– Я найду ее, – пообещала Свеколт. – Наша связь все еще с нами, я чувствую ее, хоть и смутно.

– Ну замечательно. Почему бы тебе не отправиться прямо сейчас? Сидя здесь, ты только зря теряешь время.

– Ты уверен, что сам справишься с… – девушка кивнула на Настю.

– Было б с чем справляться, – Глеб пожал плечами.

Если Лена и заподозрила, что он не собирался заморачиваться с однокурсницей, то вида не подала. Вместо этого она серьезно кивнула и телепортировала прямо с того места, на котором сидела.

Убедившись, что он остался на кафедре один, Бейбарсов позволил себе немного расслабиться и облокотиться на стену.

Да уж, ну и дел он наворотил. Запаниковал на пустом месте, совершенно зря позвал бывших соратниц (быстро же все определения встали на свои места!), потерял то, что вполне могло оказаться такой нужной Шапкой… «Бейбарсов, ты идиот. Ты вообще забыл, кто ты? Что за истерики при виде крови и разложенных кишочков? Что за неспособность поставить на место зарвавшуюся девчонку?»

Стыд и позор, бывший некромаг! Опустился до уровня первокурсника Тибидохса, впервые в жизни осознавшего, что смертность всего сущего – не детские сказки, а суровая реальность. Никогда в нем такого не было, иначе бы у бабки в землянке он и двух дней не продержался. А ведь еще собрался с кромешниками торговаться, смешно подумать, уделать их хотел!..

Злость на себя и собственную слабость возникла в глубине, пошла наверх густой горячей волной. Пройдясь по комнате, как хищник по тесной клетке, Глеб в раздражении пнул отодвинутой Аббатиковой шкаф. Тот недовольно крякнул, но устоял, даже дверки не открылись.

«Возьми себя в руки и перестань вести себя как истеричная барышня, – посоветовал внутренний голос. – От того, что ты будешь себя корить, ничего само собой на место не встанет и не исправится».

Глубоко вздохнув, бывший некромаг постарался собраться с мыслями, хотя руки все равно непроизвольно сжимались в кулаки.

Время подбиралось к одиннадцати вечера. Лучшим сейчас было бы пойти домой, запереться в комнате и еще раз перепроверить все, что он успел за это время узнать о кромешниках. Если старые книги не врали, то духов, несмотря на всю их мощь первородной магии, все-таки можно было перехитрить, а то и заставить служить себя (пусть и очень ненадолго, и рискнувшего в конце ждала мучительная смерть при любом исходе). Итак, у Глеба не было Шапки – теперь уж наверняка, спасибо рыжей нахалке; зато была при себе уверенность, что он по-прежнему умнее многих существ в этом мире. Ему нужна была его сила, чтобы вновь почувствовать себя цельным, завершенным, а не безногим инвалидом, значит, он сделает все, что нужно, чтобы ее вернуть: ведь что может быть важнее собственного благополучия?

Жаль, конечно, что Жанна ему больше не союзник. Но, скорее всего, и не враг… Они ссорились, когда были маленькими, но ее никогда надолго не хватало, она все равно приходила к нему и клала голову на плечо, чем молча извинялась. Этот ритуал пошел еще с тех времен, когда они не могли слышать друг друга. Вот и в этот раз есть шанс, что она не выступит против него, а наоборот поддержит. Рассчитывать на это, разумеется, нельзя, но и из виду упускать – тоже.

«Позволила себе лишнего»…

«Предала тебя».

«Забыла».

Глеб прикрыл глаза на секунду. Ему нельзя было отвлекаться на такие мелочи.

Он подошел к Насте, окинул взглядом наметившиеся шрамы – Лена, как обычно, сработала хорошо. Не факт, конечно, что девушка сможет самостоятельно ходить или что останется в своем уме – врачевать души некромаги не умели никогда, их призвание было совершенно в другом.

В любом случае, это уже не имело значения. Этот этап был пройден.

Пора переходить к следующему.

Бейбарсов стремительным шагом вышел из комнаты, даже не потрудившись выключить свет.

Андрей вздрогнул всем телом, едва слышно застонал… И проснулся.

За окном было темно, словно прошедший вечером снегопад надежно отрезал их жилище от всего внешнего мира: даже не были видны соседние дома, где жило полно полуночников.

