— Мда… чудовища уже не те…

Эти слова были произнесены безадресно и принадлежали Антону Хопкину, мужчине в полном рассвете противоинфернальных сил, кавалеру ордена Неполной Луны, ветерану десятилетней операции закрытия Тринадцатого портала, Великому Борцу с потусторонней преступностью и доблестному Хранителю Тайн городского филиала Всемирного Тайнохранилища. Он сидел в маленькой комнатке за видавшим виды компьютером, изучая присланный ему на электронную почту видеоматериал. Над его столиком, на выцветших обоях, не были развешены сертификаты и свидетельства его почётных званий и титулов, что объяснялось, во-первых, скромностью обладателя сих титулов, а во-вторых, существованием и сертификацией их только в пределах коры головного мозга Антона.

— Мда… — протянул он более громче и крикнул в сторону закрытой двери: — Викуль, а ну-ка подойди сюда, что покажу.

Наверное, не прошло и секунды, как дверь комнаты скрипнула, и рядом с Хопкиным материализовалась девочка лет восьми.

— Я тута, пап. Опять пло пливидения смотлишь? — участливо поинтересовалась девочка, уставившись на компьютерный экран.

— Да нет, тут поинтереснее будет. Вот, гляди, — Антон включил видеоролик. — Викуля, ты это… только маме не говори, а то она меня убьёт… как в прошлый раз.

— Ладно. Так уж и быть. С тебя сто лублей, — очень серьёзно сказала Вика. Антон так же серьёзно выразил согласие кивком головы, зарание зная, что консенсус может быть только таким.

Видеофайл ему как специалисту прислал старый приятель, один из пользователей социальной сети «В контрах». Гоша Перепугов снял этот короткий фильм во время очередного похода на рыбалку к местной водоочистной станции, тут же выложив его в электронную почту Антона — по крайней мере, так было указано в сопроводительной писанине. Антон был уверен, что видео не было подвержено монтажу или фотошопу, поэтому его интерес к материалу был великим. Тем более что Гоша куда-то пропал, так как все попытки связаться с ним даже по телефону были безуспешными.

Ролик начинался с демонстрации ничем не примечательного леса и местной реки Глюквы, по касательной проходящей мимо очистной станции. Автор не был представителем богемы среднеазиатских акынов, но по ходу ролика его гнусявый голос давал ценные комментарии всему снимаемому.

Вика демонстративно зевнула. Но с фразы Гоши «а вот и самое интересное» началось именно то, во что Антон решил посвятить свою дочурку, которая с недавнего времени являлась дистанционной свидетельницей и заочной участницей большинства его паранормальных расследований. Благо, их было три.

На экране появился плоская береговая поляна с примятой местами травой. Эти примятости начинались у самой воды и зигзагообразной дорожкой шириной в полметра вели через заросли развороченного малинника, скрываясь в берёзовой рощице. Цвет всей уложенной растительности отличался от окружающего зеленоцветья — он был желтовато-коричневым.

— Это как те клуги на полях. Да, пап? — Вика деловито указательным пальчиком поправила на переносице очки с толстыми стёклами, результат испуга при встрече со злым дворовым псом, о котором девочка уже не помнила.

— В принципе да, суть улавливаешь.

Изображение на экране стало размытым — было ясно, что оператор искал ракурсы, приближая камеру к земле и растущей на ней модифицированной траве. С появлением на экране чёткости оказалось, что цвет растительности в пределах тропинки был обусловлен слизким и густым жёлто-бурым налётом.

— Какая гадость! Фуу! — видео начинало нравиться Вике.

Далее был опять общий план тропинки с прилегающими к ней видами. Оператор-комментатор Гоша двигался параллельно этой аномальной полоске. В берёзовой рощице она маневрировала между деревьями и включала в себя не только примятую траву, но и сломанные молодые побеги деревьев и раздавленные мухоморы. Минуты через три камера упёрлась в кирпичную стену, поросшую мхом.

— Пап, а что это за здание в лесу? Стланно…

— По-видимому, это наша очистная станция, Викуль. Сейчас досмотрим — и расскажу.

