– Девка! – раздался брезгливый возмущенный голос. – Мы не варвары, чтобы короновать девок! – владелец хриплого высокого голоса, подобный хорьку Первый Ученый из Столичного Университета, даже вскочил на ноги, настолько велико было его негодование.

– Может показаться, что это противоречит устоявшейся традиции, но в конце концов она ближайшая наследница. Жаль, что она всю жизнь прожила в Орнуэле… – посетовал Глава Круга.

Барнс с удовлетворением приметил недовольство словами Главы Круга, и улыбнулся – до сих пор окружавшие действовали соответственно его ожиданиям.

– Думается мне, граф де Галор стал бы отличным Императором… – заметил он.

Генерал де Сото выгнул бровь.

– Вы проводите слишком много времени в стенах вашего поместья – дядя моей покойной жены был отравлен насмерть более десятилетия назад.

– Точно, точно. Теперь я, кажется, припоминаю, что присутствовал на его погребальном сожжении, – ответил герцог. – Но если моя память не изменяет мне, то все владение и титул он оставил Вам, генерал?

Де Сото кивнул. Он догадался, куда клонит Барнс Хартвил, и алчность загорелась в его глазах ярче Северной Путеводной звезды.

– Вместе с титулом графа де Галор, к Вам перешло и родство с Императорским домом аль Беленгхар, не так ли?

– Большего бреда я не слышал даже от моих студентов! – закричал Первый Ученый. – Если рассуждать подобным образом, то половина Валена может стать Императором!

– В действительности, очень сомнительно, крайне сомнительно… Если мы назначим голосование, то я выберу юную Мирабель, уж не обессудьте, де Сото, – развел руками Глава Круга.

– Вы правы, Ваша Милость, – притворно согласился герцог Хартвил. – Мы не можем сделать первого встречного Императором нашей великой державы. Королева Мирабель хоть и выросла в Орнуэле, но сохранила все благодетели, что были присущи ей еще в детстве. Я писал ей, она не станет отказываться, если наш выбор падет на нее. Простите, генерал, за ложную надежду. Валену нужен правитель, который заслуживает титула. Чье право наследования никто не подвергнет сомнению.

Это была тонкая, красивая игра на чувствах, на алчности и жажде власти членов Круга Мудрых. Барнс Хартвил играл в эти сложную игру блистательно. Генерал де Сото в ярости отодвинул от себя кубок с вином, разлив несколько капель.

– Я докажу, что стану лучшим императором! Орнуэл склонится предо мной, и после этой победы у вас всех не останется выбора, кроме как передать мне императорский жезл и корону.

– Тогда Вам придется поторопиться, маркиз, ведь долго оставаться без императора Вален не может, и кто знает, столько еще будет тянуться война с Орнуэлом. Может случиться, что Императора изберут еще до ее окончания.

Барнс Хартвил хитро прищурился, скрытно улыбаясь в густую бороду. Если бы в тот час он знал бы всю правду об отравлении графа де Галор и скоропостижной смерти его племянницы, он поостерегся бы собственноручно отпирать двери клетки, в темноте которой томится голодный зверь. Но, в своем неведении, герцог Прибрежной Цитадели остался как никогда доволен прошедшим собранием.

Генерал де Сото покинул Золотой Дворец ближе к вечеру. Сначала он зашел в Библиотеку Столичного Университета и пропадал там несколько часов, а после вышел и исчез с глаз наблюдателей Барнса Хартвила, затерявшись в лабиринте узких улочек старого города.

Таверна «Пьяный петух» была одной из самых старых в Столице, и о ней ходили разные и далеко не самые лестные слухи. Сама питейная располагалась на первом этаже старого здания из песчаного камня, который со временем посерел и начал рассыпаться. Рядом с дверью, около которой хмуро глядел на посетителей неразговорчивый охранник, висела табличка с изображением петуха, сидящего на хвосте с бутылкой под крылом. Табличка совсем не выцвела со временем, потому как в узкую улочку, где с трудом проходил один человек, почти не попадало солнце. Грязь и плесень вперемешку с терпким запахом дешевой выпивки, подаваемой в таверне, попадавшей потом на улицу, когда перепившие посетители изливали содержимое своих желудков на стены и дорогу, создавали гадостный запах, запоминающийся любому, кто попадал сюда хоть раз. Август де Сото любил этот запах, каким противным он бы тот ни был. Он впитывался в одежду, волосы и даже в саму кожу, служа своеобразным клеймом всех посетителей «Пьяного петуха». Генерал не обладал в Столице обширным поместьем, а лишь небольшой виллой за городом. Иногда он останавливался тут, в «Пьяном петухе».

