Спасибо вам всем! Кто читает, кто комментирует, кто ставит “Нравится” и кто отлавливает блох, что пропускаем мы с бетой. Вы все очень важны для меня!
I’ll be standing by your back door
Reaching for the knife in my coat
I’m going to put it to your throat
Sweaty piggy, you’re a bad man
What a f*cking sad way to go
Your mother raised you as a joke
I should have wiped away a burden
Use the curtain in the kitchen to choke
You
Blue October
Первой на кафедру вломилась Жанна. Судя по ее тяжелому дыханию, лестницу она преодолела бегом, не задумываясь о том, чтобы хоть как-то себя контролировать. Лена явилась секундой позже, собранная и заранее уверенная в собственной правоте. Две пары глаз уставились на Бейбарсова, лишь мельком скользнув по окровавленному алтарю: еще бы, его напарницы видели и не такое, а вот бывший некромаг в приступе паники – это уже что-то новенькое.
– Она еще жива, – медленно выговорила Свеколт, не отводя взгляда.
– Проверь весь этаж, – откликнулась Аббатикова, вопреки всем ожиданиям Глеба не пропуская ни одной согласной. Что это, неужели она ничуть не взволнована? Неужели…
– Здесь никого нет, – Лена не сдвинулась ни на шаг.
– Проверь, – с нажимом повторила Жанна.
«Это ты? Ответь – это ты?!» – Бейбарсов не кричал, он шипел змеей, чувствуя лишь одно: как вдруг замерзли кончики пальцев.
– Лена, – Аббатикова не собиралась сдаваться, но и отвечать бывшему некромагу, похоже, тоже. Она не могла не слышать вопроса, обе не могли не слышать, но одна из них упрямо отсылала вторую. Зачем? – Мы можем не чувствовать, проверь.
Свеколт наконец отвела глаза от лица Бейбарсова, посмотрела на подругу, но, не добившись никакого ответного взгляда, лишь пожала плечами и вышла. Хлопнула, закрываясь, дверь.
Жанна скользнула к столу, словно только этого и ждала. Отпихнула плечом Глеба, провела ладонью над головой Насти, макнула два пальца в кровь, попробовала на вкус, после чего еще и внимательно принюхалась, настолько низко наклонившись, что едва не задела носом лежащую девушку.
– Это ты? – спросил Бейбарсов уже вслух, стряхивая оцепенение и даже справляясь с голосом – сейчас он звучал глухо, но почти безэмоционально.
– Это, – Аббатикова указала на Настю, – не я. Это однокурсница твоя.
Тело отреагировало быстрее, чем разум: долгие годы тренировок не стерлись из мышечной памяти, и Жанна лишь беспомощно всхлипнула, ощутив, как сдавили горло жесткие пальцы.
– Говори, – зловещим шепотом приказал бывший некромаг. – Говори, или я убью тебя, и плевать на всю твою некромагию! Ты никогда не была сильной, жалкая, слабая девчонка, мне ничего не стоит…
– Оуи! – прохрипела Аббатикова, пытаясь разжать его пальцы. О том, что она ведьма, казалось, она напрочь забыла, не пытаясь атаковать заклинанием или хотя бы направленным потоком силы. – Эо э я!
– Кто это сделал?! – только невероятным усилием Глебу удавалось не сорваться на крик.
– Я э аю… Я оу ыяить, о я э аю…
Бейбарсов наконец разжал пальцы, и девушка тут же отскочила от него, налетев на стол и едва не перевернув его.
– Я не знаю, – повторила она, растирая шею. – Я могу… Мы можем попробовать выяснить, проследив магический узор, но я не знаю никого, кто бы мог сделать…
– Это должен был быть некромаг, – отрезал Бейбарсов. – Я узнаю все приемы. Я вижу, насколько четко сделаны все надрезы – жертва истекает кровью, невероятно страдая, но не умирает, пока ей не позволят. Никто другой…
Он неожиданно замолчал, пораженный догадкой: кромешники. Нет силы более бесчеловечной, чем некромагия, но ей пользуются люди. А кромешники – они никогда не были людьми, им неведомо понятие жестокости, они никогда не задумаются, какую боль причиняют живущим ради исполнения своих прихотей… «Стоп», – для верности Глеб даже помотал головой, останавливая совершенно нехарактерные для себя размышления.
– Никто другой? – переспросила Жанна, возвращаясь к распростертому телу.
