Все разбои были похожи один на другой. Один из членов команды оставался на стороже, карауля привязанные к дереву веревки, позволяющие вернуться бандитам назад. Остальные отправлялись за трофеями. Золота и драгоценностей становилось всё больше и больше, а пыл цыган всё никак не угасал. Девочка ждала. Она ждала, пока кто-нибудь вспомнит о ней и объяснит, как найти маму. Сама уходить и искать нужную тропинку она боялась – вдруг она сойдет с Дороги всех Дорог, и, ошибившись, больше не вернется, так и не найдя маму. Она ждала, когда остепенится предводитель и вспомнит о своей мечте. Она ждала, что это всё разрешится самой собой. Но ничего не менялось. За ограблением шло ограбление, за добычей – желание большего. И девочка начала сомневаться, правильно ли она поступает, просто находясь здесь и наблюдая весь этот беспредел, который творился вокруг неё. Не раз она пыталась остановить Тагара и Чергэн, чтобы напомнить, зачем они здесь, но цыгане только отмахивались.

– Успеем! – говорили они. – У нас впереди ещё целая жизнь!

Но в очередной раз, когда разбойники вернулись, обвешанные богатством, на дороге послышался цокот копыт.

Все замолкли и обратили внимание на всадника, выезжающего из-за угла. На лошади сидел пожилой человек, а за его спиной к нему прижималась молодая красивая девушка с тканевым свертком в руках. Она перепугано оглядывалась по сторонам, пока не заметила перед собой разодетых в блестящие разноцветные одеяния цыган. Это была первая пара людей, въехавших на Дорогу всех Дорог через «главный вход».

– Дедушка, это что, НэББєНы? – произнесла тонким голосом красавица, – мне страшно.

– Не беспокойся, милая – это не люди Эндера. Это просто разбойники. Им нечего у нас красть.

– Ошибаетесь! – радостно произнес Тагар, выходя навстречу путникам и перекрывая движение их коню. – Мы как раз необычные разбойники. Мы – гроза всех грабителей! Мы – страх всех времен и народов!

– Тогда мы вам совсем неинтересны. У нас ничего нет, – возразил дед.

– Вас выдает страх в глазах. Особенно страх этой юной красавицы. Не похоже, что тому, кто так напуган, нечего терять.

Девушка крепко прижала к себе сверток, который она держала в своих руках.

– Тагар, ты же сам говорил, что мы охотимся только на крупную рыбу, – вдруг вмешалась Чергэн, но подскочивший к ней Мигель дал понять, чтобы она замолчала.

– Может быть, – ответил Тагар, – но эта рыбёшка сама заплыла в наши сети. К тому же, такая чудесная леди не может называться мелкой.

Все мужчины засмеялись. Мии стало не по себе. Все предыдущие ограбления, кроме первого, происходили не на её глазах. Да и то, первое, было окутано туманом. А сейчас она наблюдала, как беззащитных путников собираются обобрать до нитки. Все внутри неё протестовало против действий цыган.

Вдруг Мия вспомнила о том, чему учил её Пар: и золотое правило нравственности, и учение о чести, о добре. Всё это не вязалось с тем, что говорил и делал Тагар. Но до сих пор жизненный опыт, возраст, харизма и уверенность старика в себе ставили его мнение выше авторитета юного друга. Но сейчас всё менялось. Девочка начала понимать, что некоторые поступки у людей пусть и идут от сердца, но к сердцу они не возвращаются. Поэтому люди ошибаются снова, и снова, и снова. Пока не теряют дороги к собственному сердцу. И Тагар начал её терять.

Мия поняла, что настал момент, когда ей придётся свернуть. Да, возможно, придётся сойти с широкой удобной улицы на узкую и невзрачную, но эта дорога приведёт её туда, куда она идёт, а не туда, куда её ведут.

Девочка взглянула на Тагара. Тот был уверен в себе и непоколебим. Он знал, что он делает, и он принимал эту строну осознанно. Но Мия не принимала. Какой бы близкий человек рядом не находился, не стоило идти по его стопам. Нужно было найти свою дорогу. И где, как не на Дороге всех Дорог это сделать?

– Не надо, не трогай их! – закричала Мия.

– А мне они оба и не нужны. Только вон та красавица со своим свертком, – Тагар поднял пистолет, прицелившись в деда. Эйфория вседозволенности начала стирать даже его собственную личность, и вместо сроднившегося с ним кинжала, старый цыган стал применять более простые и грубые способы убийства.

– Нет! – воскликнула Мия и бросилась на предводителя.

Раздался выстрел, и пуля разорвала плечо всаднику. Он упал с лошади. Девушка тут же спрыгнула за ним, чтобы помочь.