На втором этаже пошарпанного здания располагалась гостиница, и де Сото имел там постоянную комнату, где временами делил ложе с мадам Аберни, хозяйкой заведения. Некоторым посетителям за дополнительную плату предоставляли всякие любезности. Эти любезности и служили поводом для неприятных слухов. Церковь не жаловала подобные развлечения, так что все держалось в тайне, чтобы не прогневать завистливых священников. Этой тайной торговлей телами и заведовала дородная мадам Аберни, за много лет уже поднаторевшая в этом нелегком деле. Сам генерал никогда пользовался услугами работников и работниц этого места.

Де Сото добрался до «Пьяного петуха», когда солнце окончательно скрылось за домами. Поев и выпив, генерал довольно растянулся на мягкой постели рядом с мадам Аберни. Собрание его обрадовало, раззадорило. Он даже не задумывался, что имеет право на императорский престол, и теперь решил действовать. Ему требовалась поддержка членов Круга Мудрых, ему требовались их голоса. И он намерился заполучить их любой ценой. После победы над Орнуэлом у них попросту не будет выбора, кроме как поддержать нового героя, разбившего ненавистных дикарей и еретиков.

Генерал улыбнулся и встал с постели, и лежащая подле него мадам Аберни посмотрела на своего любовника.

– Ты уезжаешь завтра?

Де Сото кивнул.

– Войско выступит с рассветом.

– У тебя вновь этот взгляд, будто ты не видишь вокруг. Затуманенный взор, как каждый раз перед новым походом. Ты выпил макового молока на пути ко мне?

– Я встретил ее, когда шел сюда. Снова увидел ее, – пробормотал де Сото, пытаясь собраться с мыслями. – Она лежала на земле, сжимая императорский жезл. Я попытался отнять его, но она не хотела отдавать…

– Маковое молоко не поможет тебе, Август. Это дар, видеть послания Хранителя Огня. Разве твоя покойная жена не пытается показать тебе, что ты на правильном пути, что тебе суждено стать Императором?

– Я слышу ее голос, даже сейчас, она говорит мне, что я стану не только Императором, но и властелином Церкви, если сделаю правильный выбор.

– Какой выбор, Август?

– Где начать атаку, – в замешательстве сказал тот. – Сначала я хотел всем войском напасть на границу и захватить долину Имперского хребта силой. Но ее голос в моей голове, он твердил, что есть другой путь… И я нашел его! Я проведу войско через Имперский хребет!

– Разве есть путь через горы? Всю жизнь я думала, что горы непреодолимы.

Генерал достал из сумки две свернутые карты, два пожелтевших от времени куска ткани, и разложил их на кровати.

– Смотри, я с трудом нашел их. Они начерчены полвека назад, еще при отце мертвого Кассидиана. Весь хребет показан одной цельной цепочкой, и через него не ведет ни одна дорога.

– В детстве, я слышала легенду о народе, что живет на Имперском хребте, асторах…

– Так вот эта мысль и не давала мне покоя. Вот тут на карте показан город прямо в горах, Флор, город асторов. Но к нему не ведет ни одна дорога, ни с нашей стороны, ни со стороны Орнуэла. И голос твердил мне, что дорога должна быть! И тогда, в дальних комнатах библиотеки, я обнаружил вторую карту. Это сокровище, истинное сокровище.

Генерал отбросил первую ткань с выцветшим рисунком в сторону и раскатал вторую. Мадам Аберни с интересом рассмотрела несколько грубо начерченных линий, что изображали север Империи, и ее любовник продолжил.

– Гляди, на этой карте из Флора ведут две дороги, одна к подножью Хребта, в Исконное королевство, а другая направо к еретикам, – генерал провел пальцем по извилистым темным линиям, исходившим из города асторов. – Библиотекарь рассказал, что по слухам картографов гномы, живущие во Флоре, построили эти пути для торговли. Можно презирать гномов, но строят они добротно. Я поведу армию по старым путям к победе.