Через упругую завесу воцарившейся тишины до слуха донесся всхлип. Плакала Шанти, уткнувшись в плечо Оливии.

Олаф стоял с открытым ртом, остолбенев, будто каменное изваяние. Смотрел на короля и учащенно дышал, сжимая кулаки.

— Мор сделал меня таким, мой друг, — проговорил король. Галианта услужливо набросила на его плечи мантию и помогла ее запахнуть. — В тот самый день, когда ваши недоумки прорвали Хрустальный Рубеж. Я оказался в ненужном месте, в ненужное время. Что удивительно, вместо меня там должна была находиться моя чудесная жена. Меня укусило одно из существ из-за Купола, и с тех пор я медленно умираю. Остались считанные дни, может — недели. Мой разум частенько помрачается. Поэтому я приковываю себя к кровати в своих покоях и сутками сижу в цепях и кандалах.

— Гранн Солье, — прошептал Олаф. На его коже проступили крупные капли пота. — Идите в сад. Отзовите второй отряд.

— Но… — выдохнул гранн Солье.

— Отзовите, я сказал!

— Молодец, мальчик, — король хлопнул в ладоши и хохотнул. — Гранн Солье, можете оставаться на месте. Второй отряд давно парализован нашими ловушками. А ты, Олаф, собирай своих дружков и катись отсюда!

— Спасибо вам за диалог, — Олаф сжал губы. Его шатало, словно лихорадящего. Оно и понятно: воображаемый мир, что он так долго лелеял, рухнул, едва король показал ему, на что способен мор. — Должен признать, что я ошибся.

— Олаф Кампер, — встрял шут, и я заметила, что его голос стал небывало высоким, женским. — Не уходите.

— Пусть проваливает! — король снова засмеялся, да так зычно, что мне стало не по себе.

— Ты не выгонишь его, Рихар, — Алексис неожиданно вышел вперед, снимая шутовскую шапку. Длинные светлые волосы рассыпались по его плечам. Да, это была та девушка с графии, разве что, постаревшая на добрую четверть века. — Ты не вспомнил даже как меня зовут, и я это проглотила со слезами. А теперь проглотишь и ты. Олаф — твой сын, и у него первоочередное право на престол по праву старшинства!

Разорванный и неровный звук отдаляющихся шагов замолк. Тишина показалась тяжелой и липкой. Страх переполнял мои сосуды: прикосновения Рэнимора уже не спасали. Я состояла из чистого страха…

— Что за чушь ты несешь, женщина? — Олаф обернулся через плечо, откинув плащ. Его округлившиеся глаза излучали презрение.

— Олаф, как ты со мной разговариваешь? Уважай свою мать! — пропищал — или пропищала — Алексис.

— За что мне тебя уважать? — фыркнул Олаф, развернувшись в нашу сторону. — За то, что бросила меня в приюте? За то, что не знал своих родителей, покуда ты не объявилась год назад? Где ты была, когда старшие мальчишки ломали мне ногу, и я целый год лежал на койке и ходил под себя? Где ты была, когда меня отпустили восвояси, и неожиданно оказалось, что мне негде жить?! Теперь ты еще и издеваешься, приписывая мне родство с королевской семьей? Хватит. У меня никогда не было ни матери, ни отца!

Я закусила губу, чтобы не заплакать. В каждом слове Олафа сквозила боль, и эта боль была так знакома мне. Она была той незримой ниточкой, что связывала нас когда-то. Гуляя вместе, мы частенько молчали о ней…

— Неужели эта чудесная новость сполна не искупает мою вину, сынок? — снова проговорила шутесса, кидаясь к Олафу.

— Хватит лгать, — оборвал Олаф, отступая. — Ты обещала мне доступ во дворец и возможность поговорить с королем. Я связался с тобой лишь из-за этого. Никогда не прощу тебя.

— Она говорит правду, мой мальчик, — громогласно проговорил король. Повернулся к шутессе и процедил: — Не думай, что я так глуп и не ведал о нашем сыне, Сандра. Я выдерживал время, чтобы проверить, знает ли Олаф о своем положении и корыстны ли его умыслы. Надо отдать тебе должное: когда ты пришла во дворец, притворяясь заезжим актером, я не узнал тебя. Долгие годы ты успешно пряталась под мужской личиной. И если бы я не был готов признать право нашего сына на престол, я бы не допустил его проникновения во дворец. Для него это стало сложным испытанием, для меня — проверкой его способностей и сил. Олаф сдал свой экзамен. А ты — нет.