– Маленькая бестия! – выругался Тагар и отбросил ребенка в сторону. Внимание его вновь переключилось на случайно забредших сюда жертв. Он подошёл к юной красавице и схватил её за руку. – Теперь ты моя! И этот сверток тоже мой.

Старческая цыганская кисть потянулась за трофеем, но голос Мии остановил её.

– Ну, раз уж здесь пошла делёжка, то эти штучки я, пожалуй, оставлю себе.

Дром обернулся. В руках у Мии был канат, небесные карты и все записи путешественников. Она взяла их тогда, когда цыгане увлеклись разборкой Тагара и молодой девушки и напрочь забыли о своём инвентаре. Ужас вспыхнул в глазах главаря разбойников.

– Верни! – прохрипел он.

– А ты сначала отбери, – огрызнулась девчонка и бросилась прочь. Тагар, не задумываясь, направил на неё дуло пистолета. Острая боль пронзила девочку. Она почувствовала, как в спину вонзилось восемь грамм горячего металла. Пуля сбила её с ног, но она быстро поднялась и побежала дальше.

– За ней! Схватить её! – заорал Тагар.

– Но если мы погонимся за девчонкой, мы сойдем с Дороги! – заметила Чергэн.

– Если мы потеряем канат, то от этой Дороги нам никакого проку не будет. А без записей и карты мы её никогда больше не найдём. Так что шевелите ногами.

Все цыгане помчались за ребёнком, оставив плачущую девушку и подстреленного старика позади наедине с их общим несчастьем и маленьким свертком, которым они почему-то дорожили больше своих жизней.

Чтобы сбить бандитов с толку, девочка бросилась не на отходящую с Дороги тропинку, а прямиком в лес – через заросли деревьев, кустарников и высокой травы. Бахтин, Гожо и Тагар отправились за ней, а Чергэн и Мигель из-за своих внушительных габаритов вынуждены были её преследовать по рядом проходящей тропе. Спустя несколько мгновений на пути девочки появилась тропинка, которой не было на Дороге. Под ногами же цыган поднимался лишь густой столб пыли. Очень быстро посветлело, солнце пришло в зенит, а затем опять потемнело – время в этом месте буквально сходило с ума. Мия, не знающая, куда податься, блуждала по лабиринту путей, создавая под своими ногами новые фантомные места. Её швыряло от одной точки мира в другую: то через непроходимые джунгли, то в густой лес, то через скалы. То тут, то там из поворотов выскакивали цыгане, стараясь схватить девочку. Но детская проворность и тяжёлые богатые одежды, делающие бандитов неповоротливыми, каждый раз спасали Мию. Она зажмурилась и на бегу пожелала прийти туда, где она сможет отделаться от всех разбойников… и тут же врезалась в скалу.

– Глупая! – дерзко рассмеялся Мигель, выскочивший из-за угла. – Ты от страха даже глаза закрыла. Ну, теперь-то тебе никуда не убежать.

Мигель выхватил у неё канат и карту с записями.

– Чёртов старикашка! Из-за него мы стали зависимы от каких-то безделушек. Да ещё ты со своим нытьем. Нашёл старый дурак кого подобрать – ребёнка! Но теперь ты нам больше хлопот не доставишь. Уж я об этом позабочусь.

Мигель начал приближаться к зажатой в угол испуганной девочке. К этому моменту подоспели и другие члены команды. Мия жалостно посмотрела на Тагара, ища в нём помощи и поддержки, но тот был холоден. Он с улыбкой смотрел, как его компаньон собирается расправиться с беглянкой. В руках у цыгана блеснул острый нож.

Глава 13. Горец.

Внезапно воздух наполнился рыком, и горы вокруг эхом стали разносить слова, произносимые низким басом.

– Ты, преступивший закон, нарушивший святые заповеди, открыто предающий, боль несущий, подвергаешься суду – истинно праведному, жестокому, справедливому, равновесие приносящему, страх внушающему, золотом неподкупному. Ты, ребенка напугавший, честных людей грабивший, невинных убивающий, наивных обманывающий, осуждаешься… – за спиной маленькой девочки начала оживать скала, в которую Мия врезалась. Из земли высунулись острые лезвия-когти. Выпрямляясь во весь рост, перед цыганами вырастало чудовище. – Осуждаешься мной, небом посланным, закон защищающим, добро проповедующим, души исповедующим, правосудие исполняющим, веру хранящим. Осуждаешься на смерть – быструю, яростную, спокойствие приносящую, временем неминуемо приближающуюся, неизбежную. Да будет приговор исполнен.