– Эээ… спасибо. Пойду выпью кофе.

Выпью кофе? Да я его даже не хочу. Кофе! Черт! А может, я нравлюсь ей? Мое сердце забилось сильнее… Это многое бы объяснило! Нееет… не может быть… Она же роскошная! А я? Я вонючий копировальщик! Хотя я даже ничего не копирую… Вот же бред!

******

Я стоял в общей маленькой кухне и смотрел на чайник, который был почти готов разорваться от нагрева. Но я, даже видя то, что вода уже вскипятилась, все равно ждал автоматического выключения. «Выруби меня! Пожалуйста! Давай покончим с этим!» – молился чайник. «Нет! Ни за что! Мучайся! Мучайся, как мучаюсь я с этой долбанной кнопкой! Знаешь, чайник, я тоже часто хочу, чтобы меня выключили. Но этого никто не делает. Божественного вмешательства нет! Хотя стоп… а что если я… Да! Кхм-кхм.. Я освобождаю тебя от мучений!» Я выключил чайник до того, как тот успел сделать это сам обещанным фирмой-изготовителем способом. Интересно, а этот чайник был атеистом? Представляю себе переоценку ценностей сего электрического прибора, когда не он выключился, а ЕГО выключили. Я повлиял на чью-то судьбу.. как же приятно! Было бы еще приятнее, если бы не выяснился тот факт, что часть этого инфантильного бреда я произнес вслух…

– Правду о тебе говорят: вечно на своей волне, – сказала пухлая некрасивая бухгалтерша, видимо услышавшая часть божественных речей. Затем, схватив чашку чая и пончик, высокомерно задрав подбородок и скривив рот так, как скривил бы рот фараон, увидев, как один из его рабов совокупляется с камнем, вышла из кухни.

«О. Обо мне говорят» – подумал я и налил кипяток в кружку с заранее насыпанным мерзким растворимым кофе.

4. Битва Титанов и вмешательство Зевса

Я сидел и нажимал на кнопку, размышляя о жизни, вспоминая лучшее ничего, что со мной происходило и то, каким великим никем я был… Хочу, чтобы вы понимали. Я не жалуюсь! Запомните это! Я констатирую факты. Никакого сожаления или страданий по несбывшимся мечтам. Я не из этих. Я просто люблю посмеяться, пусть даже и не вслух. Но что поделать, если самая благодатная почва для побегов иронии и сарказма в моей жизни была… собственно да, этим черноземом и была моя жизнь.

– Коп! Как дела, приятель? – спросил жирный, тем самым перебив мой разговор с самим собой. Как невежливо! Если человек молчит, то это отнюдь не значит, что он ничего не говорит! Их перед моим столом стояло трое. Жирный (вы его уже знаете), Микроб (он был, скажем так, маленького роста… да что там! он был просто микробного роста!) и Казанова (почему казанова? оо, об этом человеке отдельно).

– Нормально. Как всегда. Чего хотели, ребят?

– Можешь дать ноутбук? – пропищал микроб.

– Зачем?

– Ну, казанова обещал показать новые приемы съема девушек в социальных сетях, которые он разработал в соответствии с регламентом, – снова мерзко проскрипела эта хламидомонада.

– Каким регламентом?

– Слышь, ты дерзкий шоль? Тя дерет ваще? Ну пойдем выйдем, коль отцу не боишься дерзить, – стандартный наезд казановы.

Я прыснул смехом. Дело в том, что внешность казановы была не такой дерзкой и крутой, как его манера поведения. Хотя… в каком-то смысле дерзкой… ведь своим видом он явно бросал вызов природе, имевшей неосторожность породить человечество и проявившей неслыханную халатность, породив оного. Как он выглядел? Ну, представьте шест, к которому прибили плечики и повесили на всё это дело несочетаемую ни при каких естественных либо техногенных катаклизмах одежду. А его лицо… Ммм… Как бы так объяснить… Вот если бы сильнейшие ядерные державы проводили военные испытания на одном полигоне, то конечный вид этого самого полигона можно было бы сравнить с лицом казановы. И то, боюсь, что полигон был бы не так ужасен, ведь на нем бы не было огромных гнойных прыщей, хаотично лопающихся независимо от желания их хозяина. Хотя опять же… смотря какие бомбы… Представляете бомбы, оставляющие после взрыва огромные фурункулы? Ооо, страна, разработавшая подобное оружие, была бы непобедима! Кстати, раз уж уделили ему внимание, то еще одно. Девушки казановы. Это либо проститутки, которым он платил положенную сумму и, с которыми он фоткался для того, чтобы потом врать, как он стильно соблазнил их, либо девушки такого уровня (имеется ввиду внешность и воспитанность), что даже закоренелый зек предпочел бы одиночество подобной компании. Но, тем не менее, лживые легенды о собственных любовных подвигах и куча уродских фотографий с его «красавицами» обеспечили казанове эту кличку среди подобных ему идиотов. В наше нелегкое время количество зачастую бьет качество.

