Он быстро прибрался, сунул книгу под руку и тихо покинул комнату, не оставляя ни единого следа своего в ней пребывания. Направился прочь, чтобы надеть плащ и, подобно Нилу, сбежать из замка. Только не в бордель, а в ближайший лес, где, как он знал не понаслышке, росло множество трав, среди которых принц точно смог бы отыскать то, что ему нужно. Шаб прежде никогда не интересовался подобным, хоть мысли и были. Он считал, что яды — оружие женщин, и, если придётся, лучше он сразит врага мечом, чем бабьими снадобьями. Но его враг был столь силён и влиятелен, что открыто выступить против него было бы равносильно мгновенной смерти, да и Шаб не обладал достаточной силой, чтобы дать отпор в равном бою, да и, на данный момент, довольной для этого смелостью. Но он умел читать, а ещё считать, чтобы высчитать нужные пропорции, и знал, где можно найти свежие травы в любую погоду. Со стены замка очень хорошо видно весь лес, где сидят птицы и ходят звери. Шаб раньше был очень наблюдателен — лишь недавно что-то одурманило его, что он уже и не замечал ничего вокруг. Но этого больше не повторится. Потому что скоро кое-что одурманит и короля. Причём он об этом даже и не узнает…

***

Хаз не знала, что Шаба порою очень опасно оставлять наедине с его раздумьями. У неё сейчас были другие заботы: внезапно Сейла попросила прийти. Сказала только, что Шейну нужна помощь. Когда она это говорила, у неё было такое испуганное и жалостливое лицо, что Хаз стало не по себе. Дело обещало быть серьёзным.

Шейн и Сейла оба были в покоях принцессы, когда Хаз вошла после стука. Она, как обычно, поклонилась и сразу же перешла к делу:

— Чем я могу Вам помочь? Что от меня требуется?

Сейла перевела взгляд на брата, зная, что только он сам может поведать о своей проблеме. Хаз закрыла двери на защёлку и подошла ближе. Обычно о проблемах тяжело говорить, когда есть шанс, что их может услышать посторонний. Особенно тяжело это было для Шейна. Сколько себя помнил, он не признавал своих собственных слабостей и старался казаться сильным несмотря ни на что. Но сейчас его любящая младшая сестра, с которой они претерпели сотни ссор, споров и разногласий, несмотря ни на что сжимала свою тёплую руку на его плече и старалась поддержать и помочь, чем может. И хоть Шейн и не доверял не пойми откуда взявшейся травнице, но он верил Сейле, по крайней мере, в эту тяжёлую для него минуту перед откровением. И знал, что не доверяет никому так же сильно, как и ей.

— У меня есть проблемы, — начал он. — Этих проблем, несомненно, много. Не говоря уже о войне на юге и нашей разваливающейся семье, в которой остались лишь самые живучие и самые несносные. Но это не то. Проблемы во мне самом.

— Расскажите, пожалуйста, — сдержанно ответила Хаз.

— Я не знаю, как это объяснить, — тяжело вздохнул кронпринц. — Но я чувствую себя ужасно.

— Что именно Вы чувствуете? — попыталась направить она.

— Страх, — Шейн поднял на неё взгляд. — Я чувствую постоянный и необъяснимый страх за свою собственную жизнь, жизнь своих близких и благо моего королевства. Но всё же больше за свою жизнь. Я слышу шёпот и странные, незнакомые голоса, которые обсуждают, как они устранят меня, как они заберут и уничтожат всё, что мне дорого, а потом и меня самого. Я чувствую, что против меня назревает заговор, но ничего не могу с этим поделать, потому что не знаю кто, где, когда и как решится пойти на этот шаг. Но всё же я уверен, что заговор есть. А ещё… я не чувствую себя живым. Я не могу нормально спать ночами, меня мучит бессонница, у меня пропал аппетит… Точнее, я почти не ем, потому что боюсь быть отравлен. Я не могу сконцентрироваться на своих задачах, я всё время забываю нечто важное. Я не чувствую больше ничего, кроме необъяснимого гнева и страха. Я боюсь людей, общества, ответственности, судьбы, неизвестности, краха. Я боюсь самого себя. И я не знаю, что я могу сделать с этим. А что с этим можете сделать Вы?

Хаз застыла, словно в некоем трансе. Она не ожидала, что ей вот так откроются. Что принц Шейн может рассказывать о своих переживаниях как на духу. Этот строгий и неприступный человек, который ценит свою страну выше собственной жизни и удобства. Это было неожиданно с его стороны, но, возможно, просто проблем накопилось чересчур много, даже для него. И ему просто ничего не оставалось, кроме как выплеснуть этот вулкан боли наружу. Хаз слушала, словно заколдованная, и образы возникали в её голове. Все эти слова были ей столь знакомы. Все эти случаи были столь похожи. Вся эта семья была проклята.

