Юноше хотелось большего – он мечтал о таких знаниях, которыми обладали Великие Мастера Древности, если, конечно, то, что говорится о них в легендах – правда.

Пар уже не первый год ощущал, что весь мир живёт на руинах погибшей цивилизации. Люди в своих творениях изобрели множество машин и механизмов, делали великие открытия и свершения, а потом похоронили их, присыпав пеплом войны. Некогда высокоразвитые народы скатились чуть ли не к средневековью, позабыв те знания, которые передали им предки. Виной всему, как говорят учебники – война. Затяжная хладнокровная война, унесшая жизни многих светлых умов, стершая с лица земли высокие города и предавшая забвению невероятные знания, ныне утерянные навсегда. Война та была давно, слишком давно, чтобы о ней помнил кто-то из ныне живущих. Многие даже говорят, что и не было никакой войны, что всему виной заговор правительств, попытавшихся предать забвению некогда создавших этот мир богов и заменить его одним. А все удивительные изобретения и открытия – это заслуга единиц, особых личностей, именуемых Великими Мастерами Древности. Но это были лишь мифы. Так или иначе, за долгие века, человечество так и не поднялось до былого величия. Оно словно жило на большой мусорной свалке из некогда хранившихся на полках истории знаний, то и дело, перебирая их, перетасовывая между собой и заглатывая, словно выброшенный прогнивший бутерброд.

Наслаждаясь остатками плодов былых цивилизаций, люди до сих пор используют некоторые машины, но они лишь копируют уже известные схемы, позабыв о принципах работы загадочных механизмов. Одной из таких машин был паровоз, в котором сейчас ехал домой молодой учёный. На нём и на таких, как он, лежала ответственная миссия – возродить былые знания. Но вопреки всему, в институте их учили не находить ответы, а искать лишь всё новые вопросы.

Пар ощутил, как тонкая холодная струя воды потерявшимся насекомым добралась до шрама на его левом предплечье. Парень взглянул на часы. Стрелки медленно ползли навстречу глубокой ночи. Он проспал всего четыре часа. Привыкший к бессоннице организм отказывался возвращаться в тёплую постель. Тишина с той стороны состава звала его.

За окном замаячило море огней. Это была станция. Из окон лился тёплый свет масляных ламп. Пар выглянул в окно и узнал в окружающих строениях соседнюю с его домом деревню. Следующая остановка – его.

Юноша сошёл с поезда. До родной деревни было полтора километра.

Пар шёл домой по утоптанной дорожке и осматривался по сторонам. Неподалёку спало его село в объятьях Карбского моря, убаюканное шёпотом прибрежных волн. Как долго он не видел этого водяного гиганта. Как сильно скучал по нему. Море дышало за него, пело за него, мечтало за него. Каждый раз, как Пар чувствовал себя счастливым, мысленно он приходил сюда, на берег своей деревни, и слушал сказки от морского прилива. Там, в городе, он задыхался, он гонял кислород через свои лёгкие, но тот не обогащал его душу, а наоборот, растворял её в своих грязных улицах и тесных комнатах. А здесь, на склоне у окраины посёлка, дыхание снова возвращалось.

Вдруг в серебристых бликах лунной дороги парень увидел силуэт девушки, купающейся в волнах. В таком часу чтобы кто-то купался в море – это было, по меньшей мере, странно. Опасаясь её спугнуть, Пар подкрался ближе, бесшумно ступая по холодным камням, и спрятался за корягу, выброшенную волнами на берег. Он увидел повернутую к нему спиной морскую нимфу, играющую в океане звёзд.

Всё вокруг неё будто бы менялось: и ветер, и море, и отблески далёких галактик – всё будто бы танцевало вместе с ней, нарушая все возможные законы физики. Море было её частью, а она – дочерью моря. Пар не сомневался: он видел перед собой русалку. Она была не из этого мира, а из таинственного мира морского бога Лаотона. Он не видел её ног, но то, что девушка вытворяла в танце, подчиняя себе стихию, неподвластно было человеку.

