Наконец Антон пришёл в себя. Чувство ответственности за родного маленького человека, как снежный комок, прокатилось по наклонной поверхности его страхов, становясь больше и вбирая в себя самую суть происходящего.

— Нужно выбираться отсюда, — прошептал он, мысленно извлекая из снежного кома действительности возможные способы спасения.

Надеяться на чью-то помощь и ждать, что свирепое исчадие покинет берег, нельзя. «Бугихантер» может в любой момент покатиться дальше по дну вглубь реки, и в этом случае они могут лишиться спасительной площадки, коей являлась крыша микроавтобуса. От долгого нахождения на солнцепёке Вика, одетая в лёгкий сарафан, может сильно обгореть. К тому же нельзя надеяться на то, что наблюдающей за ними кровожадный монстр не является ко всему прочему водоплавающим и не бросится в реку, чтобы с превеликим удовольствием сожрать беззащитную парочку. Затею плыть на противоположный берег реки Антон даже не рассматривал: его повреждённая нога болела всё сильнее, она стала тяжёлой и ватной.

— Викуль, слышишь, милая… Держись крепче за этот фонарик, а я кое-что проверю, — прошептал Антон. — Я быстро.

Сонная и горячая Вика, всхлипывая, отстранилась от отца и вцепилась в прожектор.

— Я домой хочу… Пап…

— Скоро, Викуль. Просто у нас небольшие проблемки… А ты знаешь, папа не только умеет их создавать, но и прекрасно владеет искусством их решать. Скоро, мой маленький директор… Только смотри вон туда, — Антон показал рукой на противоположный берег, стараясь выглядеть спокойным.

Он оттолкнулся от какой-то коряги на дне и проплыл метров десять по течению. Взглянув на берег, он с ужасом понял, что чудовище тоже переместилось вдоль береговой линии на такое же расстояние. Антон вернулся обратно, чудовище также вернулось на прежнее место. Антон перевёл дыхание, растёр под водой ноющую и уже распухшую ногу и повторил манёвр в противоположном направлении. Монстр сделал то же самое.

— Эй! — крикнул Антон громко. — Э-э-эй! — Он не хотел использовать дежурный призыв «Помогите!», от которого Вика опять может впасть в истерику.

Ответом была тишина.

Сняв с себя мокрую футболку и накрыв ей покрасневшие от загара плечики Вики, Антон стал размышлять…

Прошло уже около часа с момента аварии. Вика всё сильнее капризничала, просилась домой. Антон уже почти не чувствовал свою повреждённую нижнюю конечность. А зловещее исчадие всё это время не сводило своих немигающих глаз с находящихся неподалёку мужчины и ребёнка — даже когда оно подходило к кромке реки и неистово лакало длинным языком мутную прибрежную воду.

Наконец Антон решился. С большим трудом он достал из затопленного открытого салона «Бугихантера» большой охотничий нож.

— Викуль, я тебя люблю, милая… — сказал он, приблизившись к дочери и обняв её хрупкое тельце. — Сейчас я отплыву, а ты смотри туда же, куда смотрела всё это время. Поняла? А если меня долго не будет — ну, мало ли, возникнут трудности, — то плыви на тот берег… Ведь ты же умница, умеешь плавать, помнишь, как я тебя учил… Только не оглядывайся назад… Поняла? Не оглядывайся!..

Вика зарыдала.

Антон поцеловал её в лоб, ещё раз крепко прижал к себе и развернулся с намерением добраться до чудовища и во что бы то ни стало одержать победу над этим адским исчадием.

Но берег был пустым.

Через мгновение Антон понял причину этого. Ярко-рыжий хохолок между несимметричных рогов быстро приближался к ним по волнующейся поверхности Глюквы…

То, что произошло далее, нельзя назвать сражением представителей двух миров, цивилизаций или разумов. В воды Глюквы не было выпущено ни капли крови, ни какого-либо другого организмообразующего вещества. Над поверхностью реки не прозвучал ни боевой клич победившего, ни смертельный стон побеждённого. Всё было значительно проще.