Последняя минута видеоролика не озвучивалась комментариями, если таковыми не считать тяжёлое дыхание оператора, и была похожа на малобюджетный ужастик, снятый по принципу АЭС («абы это снять»). Тропинка примятой растительности вела к метровой пробоине под стеной. Неровные края отверстия были обильно измазаны всё той же субстанцией, где-то засохшей, а где-то блестящей на солнце. Изображение пробоины в стене стало медленно увеличиваться, являя зрителям непроглядную тьму. И на самой последней секунде видеоролика в темноте вспыхнули два больших жёлтых глаза.

— Ого себе! — сказал Антон.

— Ой-ты, — вырвалось у Вики. Отец понял, что она хотела одновременно сказать «ой» и «ух-ты», и это получилось.

— Ну, как тебе? Испугалась?

— Неа. Только чуточку селдце в пятки ушло. А потом опять оно велнулось на плежнее место.

Вика была поклонницей ужастиков и фантастики. Но если папа разрешал ей смотреть некоторые из фильмов о сверхъестственном, то это ещё ничего не значило — фильм должен был получить одобрение высшей инстанции, Викиной мамы. Поэтому заинтересовавшийся роликом Антон был рад, что сейчас, когда жена в командировке, он являлся главным цензором для дочери.

— А что такое очистная? Это куда всякие очистки складываются? — спросила Вика.

— Мыслишь правильно, Викуль, — ответил Антон. — А как ты думаешь, куда уходит то, что мы смываем в канализацию, когда купаемся, чистим зубы, стираем носопырковые платочки и… — он замолчал. В голове возник вопрос: «А надо ли ей это знать?»

Но Вика уже была что называется «в теме».

— …и когда мы ходим по большому и по маленькому? Так, пап?

— Правильно, — Антон чуть было не покраснел. — И как ты думаешь, куда это всё девается?

— Уходит куда-то. По тлубам, в землю, навелное, — задумчиво произнесла Вика, нисколько не смутившись.

— Если бы это всё уходило в землю, на которой худо-бедно существует наш мир, то мы жили бы как бегемотики в грязном болоте, и эта грязь убивала бы всю природу…

— Даже нас?

— Даже нас, Викуль. Но, чтобы этого не произошло, в каждом городе предусмотрены очистные сооружения, которые выделяют из нехорошей воды всю грязь и возвращают уже очищенную воду обратно природе. Поняла?

— Влоде бы… А куда девается сама глязь?

Антон не знал этого.

— Наверное, она складывается в хранилищах, потом подсыхает и сжигается. Но надо посмотреть в Интернете, чтобы ответить тебе правильно.

— Ясно, пап, — произнесла Вика. — А кто там был, в той чёлной дылке?

— Пока не знаю, милая. Этим я и займусь сегодня…

Дорога до очистной станции занимала около часа. Лето было в самом разгаре, и одинокое солнце, на которое невооружённым взглядом было больно смотреть, упрямилось и не спешило покидать зенит.

Белоснежный микроавтобус Антона, называемый с самых узких кругах «Бугихантером», был напичкан различными приспособлениями для паранормальных миссий, разработанными и созданными самим Великим Борцом. Здесь был и эхошлем для прослушивания так называемого «белого шума», и ультракрасная светящаяся ванночка для выведения полтергайста на чистую воду, и экзоплазменная наноловушка потусторонних сущностей, и инфрафиолетофый плазмоидный квазипроектор, целевое назначение которого было пока неясным, — и многое-многое другое. Никто из знакомых не знал об этом опасном арсенале Антона, что объяснялось, во-первых, строжайшей секретностью его миссий, а во-вторых, временной неподобающей схожестью этого супероборудования с приборами домашней техники и существенными конструктивными недоработками всего оного.

«Бугихантер» уже покинул городские пределы и катился по пустующему шоссе, ведущему прямо к «парадному» входу очистной станции. По картам Антон определил, что, немного не доезжая, нужно свернуть на лесную дорогу, чтобы оказаться у задней части объекта, где произошла интересующая его аномалия. Не обращая внимания на мелких оводов, беснующихся на лобовом стекле, Антон крутил баранку, мурлыкал песенки и наслаждался плывущими вдоль обочины лесными пейзажами. За его спиной, позвякивая содержимым, трясся старенький холодильник, именуемый многофункциональным криосейфом.