Настя дернулась, словно пыталась отползти от слишком внимательной некромагини. Она издала странный горловой звук, словно кого-то звала. Или предупреждала.
– Как насчет бывших некромагов?
Бейбарсов не поверил своим ушам. Аббатикова всерьез обвиняла его в том, что это могло быть делом его рук?! Что он способен на такую абсолютно бессмысленную жестокость? Будь сила при нем, ритуал был бы оправдан – тогда освободившуюся энергию хотя бы применить можно было, а так…
– Что ты несешь? – Глеб успешно справлялся с эмоциями в голосе, хотя желание задушить старую подругу вернулось, словно и не уходило.
Жанна не ответила. Потеряв интерес ко все еще живой жертве, она начала неспеша обходить помещение, внимательно прощупывая магией пространство.
Очередной звук от стола заставил Глеба переключить внимание на то, что когда-то было Настей. Ему было очевидно: ей не выжить, дышать ей оставалось самое большее полчаса, а лучше бы – умереть прямо сейчас. Например, перекрыть доступ кислорода и переждать, пока глупое тело перестанет бороться за остатки жизни. Или аккуратно перерезать сонную артерию, пока что остающуюся нетронутой. Для тех, кто любит средства почище, всегда остается яд, введенный внутривенно.
Жанна отодвинула шкаф со старыми учебниками, издавший неприятный скрип, и выдохнула «Ага!», что значило, скорее всего, что она что-то нашла. Некромагиня быстро наклонилась и через мгновение снова появилась, держа в обеих руках по крысиному трупику. Она внимательно осмотрела один, потом другой, затем наконец повернулась к Глебу.
– Нет, я не думаю, что это был ты, – произнесла она, задумчиво почесывая мизинцем кончик носа. Крыса, которую она так и не выпустила из рук, покачнулась и потерлась о ее щеку. – Конечно, невозможно поспорить с тем, что кратчайший путь к сердцу девушки лежит через грудную клетку, но стиль не твой.
У Глеба закружилась голова. Аббатикова над ним откровенно издевалась, словно кто-то ее подменил. Что вдруг стало с девочкой, безмолвной тенью следовавшей за ним столько лет?
– Ты мне все время забываешь рассказать, кому ты перешел дорогу – тем временем продолжила Жанна. – Как думаешь, сейчас найдешь время?
– Ты… – Бейбарсов запнулся, подбирая слова. С одной стороны, ему хотелось встряхнуть ее и потребовать объяснений немедленно, с другой – он внезапно почувствовал, что опасается новой личности некромагини.
Крысы в руках Аббатиковой неожиданно завертелись, стремясь вырваться на свободу, а Настя выгнулась дугой, захрипела в агонии…
– Жанна! – Лена возникла на пороге комнаты так же неслышно, как и ушла. – Прекрати немедленно это представление.
– Прости, мамочка, что посмела ослушаться, – засмеялась рыжая.
Свеколт, не церемонясь, ударила силой. Аббатикова отлетела к шкафу, крысы снова упали трупиками, Настя замерла.
Глеб переводил взгляд с одной напарницы на другую, окончательно перестав понимать, что происходит.
Кто-то пытал его однокурсницу, кто-то (Серёгичев?) намеренно вызвал его на место ритуала, Жанна сошла с ума, Лена выступила против названной сестры… Неужели кромешники настолько обозлились на его промедление, что начали недвусмысленно затягивать удавку на его шее?
И, самое главное, как кромешники смогли подчинить себе некромагиню? Где она оступилась, почему оказалась такой… Глупой?
– Жанна, приди в себя, – Лена подошла к телу Насти, прикоснулась к ее вискам двумя пальцами: блокировала боль. – Что с тобой?
Аббатикова поднялась с пола, отряхнула джинсы, поморщилась.
– Вы правда не видите очевидного? – спросила она, взглянув исподлобья.
Лена, закончив с первой помощью «пострадавшей», предложила:
– Просвети же нас?
Это была почти бесполезная попытка, Глеб знал: упрямства Жанне и так было не занимать, а уж теперь, когда она закусила удила и строит из себя невесть что, любые переговоры были заведомо обречены на провал.
– Ты же такая умница-разумница, Лен, – рыжая наклонила голову к плечу, усмехнулась. – Ты ведь не нашла никого, я права? Ни следа присутствия? Даже завалящегося хмыря не пробегало в этих стенах уже лет пять как?