Когда Антон увидел приближающуюся к ним злобную тварь, он инстинктивно поднял вверх руку, крепко сжимавшую бликующий на солнце нож, и приготовился к столкновению, надеясь нанести ужасному противнику упреждающий удар. Но и этого не произошло. Рогатое водоплавающее исчадие, стремительно доплыв до «Бугихантера», произвело своим длинным хвостом некое действие, результатом которого была острая боль в повреждённой правой ноге Антона. Хвост обвился вокруг нижней человеческой конечности, поднял мужчину над поверхностью воды и отшвырнул его почти к середине речного русла.

Всё произошло очень быстро, но для Антона время стало резиновым, и события были очень похожи на рапидный просмотр старого фильма ужасов.

Очутившись чёрт-те где, он бросился обратно. Сердце громко колотилось в груди, передавая импульсы резонанса взволнованной поверхности Глюквы. Выжимая из себя все человеческие силы, Антон уже видел и осознавал, что исчадие склонилось своей алчущей пастью над маленькой беззащитной девочкой и делало своё мерзкое дело. Через пару мгновений всё было кончено. Так показалось Антону. Сквозь слёзы и брызги воды он увидел мощную спину монстра, на которой победно возышался плотный пластинчатый гребень — исчадие двигалось обратно к берегу.

Антон подплывал всё ближе к «Бугихантеру», подсознательно надеясь на какое-то чудо. Он машинально работал всеми четырьмя конечностями, совершенно забыв про недавнюю боль в ноге, и наконец его пальцы ощутили ровную металлическую поверхность. Но чудо по имени Вика отсутствовало на крыше затонувшего микроавтобуса.

Он взглянул на берег.

И возликовал.

Его маленькая девочка сидела у кромки воды, сонно потирая глаза кулачками, и на детском личике не замечалось ни тени страха. Исчадие находилось далеко в стороне. Скалясь, оно рылось в траве за редкими зарослями речного камыша, издавая всё те же неприятные звуки.

Антон бросился к берегу.

Монстр, злобно оскалившись, посмотрел на плывущего человека, отвернулся и опять продолжил своё занятие.

Вскоре мужчина был на берегу. Он подбежал к Вике, схватил её на руки. Вся спина девочки была покрыта слизью.

— Пап, отпусти меня… Оказывается, он хороший…

Сначала Антон не понял произнесённых Викой фраз. Она повторила и вырвалась из его рук.

— Ты чего, Викуль?.. Кто хороший?

— Этот зверь. Он просто хотел нас спасти.

Голос девочки был очень спокойным, но Антон не мог и даже не хотел понимать смысла сказанного ребёнком, испыташим сильнейший стресс. Это логически не вязалось с произошедшим. Нужно было немедленно уносить отсюда ноги, пока исчадие было занято чем-то другим.

— Викуль, бежим скорее отсюда! — строго сказал Антон, увлекая дочь за собой.

— Нет, пап. Нужно его отблагодарить, — отстанилась Вика, в её голосе чувствовалась категоричность.

— За что? Мы чуть жизней из-за него не лишились! Он нас чуть не слопал! — Антон не был озадачен, он был в крайней степени изумлён.

— Нет же! Это он чуть не погиб, когда мы его чуть не задавили… — Крикнув это, Вика попятилась обратно к реке. — Ты не понимаешь! Он спас меня! Он просто выглядит так! Он выражает свои эмоции так! Просто он по-другому не умеет… Он таким родился, и он не виноват ни в чём! — она притопнула ножкой.

Чувства ответственности и самосохранения в Антоне были сильны, но они не могли пробиться сквозь мысли о странной уверенности Вики в своих словах. И что-то ещё доказывало её правоту и принуждало согласиться с маленькой девочкой.

— Ну, Викуль, почему ты так говоришь? Почему ты так решила?

— Это он мне передал! Мысленно и телепортически, — Вика иногда путала и смешивала сложные слова. Но не это было причиной поднятых в удивлении бровей Антона. Причиной была буква «р». Ни один логопед не мог справиться с неумением дочери правильно произносить «эту тлудную букву».

— Ого себе! А ведь ты же научилась произносить букву «р»! — констатировал Антон, пытаясь улыбнуться. Он медленно подходил к Вике с намереньем схатить её на руки и уже никуда не отпускать.

— Это всё благодаря ему, нашему новому другу, — Вика громко и весело зарычала: — Ррррррррр!