Мальчик прислушался к звукам в квартире. В комнате никого не было, кроме него; отец еще не вернулся с работы. Глеб, похоже, тоже где-то задержался. Темнота снаружи, казалось, сгустилась еще больше, словно бы проникая сквозь стекла и застывала твердыми сгустками по углам.

Андрей нервно сглотнул. Он был уже достаточно большим, чтобы не бояться темноты и одиночества, но что-то было не так. Во рту пересохло, одновременно с этим он вспотел. Потянувшись к всегда стоящей на столике у кровати кружке с водой, мальчик неловко дернулся – и чашка покатился по полу, расплескав все содержимое.

Ругнувшись себе под нос (папа запрещал ему использовать «нехорошие» слова, хотя сам порой и не так выражался, когда думал, что сын не слышит), Андрей встал с постели и начал наощупь пробираться к дверям комнаты. Когда он почти достиг порога, ему вдруг показалось, что сквозь него прошла какая-то холодная тень.

Ребенок остановился, моргнул раз, два. Прерывисто вздохнул, словно хотел всхлипнуть. Тряхнул головой. И наконец сдвинулся с места, но пошел не в сторону кухни, а в противоположную – туда, где была дверь еще одной комнаты.

Протянул руку, толкнул. Дверь не поддалась: что-то мешало. Закрыть внутреннюю задвижку снаружи было невозможно, так что же препятствовало? Мальчик толкнул дверь посильнее, упершись двумя руками, но только проскользил по полу. Он был слишком маленький, слишком слабый, слишком неловкий, чтобы открыть дверь силой.

Снова пробежал холодок.

Андрей чихнул и удивленно посмотрел перед собой, не понимая, как он здесь оказался.

– Мне тут нельзя, – шепнул мальчик самому себе. – Глеб ругаться будет…

Решительно развернувшись, он пошел за водой.

Он уже снова лежал в кровати, когда услышал звон ключей. Кто-то пришел.

========== Глава 14 ==========

So if you love me, let me go.

And run away before I know.

My heart is just too dark to care.

I can’t destroy what isn’t there.

Deliver me into my fate –

If I’m alone I cannot hate

Slipknot

Жанна недоуменно вертела в руках кепку Глеба. Она исследовала ее вдоль и поперек, разве что на молекулы не разобрала, но упорно не видела ничего, что могло бы указать на присутствие силы. Кепка и кепка, старая и потрепанная.

«Неужели ошиблась?» – мелькнула паническая мысль.

В конце концов, Шапка не обязательно должна была принять вид головного убора. С таким же успехом она могла быть любимой папкой Бейбарсова – второй вещью, с которой он никогда не расставался.

«Ага, любой из трех», – насмешливо одернула себя некромагиня.

По всему выходило, что опознать Шапку мог либо лопухоид, которого она выберет, либо Дима, которому заключенная в ней сила была близка и хорошо знакома. Ну либо кромешники, хотя насчет этого Жанна тоже сомневалась: ведь не отобрали же они ее у Глеба, когда напали на него, а ведь она была прямо у них под носом.

Ни с кем общаться и делиться находкой Аббатикова не хотела. Для начала она собиралась найти ответ на главный вопрос – может ли Шапка вернуть силу Глебу. Конечно, для этого помогла бы консультация Лены, но та, скорее всего, заартачилась бы. Для нее вновь обретший силу Бейбарсов, скорее всего, стал бы не самым приятным подарком.

Встречаться с блазнем Жанна опасалась. Во-первых, он уже заявил, что Шапка для ее целей бесполезна. Во-вторых, она чувствовала: прикосновение его губ не только активировало проклятие, но и зацепило что-то еще в ней, что-то, чему пока не находилось объяснения. Ее не влекло к нему, нет, ничего подобного. Просто не оставляло ощущение, что между ними протянулась некая нить, и по этой нити ее потихоньку тянут куда-то. Как паук тянет к себе попавшую в паутину муху.

А что будет делать паук, если на том конце паутины окажется не запуганный комар, а шершень? Сильный, злой, в два раза больше, чем паучонок? И шершень злится, не понимая, почему ранее послушные крылья не уносят его, почему лапки не могут ни на что опереться, что за сила тащит его против воли… Но только до момента, когда он наконец не увидит своего мучителя. Что будет с пауком, когда он поймет, что схватил жертву не по зубам? Как долго будет длиться мгновение их встречи до того, как они поменяются местами? Сколько секунд пройдет, прежде чем шершень откусит голову жалкого паучишки?