— Я… На самом деле, я не могу сказать, что могла бы сделать. Я, может, и ничего не могу, — созналась Хаз.

Она ожидала уже привычной реакции, которую ей показал когда-то Шаб: вопроса, зачем же она здесь нужна, если ничего не может сделать. Но этого не последовало. Она подняла взгляд на Шейна и Сейлу - те лишь внимательно слушали, ожидая, что Хаз сможет что-то добавить. И она продолжила:

— Я специализируюсь на лечении телесных недугов, Ваш же недуг — душевный, — сказала она. — Ещё я умею изгонять демонов. Душевные недуги в наше время тоже часто принято считать проделками Дьявола и бороться с ними молитвами и исповедями. Но это не одно и то же, и вряд ли это способно помочь. Много раз я была свидетелем того, как невиновных замаливали до смерти, пускай не было в их ликах ничего, связанного с Дьяволом. Они всего лишь имели совершенно другой взгляд на мир и имели собственные большие и малые страхи. Это было жестоко, неправильно и не действенно, и тогда я разочаровалась в некоторых методах нашего народа. Хотя в Вашем случае исповедь перед нами могла бы стать действительно важным маленьким шагом на пути борьбы. И, пускай это не нечистая сила в Вашей голове, эти демоны находятся в Вашей душе — это сомнения, переживания и волнения. Ваш недуг неизлечим, но его можно контролировать. Для этого Вам необходимо душевное спокойствие и знание того, что всё будет хорошо. Вы сказали, что Вы чего-то боитесь: за себя, за своих близких… Что именно Вас пугает? Чтобы достичь покоя, нужно устранить свой страх — устранить то, что им угрожает. Что есть угроза для Вас и Ваших близких?

— Заговор, — незамедлительно ответил Шейн.

Хаз вздохнула и перевела взгляд на Сейлу. Сейла была глазами и ушами этого замка. Она общалась с каждым его обитателем, от садовника до служанки-куртизанки. Вся информация проходила через неё, и она была в курсе всего происходящего. По крайней мере, так она говорила Хаз, поэтому та и спросила:

— Что ты на это скажешь?

— Девочки точно ни при чём, — решительно ответила Сейла, прикусывая губу в размышлениях. — Они никогда не желали тебе или кому-то из нас чего-то плохого. Они мирно живут, пусть и недолюбливают и меня, и отца, и мать, но они бы никогда не посмели. Они даже книг в руках не держали, откуда им знать, что такое заговор вообще?

— Это всё Шаб, — отрезал Шейн, усмехнувшись нездоровой улыбкой. — Его глаза всегда наполнены ненавистью, когда бы я на него ни посмотрел. Он импульсивен и изворотлив, и уж он-то точно знает слово «заговор».

— Нет, это не так! — настояла Хаз, хоть и не должна была вмешиваться. — Он не желает Вам зла. Он…

Она запнулась. Хоть это и были его ближайшие родственники, Хаз была убеждена, что не стоит открывать им его секрет. Тот, что она прочла в его глазах.

— Он хочет убить короля, — вздохнула Сейла.

— …Как ты догадалась? — шокированно спросила Хаз. Шейн хмыкнул. Возможно, это был не такой уж и секрет. Возможно, Сейла и правда знала очень многое. Гораздо большее, чем они могли себе представить.

— Мы все этого хотим где-то глубоко в душе, — ответила она. — Я не знаю ни одного человека отвратительнее короля. Но с ним ничего нельзя поделать. Он гораздо сильнее меня, и я не могу сопротивляться. Я вижу в нём угрозу. Но сама я бы никогда не осмелилась выступить против него. А Шаб… Зная его, я думаю, он — да. И, хоть мы все желаем смерти нашему тирану-отцу, желать — это одно, а действовать — другое.

Внезапно Шейна осеняет. «Действовать» - было сказано. До сих пор Шейн всегда считал, что «действовал» — справлялся со всеми внутренними делами королевства и заботился о нём, как мог. Но это было то, что мог не только он один. Этим мог заняться его горе-отец, его покойные братья. Даже Сейла, если бы имела право, сумела бы. Но было лишь одно, в чём все они не могли достичь успеха. А он мог бы попытаться. Война всегда его страшила, потому что смерти, а тем более бессмысленной, он боялся больше всего на свете. Но сейчас Шейн внезапно осознал, что Юг и есть главная угроза для него и его близких. Не заговор, нет. Он и раньше это понимал, но воспринимал иначе, будто это происходит где-то далеко, не здесь, и никогда его не коснётся. Хотя на самом деле это коснулось его и всю его семью уже давно. Это произошло тогда, когда он стал думать, что лучше продать собственную сестру ради армии и блага страны. Тогда, когда он стал думать, что брата лучше отослать на поле боя, чтобы не мешался. Тогда, когда отец всячески намекал на его бесполезность, а он мямлил ему в ответ, как последний трус. Это коснулось его мировоззрения и его взглядов. Это изменило всё его естество.