Красота изгибов тела прекрасной нимфы околдовала юношу. Он наблюдал за её танцем, как заворожённый, потеряв счёт времени. Не веря увиденному, он надавил на глазницы, прогоняя с поверхности век миражи от бессонницы. Голова его закружилась, дыхание стало громким и частым, предательски заурчал желудок, не получавший еды со вчерашнего вечера. Опасаясь, что его заметят, Пар пригнулся к земле и всмотрелся вдаль. Танцы волн, звёзд и ветра стихли, будто они и, правда, только померещились. Девушка насторожилась, оглянулась и осмотрела берег. Было слишком темно, чтобы разглядеть кого бы то ни было. В нерешительности она ещё постояла так с полминуты, но, заподозрив что-то неладное, нырнула под одеяло тёмной воды и так и пропала.

Юноша ждал её появления до рассвета, надеясь ещё хоть раз увидеть этот загадочный призрак океана. Ожидание его было вызвано не только любопытством: Пар помнил старые легенды: если увидеть лицо русалки, то это к свадьбе и счастливому браку. Но горе ждёт тех, кто увидит русалку со спины. К несчастью, нимфа так и не явилась его взору. Кто бы это ни был, он очень долго мог не дышать под водой.

Пар встал и направился по дороге к дому. Но не прошёл он и двадцати шагов, как наткнулся на женщину. Он сразу узнал в ней Солану – соседку, что поселилась на окраине их деревни шестнадцать лет назад. Это была красивая женщина, но красота её была потухшей, выгоревшей, как пожелтевший на солнце лист бумаги. Глаза были серые и неприметные. Она не выглядела старой, но на лице читалось, что за свои годы она пережила больше, чем некоторые переживают за всю жизнь. Её волосы не блистали в лучах солнца, её щёки не горели пламенным румянцем, её походка не была изящной – напротив, девушка часто спотыкалась, падала на ровном месте и, порой, то ли от страха, то ли от ожидания, резко оглядывалась, как будто сзади её преследовала чья-то тень. Это была очень странная женщина – нелюдимая, молчаливая, замкнутая. Пар плохо знал её, но хорошо знал её дочь – она была лучшей подругой его сестры и брата.

Он ожидал, что женщина, увидев его, свернёт с пути или сделает вид, что не заметила своего старого соседа – это было в её характере. Но та, напротив, буквально набросилась на него.

– Пар, ты не видел мою дочь? – встревожено спросила она, не удосужившись даже поздороваться с тем, кого так давно не видела.

– Нет, – ошарашено произнёс юноша.

– Нет? Хорошо, что нет. Извини, – невнятно произнесла женщина и как загипнотизированная пошла дальше, вглядываясь в очертания силуэтов на пляже.

Пар посмотрел ей вслед. Да, очень странная женщина. Она всегда была такой – с самого своего появления. И появление её было не менее загадочным.

Будучи ещё молодой девушкой, она пришла как будто бы из неоткуда, держа на руках маленькую девочку с зелёными волосами и изумрудными глазами. Ничего больше при ней не было, кроме завёрнутого в пелёнку ребёнка.

Женщина стала жить в деревянном доме на окраине деревни, чьи бывшие владельцы исчезли так же быстро и внезапно, как появилась Солана. Занималась она вышивкой и ткачеством. На её коврах, платьях, скатертях, панно красовались изумительные морские сюжеты. Там было и бушующее море разгневанного бога водяной стихии Лаотона, и сцены кораблекрушений, и спокойные озёра, и рыбы различных мастей и видов. Богатейший подводный мир представал перед жителями деревни. Опытные рыбаки любили различать на панно или коврах некоторые виды редких рыб, очень искусно выполненных Соланой. Создавалось порой ощущение, будто на вышивке рыбы и, правда, были живые. Были и такие существа на её гобеленах, которых не узнавали даже самые старейшие ловцы. Иные чудовища были настолько страшными, что мореплаватели отказывались верить в их подлинность и допытывались, чтобы женщина созналась, что всё придумала. Солана не отвечала: не говорила ни да, ни нет, но вскоре чудовища покинули её полотна, уступив место красивым рыбам.

Много было загадочного в этой женщине. Но о себе она рассказывать не любила, и была очень замкнутой. Стоило её спросить, где отец её маленькой дочки, как молодая мать с ужасом оглядывалась на море, будто рядом стоял кто-то невидимый, и произносила едва слышным шёпотом: «У неё нет отца».