Я не стала повторять ни за нею, ни за девушкой с пятнистой кожей. Выудив из шкафа блузку и кожаные брюки, с удовольствием скинула платье. Одежда оказалась точно впору. Я чувствовала себя так, словно родилась в ней. И даже готова была поклясться перед лицом Филлагории, что никогда больше не надену платье! Мужиком стану — но не надену!

К десяти утра мы всем скопом вышли к парадным дверям. Кто-то успел распахнуть их, и теперь в арочном проеме зеленел, шумя кронами, королевский сад. К счастью, зрителей на этот раз не пригласили. Но в холле нас уже ждали Хельга, Андара и незнакомый мужчина в костюме оружейника.

— Добро пожаловать на новое испытание, ибресы и гранны, — загадочным голосом прохрипела Хельга, и мурашки ринулись по коже от ее уничтожающего взгляда. Визиолла над ее головой расширила зрачок и нагло вытаращилась в толпу. Стало не по себе.

В тот же миг трава за порогом захрустела под тяжелыми шагами, и, спустя пару секунд, утренний свет очертил в проеме фигуру Рэнимора. Сегодня он был таким, каким я увидела его в первый раз: в образе оружейника. Алый наххар скрадывал нижнюю часть его лица, оставляя на обозрение лишь смешливые глаза, а на металлическом поясе висели намино.

— Коварные низшие, — прошипела Лусьена. — И почему я надела платье, а мужланка Зиглан — штаны?!

— Лусьена, — с укором прошептала Бруна, — ты вообще хоть к кому-нибудь хорошо относишься?

— Я ко всем отношусь прекрасно, — невозмутимо гаркнула Лусьена, поправляя отложной воротник бархатного бордового платья вычурного фасона. — Но из песни же слов не выкинешь? Если она грубая, как мужчина, то я честно об этом говорю.

— Некоторые вещи лучше держать при себе, — заметила Бруна.

— Подскажи мне более мягкое слово для обозначения мужеподобности, — парировала Лусьена.

— Ибресы, — перебила Андара. — Пора на выход!

— А… условия? — заикнулась было я, но в ответ промолчали.

Ответа и не требовалось. Я уже давно поняла, чего от нас хотят на этот раз. И большинство участниц тоже.

С тех пор, как Фергазия, Виннифорт и Крушинбэй, объединив силы и мощь, девятнадцать лет назад вторглись в Аэрию и прошлись победным маршем по южной границе, сметая на своем пути города и села; с тех пор, как множество аэрийцев полегло в длительной и кровопролитной войне с бывшими союзниками; с тех пор, как на северную часть огромной и несокрушимой некогда державы лег Купол, дабы спасти остатки населения, ото всех аэрийцев требовали обязательного владения оружием. Условие распространялось и на мужчин, и на женщин; правда, к последним придирались намного меньше. В обязательную школьную программу ввели уроки оружейного мастерства, где каждому ученику, в зависимости от его телосложения и силы магического потока, подбирали свой вид оружия. А по окончанию школы каждый выпускник, независимо от пола и состояния здоровья, обязан был продемонстрировать выступление с оружием. После школы, правда, о своих навыках часто забывали, забрасывая дубины, намино и луки в темные чуланы… Необходимости держать ухо востро — если верить информации, которой пичкали народ — уже не было: мор давно выкосил всех врагов и союзников, оставшихся за Куполом, да и магическую преграду они бы при всем желании не преодолели.

Но этим солнечным утром, глядя на принца Рэнимора и сияющие намино на его поясе, я поняла: каждой из нас придется вспомнить школьные годы. И хорошо, что я не рассталась со своим луком! Конечно, среди конкурсанток наверняка найдутся девушки сильнее и ловче меня, но, может, зрители хоть не будут смеяться слишком громко, когда моя рожа на экранах появится.

На лужайке перед фонтаном нас встречал рой разноцветных визиолл с искрящимися аурами, неизменно гордая королева и ухмыляющийся во весь рот шут. Чуть поодаль, расположившись в высоких креслах, разместились приближенные служащие. А за их спинами, подтверждая мои догадки, непреодолимой стеной возвышалась стойка с оружием. Чего тут только не было! Несколько видов луков, арбалеты, мечи, дубины, кинжалы, метательные ножи, магические посохи и жезлы! Венчал все это великолепие огромный двуручный топор. Его изогнутое, грозное лезвие нависло над стойкой, отбрасывая густую тень, и солнце гуляло по опасному отточенному краю.

