщите там распорядителя порта. Он найдет для вас место на каком-нибудь корабле в Лоттерну. Когда сойдете с корабля, займитесь поиском работы. Честной работы рукамы, к примеру у пекаря. Запомнили? А теперь ступайте, – он подтолкнул их, а потом, замявшись, вдруг спросил старшую: – как тебя все же зовут?

– Лили… – ответила девочка.

– Лили… – повторил Роленор с доброй улыбкой на своем угрюмом лице. – Береги себя и сестру, Лили. Боюсь, мы больше никогда не встретимся. Прощайте, Лили и Шейла…

И он позволил стражникам завязать веревкой запястья, через плечо глядя на две маленькие удаляющиеся фигурки. Стражники страшились рослого воина на всем пути в замок Керин, но тот шел спокойно и не сопротивлялся. Даже когда его привели не в тюрьму, а на рынок рабов, он не проронил ни слова.

Тем временем Рори вытащил болт из раны Нона Рыболова и сменил на его голове холодный компресс. Несчастный гном несколько раз порывался встать, но Рори не позволял.

– Мы дождемся Дени и решим, что делать теперь.

В отличии от своего друга-астора рыжий гном сразу поверил Нону, но не давал волю чувствам. Кроме того, уход за другим зачастую является наилучшим лекарством. Однако руки Рори тряслись, когда он промывал и перевязывал рану, а на лбу его выступил пот. Нон рассказал больше об увиденном, и Рори сжимал в кулаки руки, злясь на себя, что был не в родном городе, чтобы помочь жителям и, в особенности, родным. В глубине он понимал, что, если слова раненного гнома правдивы, то он попросту расстался бы с жизнью, но он все равно корил себя. Прошло еще полчаса, пока на дороге не показалась худая фигура астора. Дени шел медленно, путаясь в ногах и с трудом разбирая дорогу. От ворот Флора он пробежал всего пару сотен метров, а после ужас увиденного обрушился на него всем грузом. Только тогда он окончательно осознал произошедшее и ноги его подкосились. Он хотел упасть и заплакать, хотел, чтобы кто-то родной обнял и успокоил его, но не осталось ни одного родного ему человека, кто сказал бы успокаивающие слова. Он не мог больше прижаться к старой печи, согревающей своим теплом, как делал каждый раз, когда кто-то обижал его. Не мог укрыться с головой теплой шкурой, как делал, когда что-то расстраивало его. Ноги сами несли Дени вниз по знакомой тропе, а глазами он все еще видел ту гору тел…

Юный астор упал рядом с Рори, и гном закрыл глаза – при виде лучшего друга последний огонек надежды угас.

– Надо убираться отсюда, – наконец сказал он, встав на ноги. – Они могли послать кого-то вниз. Проверить, все ли мертвы, – он сглотнул – последнее слово отозвалось болью в голове.

Рори опустил взгляд на Нона.

– Я готов идти, – слабо отозвался тот.

– Нужно спуститься вниз, и у реки еще раз промоем твою рану. Дени, ты катишь телегу, – скомандовал Рори.

– Если повезет, мы встретим кого-то из добрых купцов, – добавил астор.

Собирались быстро. Провизии в телеге должно хватить на неделю, две фляги, содержимое которых использовали для промывки раны, решили наполнить у реки. Несколько железных слитков предусмотрительный Рори решил обменять на орнуэльские деньги, если такие понадобятся. Дени непривычно тихо покатил телегу, а Рори поддерживал Нона, чтобы изможденному гному легче было идти. Так они начали свой спуск обратно к подножью хребта.

