Поймав наконец неуловимый будильник, он подтянул его на уровень лица. И тут же вскочил как ошпаренный.
Проспал!
Стрелки часов ехидно показывали восемь утра. В институте надо было быть без пятнадцати девять. Ехать до него – полчаса.
Глеб пронесся по комнате, спотыкаясь о разбросанные по полу учебники, книги по фольклору, свернутые в рулоны листы ватмана. Едва не сбил мольберт с незаконченным пейзажем на нем. Больно врезался большим пальцем ноги в брошенный игрушечный паровозик и пообещал себе убить брата, но попозже. Наконец он налетел на рюкзак и быстро выкинул из него все лишнее, подумал и засунул одну из книжек, которую планировал дочитать по пути.
В свою бытность некромагом Бейбарсов и представить не мог, что будет так бегать, забыв о собственном достоинстве.
Второпях умывшись, парень кинулся в кухню – позавтракать он уже не успевал, но не выпить чашку крепкого несладкого кофе представлялось кощунством.
– О, доброе утро, – Игорь, стоявший у плиты, оглянулся на племянника. Оценил взмыленное состояние того и без слов налил ему кофе.
Глеб невнятно мотнул головой в качестве благодарности.
– Андрей, – внимание дяди переключилось на собственного сына, – ты вынуждаешь меня принести тебе акваланг.
– Зачем? – округлил глаза ребенок.
– Чтобы ты не утонул в чашке! Допивай какао и в школу шагом марш! Бери пример с Глеба – он, по-моему, готов полцарства отдать за телепорт до института… Что, проспал?
– А что, незаметно? – недовольно буркнул Бейбарсов, пытаясь засунуть пустую кружку в и так переполненную раковину.
– Вторая за утро, – Игорь задумчиво посмотрел на осколки на полу. – Дети мои, вы решили перебить весь сервиз?
Андрей как-то подозрительно довольно захихикал, Глеб только пожал плечами, сообразив, что именно звон разбитой посуды и разбудил его.
– Так, первый в школу, второй в институт, и чтобы глаза мои вас не видели до вечера, мародеры малолетние! – рявкнул Игорь.
Менее устойчивого к повышению голоса Андрея буквально сдуло с табуретки. Бейбарсов проводил его взглядом и вдруг спросил:
– А во сколько вчера вы спать легли?
– Мелкий в десять, я минут за пятнадцать до твоего прихода, – сказал дядя. – Кстати, а где ты вчера так задержался?
– Праздновали, – неопределенно ответил бывший некромаг.
– И как тебе твоя группа?
– Ничего хорошего… – Глеб кинул взгляд на висящие над столом часы. – Тьма, опаздываю же!
Зашнуровывая ботинки, он отмахнулся от предложения подвезти его на машине. Все-таки ночное происшествие не давало ему покоя. Он не разглядел ни номера, ни марку автомобиля, едва не прервавшего и без того тонкую нить его жизни, но где-то на подсознательном уровне заметил, что очертаниями она очень похожа на личный транспорт Игоря.
За автобусом Бейбарсову пришлось бежать. Холодный воздух врывался в легкие и раздирал их болью, в боку закололо. «Где же ты, некромагия, решение всех проблем?» – подумал парень, вваливаясь в салон. Многое, ох как многое он отдал бы за возвращение силы! Да хотя бы умение рисовать, которое раньше мнилось столь важным. Какой в нем толк, если раз за разом ловишь себя на том, что, задумавшись, крутишь в пальцах карандаш, как раньше играл тросточкой? Сколько уже карандашей было так сломано в бессильной ярости на судьбу…
Казалось бы, полгода обычной человеческой жизни примирили Глеба с его нынешним положением. Но кому-то это не понравилось, и был создан морок, должный напомнить о существовании другого мира, гораздо более родного и реального. Словно помотали морковкой перед носом ослика, а укусить не дали. Да и как тут укусишь, если ты старый беззубый осел… «Ты живешь не своей жизнью. Тебя окружают не твои люди. Ты здесь никому не нужен. И там – там ты теперь тоже лишний», – настойчиво зудел внутренний голос.
«Нет! Это – моя жизнь. Я человек. У меня даже есть семья…» – пытался спорить здравый смысл.
«Ты некромаг. Ты был рожден, чтобы быть некромагом и править чужими жизнями!»
«Некромаг может править только смертями».
«Это не некромаг, а полутруп, если он не в состоянии справиться со своим призванием. Но ты-то! Ты мог достигнуть величия! Ты был уже в шаге от этого…»
«Я был в шаге от Тартара!»