Стоило мне остановиться и тихонько присвистнуть, как кроны вдалеке громко зашелестели, и воздух растревожило карканье. Эстер неслась мне навстречу по первому зову, как и всегда. Гордо описав над толпой мертвую петлю, ворона опустилась мне на плечо и впилась лапками в кожу.

— Я скучала, — погладила ее по голове.

— Кар-р-р! — отозвалась Эстер.

— Ох, чудесные школьные годы, — нараспев проговорил знакомый голос. Я узнала девушку, с которой столкнулась в коридоре. Оглянувшись, убедилась, что переоценила незнакомку. Экстравагантное платье она сняла, но поменяла его вовсе не на спортивное обмундирование. Несчастная выбрала еще более вычурное, темно-синее платье из благородного бархата с пышной юбкой, волочащимся шлейфом, и нелепым расшитым воротником, напоминающим ошейник. Достаточно было взглянуть на роскошный наряд, а потом — на стойку с оружием, чтобы понять, какие фатальные ошибки иногда делают люди.

— Ты права, Ровена, — строго проговорила Хельга. Визиолла над ее теменем медленно пошла кругом, запоминая наши лица. Когда расширенный зрачок уставился на меня, я нарисовала на лице задорную улыбку и помахала рукой. — Самым сильным мужчиной Аэрии традиционно считается король. А самой сильной женщиной?

— Королева! — подхватил рой голосов, и Алексис за спиной Хельги заулыбался еще шире.

— Все верно, — подтвердила Хельга, поправляя желтую шляпу. — И, если враги придут во дворец, а король будет не в состоянии защитить свою семью, за оружие возьмется королева. Она должна владеть им не просто не хуже мужчины, но даже лучше самого короля! Покажете, на что вы способны?

— Может, мне еще бороду отрастить? — встряла Лусьена. — Королева должна быть красивой и умной, как я. Ну, еще, может быть, рожать здоровых детей. На этом достоинств хватит!

— Можете сразу сдаться, если вы такая нежная, гранна, — нараспев протянул шут и, звеня бубенцами на шапке, выступил из-за спины Хельги. — Даже я смог бы подкосить топором пару Фергазийских засланцев, если б оные осмелились сунуться в наши чертоги. Хорошо, что мор сделал все за меня. Но это опустим. Суть одна: я ни секунды не сомневался, что вы — дочь уважаемого человека — хуже меня, безродного!

— Можно подумать, королева Инесса хоть раз держала в руках оружие! — возмутилась Лусьена и пристально, с усмешкой, посмотрела на шута.

Королева отреагировала на выпад молча: лишь махнула рукой, давая знак. По сигналу лысая Галианта поднялась со своего места и, откланявшись, потрусила на противоположный край лужайки. А оружейник, как ручной пес, метнулся к стойке и приволок королеве кожаный пояс, похожий на толстого питона, с метательными ножами в кобуре.

Галианта застыла в конце лужайки: там, где зеленая травяная гладь становилась яблоневым садом. Ее лысая голова призывно блеснула в солнечных лучах. Магесса расправила плащ, подняла руки вверх и взмахнула ладонями, будто крыльями, высекая из воздуха рой черных искр. Водоворот магических всполохов закружился перед нею воронкой, а потом склеился воедино черной кляксой. Клякса скуксилась, сжалась, выкидывая ложноножки, выплюнула пару пузырей и обрисовала черный человеческий силуэт. Две ноги накренились, покачнув фантом, и силуэт медленно двинулся на королеву.

В толпе восторженно заахали. Галианта по праву получила свое место под солнцем. Лишь самым сильным магам Филлагория даровала возможность создавать объемные иллюзии. А заставлять их жить по своим законам могли лишь единицы.

Ни секунды не колеблясь, королева выверенным движением потянулась к кобуре. Замахнулась как-то неуклюже, и мне показалось было, что она, как пить дать, промажет. Но воздух засвистел на пределе, рассекаемый летящим лезвием. Первый же удар пришелся в цель, пробив в фантоме рваную дыру. И пусть второй нож и просвистел мимо, третий и четвертый решили судьбу магической структуры. Фантом рассыпался пеплом в воздухе, и толпу снова накрыли охи восхищения.