Следующий привал было решено устроить уже на Старобежьей речке. В этом месте от нее ответвлялся узкий и быстрый Дорин ручей, который впадал в Северное море. Широкие и спокойные воды Старобежьей речки в свою очередь пополняли собой самую большую реку Орнуэла – Осмарк. В том месте, где Старобежья речка огибала Жженую степь, и располагался замок Керин с его небольшой пристанью и обширным рынком рабов. Почва в месте рассошины Старобежьей речки была каменистая, и лес, росший по обоим берегам, уже сильно поредел. Основной растительностью вокруг двух гномов и астора был встречающийся на всей территории Орнуэла кривой кустарник, прозванный так за узловатые и гибкие ветки. В королевстве даже часто желали недругам, которых хотели обидеть, чтобы он в старости стал как кривой куст – весь скрюченный от какой-нибудь болезни. Кустарник имел широкие, плотные, гладкие темно-зеленые сверху и шершавые сероватые снизу листья. Из настоя этих листьев с медом и другими травами, ромашками или подорожником, например, делали различные сорта медовухи – одного из самых любимых напитков как в Орнуэле, так и в Империи Вален и в Объединенных королевствах Лоттерны. Даже вино пилось в меньших количествах, чем мед, и только эль пили чаще.

Рори махнул рукой, и Дени подкатил телегу к одному из деревьев. Растущие вокруг дубы и лежащие вдоль берега валуны покрывал мягкий мох, как часто бывает около водоемов. В водах Старобежьей речки плавали маленькие рыбки. Поверхность блестела на дневном солнце. Пахло рекой и свежестью, слышалось пение птиц. Ничто в спокойной природе не напоминало о случившемся.

Рыжий гном помог бывшему неприятелю опуститься на брошенный наземь плед. Нон выглядел плохо – его лоб покрылся испариной, лицо покраснело, а ноги заплетались. Взволнованный Рори поспешил снять перевязь и вновь осмотреть рану. Плечо Нона было пробито арбалетным болтом насквозь. Несмотря на крепкую повязку, рана еще кровоточила.

Дени любопытно склонился над гномом.

– Сильно болит?

– А ты как думаешь? – недовольно буркнул Нон.

Сильный гном весь путь прошел молча и не жалуясь. Рану промыли вновь, смыв кровь и выступившую на краях серовато-коричневую слизь – гной. Кожа вокруг ранения вздулась и распухла.

– Рану надо сейчас же прижечь, – решил Рори. – Я уже видел такое. Помнишь, когда Фиби укусил волк? Отец сразу же велел раскалить в печи кусок железа! Гной – это паршиво…

Нон тихо сел на мшистый камень и с готовностью подставил плечо.

– Давай.

Рори и Дени соорудили небольшой костер из сухого мха, листьев и тонких, быстро начинающих гореть веточек. Гном ударил ножом по краснокамню, и на собранный трут посыпался целый сном искр. Краснокамень имел бордово-красный, матовый оттенок, откуда и пошло его название. Он был шершавым и теплым на ощупь. Этот полезный в быту минерал уже два столетия можно было найти в любом доме, и добывался он в огромных количествах по всему континенту. Гномы из Каменного были первыми, кто обнаружил это полезное свойство считавшегося до этого полностью бесполезным камня. Но ни Дени, ни Рори, ни даже ученые гномы не знали о куда более разрушительных свойствах краснокамня…

Огонь весело вспыхнул. Когда пламя разгорелось достаточно, было подброшено еще несколько веток покрупнее. Затем Рори положил свой верный нож лезвием в костер. Крепкая гномья сталь вскоре раскалилась достаточно, чтобы ей можно было прижечь рану.

– Возьми, – он протянул Нону кусок толстой ветки, – и сожми зубами.

Несчастного трясло от страха, но он выполнил повеление. Рори достал нож из огня и приблизился к храброму гному.

– Держись… – прошептал он.

Твердой рукой он прислонил лезвие к ране, и обожженная кожа мерзко зашипела, оставляя красный след. От боли Нон так закусил деревяшку зубами, что та переломилась. Можно только вообразить, какие страдания, какую нестерпимую боль приносило прикасание раскаленного метала. Но еще большие мучения испытывал тот, кто вынужден был подвергать несчастного раненого таким мукам.