— Да что вы такое несете?! — возмутился Олаф. Я почти чувствовала, как рвется на клочки его сердце, и неожиданно мне захотелось обнять его. Как раньше.

— Какой экзамен? — вымолвила Сандра, моментально теряя прыть.

— Альвина Иванез — не моя дочь, — король усмехнулся. — У меня никогда не было дочерей и уже не будет. Если бы Альвина была старшей наследницей, Филлагория поцеловала бы двадцать юношей перед отбором. Слухи были напущены. Но я никак не думал, что ты станешь расчищать дорогу для Олафа такими грязными методами. Надеюсь, что с девочкой все в порядке.

— Хельга пострадала вместо нее, — шепнула Шанти. — Она мертва.

— Лучшая фрейлина Ее Высочества, — король склонил голову. — Это был ее святой долг…

Тишина воцарилась вокруг. Лишь напряженные вздохи изредка вспарывали ее. Сандра попыталась было попятиться к выходу, но отчего-то остановилась на полпути и вернулась обратно.

— Теперь я все понимаю, — подала я голос. — Меня, кажется, внедрили, чтобы я могла докладывать о положении вещей Олафу, ведь Сандра не могла покинуть дворец. Моя Эстер и ее навык почтовой вороны стали для вас находкой. А когда Сандра заметила, что Рэнимор интересуется мной, и я отдаляюсь от «Воронов», она выманила меня на разговор по душам и намекнула, что Рэм может быть моим братом!

— Он не может быть твоим братом, потому что у меня нет дочерей, — отрезал король, и у меня, наконец, отлегло от сердца. — Твоя мать была особенной, Лира. Единственная женщина, что бесповоротно отказала мне.

— Как же я устала это слушать! — взвизгнула Сандра. Она швырнула свою шапку на пол и оскалилась, будто бешеная собака. — Особенная. Красивая. Самая лучшая… Эти слова доставались кому угодно, но не мне! Когда я пришла на отбор, страшненькая, плоская и почти пустая, мне было больно смотреть на остальных участниц…

— Поэтому вы воспользовались мороком, — оборвала я. — Чтобы казаться более привлекательной.

— Сандра, — король с издевкой улыбнулся. — На своем отборе ты ведь жила в одной комнате с Галиантой? Верно?!

Галианта побледнела еще сильнее и попятилась, словно ища пути для отступления.

— А какой у меня еще был путь? — продолжала негодовать Сандра. — Девочки смеялись надо мной, и твоя драгоценная Инесса тоже! Все, что у меня было — ум, слабенькое умение вызывать понос, да актерские способности, но ничто из этого не пригодилось на отборе. Да, я слезно упросила Галианту наложить на меня морок, чтобы казаться хоть немного интереснее. А когда ты, Рихар, зазвал меня к себе в покои, я получила надежду… Я, как и все женщины, просто хотела любить и быть любимой. Первое желание сбылось. Второе — нет.

— Я виновата, мой король, — прошептала Галианта, опуская голову. Ее лысина приглушенно блеснула в маглюмовом свечении. — Сандра сначала упросила пойти на нарушение, а потом шантажировала меня. Все эти годы я помнила о своей оплошности и боялась потерять пост. Пользуясь этим, Сандра заставила меня пропустить самозванку на первом испытании. Голову Лиры я посыпала другим составом!

— Идеальная месть, Сандра! — король хлопнул в ладоши. — Браво! Особенно если вспомнить, как ты доложила о зараженных в отряде Лириной матери и вынудила меня оставить ее людей за Куполом. И как пыталась вытолкать Инессу в зону прорыва Купола в тот злополучный день, когда меня по чистой случайности настиг мор. Жаль, что правда открылась мне слишком поздно. Я глупец, пригрел на груди змею.

Тишина снова накатила на зал приливной волной. Смыла усмешки и улыбки, выжала слезы и дрожь. Я стиснула пальцы Рэнимора крепче, чтобы прогнать жуткое желание: убить Сандру своими руками.

— Так зараженных на самом деле не было? — я задохнулась.

— Кто же это теперь скажет? — вздохнул король.

— Это все оттого, что я любила тебя, Рихар! — Сандра вздернула подбородок. — И люблю по сей день. Так, как никогда не сможет полюбить твоя надменная супруга. Они обе лишь швыряли тебя. Они никогда не знали тебя настоящего…