– Воу воу, казановыч (серьезно? казановыч? слышите скрип? уж не перевернулся ли какой-то итальянец только что в гробу?) снизь обороты, а то наш товарищ обидится, – сказал жирный. К слову, жирный был единственным относительно адекватным персонажем этой долбаной компании друзей по интеллекту.

– Ты прав, жиро, есть грех в подобных замутках.

Жиро? Господи! Что за ересь?

Грех? Бог мой! О чем он?

Замутках? Каких еще к черту замутках?!

– Слушай, казанова, меня всегда мучил один вопрос. Точнее два. Какое у тебя образование, если таковое имеется, в чем я лично сомневаюсь, и какая у тебя тут должность? – спросил я.

– Слышь, у меня на районе за такие вопросы так отхватить можно, что, что.. что..

– Что, что, ну что?! Не придумал еще? Во-первых, мы не на твоем районе, а во-вторых, что такого в моих вопросах?

– Ребят, хорош!

– Отойди, микробский (микробский.. без комментариев), я ща мясо разделывать буду, – с этими словами эта шклявая пародия на человека пошла на меня, засучив рукава.

Казанова шел медленно, по пути как бы незаметно зайдя за жирного, таким образом, последний оказался между мной и этим торшерообразным воином. Его ставка была на то, что жирный не даст ему пройти ко мне и получить от меня же по морде (я хоть и не силач, но с этим бильярдным кием справился бы легко). Но толстяк не собирался препятствовать, поскольку его небезгрешная душонка жадно требовала хлеба и зрелищ, ну то есть хлеба вообще всегда и, судя по фигуре, исключительно белого, а зрелищ конкретно сейчас, несмотря на дружеские узы, связывающие Гаргантюа с великим обольстителем. Жирный уже начал отходить, чтобы пропустить его ко мне, но казанова, заметив это, дернулся в ту же сторону и снова очутился через человека от меня. Тут он резко прыгнул вперед и с воплями «Пусти меня! Я разорву эту паскуду!» как бы пытался пройти сквозь жирного. Последний все же допер, что от него требуется и действительно стал как бы препятствовать возникновению потасовки и таким образом, безусловно, сохраняя мне жизнь.

Происходила вся эта комедия на виду у слетевшихся на вонючее дерьмо мух.. то есть я хотел сказать на виду у всего отдела.

– Порви его, казанова! – кричала толстая бухгалтерша.

– Ставлю сотню на копа! – крикнул один секретарь.

– И я! – крикнул микроб и, обратившись к казанове, добавил. – Без обид, брат, бизнес есть бизнес… Но ты не сомневайся, болею-то я за тебя!!

–Эй, а что здесь происходит? – подошла менеджер и обратилась к программистке. – Вызови, пожалуйста, охрану.

– Не нужно охраны! – крикнул кто-то в конце. – Разберемся сами!

Все обернулись назад. Мы увидели два силуэта. Супергерой и его подручный. Босс и крыса. Босс подошел ближе к нам. Оценив ситуацию и выявив слабое звено, он скомандовал:

– Крыса, возьми на себя того, что послабее, а я возьму того, который словно свирепый зверь!

– Понял, сэр! – крикнул он и полез на казанову.

– Нет, твой копировальщик…, – сказал Босс.

– Ааа… конечно, сэр.

Босс засучил рукава и в этом шикарном костюме стал похож на Джеймса Бонда, то есть на его миниатюрную копию естественно. Он подошел к казанове сзади и, подпрыгнув (только так и никак иначе), обхватил его шею руками и повалил на пол. Несколько мгновений тело великого соблазнителя дергалось в конвульсиях. А поскольку такому как он воздух нужен ежесекундно, то уже через мгновение его малоприятная биомасса находилась в бессознательном состоянии ввиду нехватки кислорода, а один из фурункулов на лице брызнул немного гноем, как бы подытоживая все происходящее. Это был новый мировой рекорд по самой короткой сопротивляемости организма чему-либо среди не только взрослых и детей, но и носителей синдрома приобретенного иммунодефицита.