Глеб стиснул голову, надавливая на виски. Что с ним происходит? Почему проснулось то, от чего он надеялся избавиться навсегда? Неужели он действительно не приспособлен к нормальной жизни?..
– Молодой человек, вам плохо? – раздался рядом с Бейбарсовым мужской голос.
Бывший некромаг отнял руки от лица и взглянул на говорившего. К его удивлению, он узнал в заботливом попутчике того самого Серёгичева, которого расхваливала Калинская.
– Все в порядке, – ответил парень, с неудовольствием отметив, что собственный голос звучит как-то жалко. – Здравствуйте, Сергей Юрьевич.
Преподаватель сначала удивленно вскинул брови, но потом все-таки вспомнил, что видел этого юношу в компании сорока дам из нового набора студентов.
– А, помню-помню, мне очень понравились ваши рисунки со вступительных экзаменов. Учились где-то до поступления?
– Нет, я самоучка.
– Начали рисовать, спасаясь от мрака некромагии?
– Что?.. – Бейбарсов похолодел.
– Я говорю, что видел вас вчера в парке с девушками. Хорошо отметили?
Глеб сделал глубокий вдох и досчитал про себя до десяти, подавляя желание оглянуться в поисках глюков. Лопухоид все равно не в состоянии увидеть этих маленьких, но очень пакостных человечков.
– Что-то вроде, – ответил он наконец.
Серёгичев только хмыкнул.
– Да уж, я в свою бытность студентом тоже вокруг себя целый гарем собирал… А что поделаешь, если некоторые профессии привлекают в основном только женщин. Вы еще не видели, что на филологии творится обычно!
– И не увижу, надеюсь, – пробормотал Бейбарсов, вдруг сообразив, что в землянке некромагини у него было похожее положение: две девушки рядом, еще одна отражается в котле, а старуха сойдет за тещу.
– О, наша остановка. Вы выходите? – Сергей Юрьевич весь буквально-таки излучал дружелюбие.
Бывший некромаг спрыгнул на тротуар и, изобразив, что жутко опаздывает (что, в общем-то, грозилось стать правдой только через пять минут), припустил к главному зданию. Сегодня их группе должны были рассказать об институтской библиотеке, записать всех, после чего провести с экскурсией по наиболее значимым местам всех восьми корпусов.
Бейбарсов всерьез опасался, что мысли о потерянной некромагии так и продолжат преследовать его в течение всего дня, однако быстро выяснилось, что сложно думать о каких-то метафизических проблемах, когда вокруг тебя прыгает шестеро девушек – и каждая хочет внимания. В какой-то момент на них стали оглядываться другие студенты, сдавленно хихикая – и было отчего. Все перемещения вслед за Калинской выглядели так: впереди идет Глеб с идеально прямой спиной и надвинутым на глаза козырьком. Следом, разбившись на пары, семенят его разномастные подруги, стреляя глазками по сторонам и проверяя, не покушается ли кто на их общее сокровище. Само сокровище все это время мечтало выяснить, какой же шутник разделил человеческий род на два пола, чтобы доходчиво и желательно на личном примере объяснить ему, что это было большой ошибкой.
От неумолкающего щебета, где то и дело мелькало его имя, у Глеба разболелась голова. В какой-то момент ему сунули в руку таблетку и бутылку воды. Обернувшись, бывший некромаг обнаружил, что ближе всех к нему Вика. Она как-то очень наивно улыбнулась ему и быстро ретировалась за спину Насти.
По окончании официальной пытки Даша опять попробовала всех затащить в какое-то кафе, которое она весьма красочно описывала, но на этот раз против был не только Глеб, но и Оля, Надя и Марина. Вчетвером они настолько выразительно посмотрели на юную бунтарку, что та разом сникла.
Уже в который раз Бейбарсов подумал, что Лена и Жанна на фоне этих, с позволения сказать, дам смотрелись оплотами здравомыслия, спокойствия и надежности. В глубине души даже шевельнулось робкое ощущение, говорящее, что он немного скучает по своим напарницам, но Глеб тут же задавил его. Еще чего, ему и так хватило одного-единственного напоминания о том, как близок волшебный мир к лопухоидному, чтобы чуть не сорваться, а тут два таких реальных представителя того самого мира… Нет. Бывший некромаг твердо решил, что ни Свеколт, ни Аббатикову он не хочет видеть. Больше никогда.
