Но ответственность все же победила. Девушка переоделась, собрала волосы в хвост, подхватила кофр и, на ходу крикнув, что она к Маше, выбежала из дома.

Маша давала уроки на дому, всех своих учеников обязательно поила чаем и старалась превратить обучение в интересную игру. Ей было около тридцати лет, она была невысокой полной девушкой с красивым низким голосом и заразительным смехом. Казалось, она вообще не знает, что такое уныние, ее карие глаза всегда улыбались, хотя среди людей ее положения такая жизнерадостность встречалась не очень часто. Дело в том, что Маша была инвалидом: у нее в результате автомобильной аварии отнялись ноги. Прожить на маленькую пенсию оказалось невозможным, близких родственников у нее не было, вот она и нашла подработку, которая приносила деньги, но не требовала каких-либо активных передвижений.

Анна подружилась с Машей с первой же их встречи. Та сразу же расставила акценты и запретила звать себя по имени-отчеству, сказав, что не желает чувствовать себя старой. Анне сначала было очень непривычно звать своего учителя только по имени, тем более по «краткой» его форме, но постепенно она привыкла.

— Да что с тобой такое? — воскликнула Маша, когда Анна в очередной раз перепутала постановку рук.

— Ничего, — опустила глаза Анна. — Мелочи.

— Ничего или мелочи? Ты бы уж определилась, — ехидно заметила Маша.

Анна вздохнула. Ей не хотелось вываливать на учительницу свои проблемы, которые казались смешными, когда она смотрела на Машу и вспоминала, что с ней произошло. Ну поссорилась с мамой — и что? Подумаешь… Ну, Ольгерд… А что Ольгерд, в принципе? С ним же вроде бы все хорошо, он ни на что не обижался сам и Анну не обижал. Возможно, немного задевает то, что он оказался абсолютно равнодушен к ее телу. Она хорошо запомнила его чуткие руки, протиравшие ее раствором уксуса, они ни разу не дрогнули, не дали и намека на то, что их обладатель видит в ней, лежащей на кровати, девушку.

— Давай, выкладывай, — подбодрила ее Маша. — Вдруг что интересное расскажешь. Мне тут скучно целыми днями сидеть одной.

— Мама со мной разговаривать не хочет, — нехотя ответила Анна.

Маша удивленно вскинула брови. Потом решительно забрала из рук Анны гитару, убрала в кофр. И сказала:

— Пойдем чай пить, все равно ты сегодня не способна внимать моим умным речам об искусстве музыки. У меня как раз завалялось вкусненькое печенье, с вишневой начинкой — уверена, тебе понравится!

Анна пожала плечами и отправилась следом за учительницей на кухню. Получив свою чашку с ароматным фруктовым чаем, она на мгновение вернулась в прошедший вечер, но тут же заставила себя вынырнуть из воспоминаний.

— На какую тему поругались-то? — спросила Маша.

— Ну… — замялась Анна, не зная, как объяснить. — Я дома не ночевала, не предупредив. Да и что толку предупреждать, все равно она бы мне запретила… Но так получилось не из-за того, что мне вдруг приспичило, нет! — она помотала головой, словно уговаривая саму себя. — Я просто немного простудилась, вот друг и оставил у себя на ночь.

— Друг? — прищурившись, переспросила учительница.

— Да, друг, — с нажимом сказала Анна. — Просто друг, никакого подтекста.

— Ясно. А из-за кого у тебя сегодня все из рук валится, из-за матери или из-за твоего этого друга, а?

— Маш, ну он правда мне только друг! Я его второй раз в жизни видела.

— Какая современная молодежь быстрая, второй раз видит — и уже друг, — недоуменно пробормотала Маша.

— Блин! — сердито нахмурилась Анна.

— Ладно, ладно, шучу я, — Маша развела руками, демонстрируя готовность поверить во все, что угодно. — Получается, ты была у своего друга, простудилась, после чего он запретил тебе ехать домой?

— Нет, простудилась я раньше. Когда его ждала.

— Он у тебя еще и опаздывает?

— Мы просто не договаривались о встрече, я не знала, где он живет… Вот и пришлось ждать там, где увидела в первый раз. Дождалась, потом поняла, что у меня температура. Он отвел меня к себе домой, чаем напоил, спать уложил… Утром мне было уже хорошо, я домой поехала, а дома — мама. Игнорирует меня…

— А ты позвонить не пробовала?

— Хм, — Анна озадаченно постучала пальцами по столу, — кажется, у Ольгерда нет телефона.

— О как! — удивилась Маша. — А имя у него чего такое странное? Нерусский, что ли?

— Не знаю. Я вообще ничего о нем не знаю, на самом деле. Но почему-то доверяю… Он мне еще так смешно сказал, мол, не маньяк я, не бойся. А я и так не боялась. Чувствую просто, что он не из таких.

— Ну ты даешь… Об этом маме лучше не говори. А то она тебя под домашний арест посадит — и права будет, между прочим.

— Меня еще ни разу предчувствия не обманывали, — пожала плечами Анна.

— Все когда-то бывает в первый раз, — философски вздохнула Маша. — Нет, ты не думай, я не хочу тебя уверить в том, что твой Ольгерд нехороший человек. Но вот так безоглядно доверять все-таки не стоит.

— Я знаю и понимаю… Только все равно — доверяю. Мне иногда даже кажется, что я могу быть ясновидящей… Гадать людям, например.

— Ага, внести разнообразие в ряды шарлатанов, дурящих честной народ. Фантазерка ты! — засмеялась Маша. — Но зато с тобой не скучно, это большой плюс. А насчет мамы мой тебе совет — подожди немного, пусть она успокоится, убедится в том, что дочь ее жива и цела, а потом поговори и объясни, почему ночевала не дома. Наверняка она поймет и сильно ругать не будет. А если и будет… Где наша не пропадала, правда ведь? — Маша задорно подмигнула Анне.

— Наверное, — растерянно улыбнулась девушка.

С матерью разобрались на следующий день. Та первая не выдержала молчания, накричала, грозилась никуда больше не выпускать, жаловалась на больное сердце и причитала о неправильном воспитании. Анна все выслушала, со всем согласилась и пообещала в следующий раз предупреждать заранее. На этом конфликт себя исчерпал, и мать с дочерью в честь примирения даже испекли и съели вдвоем яблочный пирог.

В холле на первом этаже школы собралась целая толпа.

Анна, недоуменно поглядывая на часы — через пять минут должен был начаться первый урок, пыталась пробиться к лестнице. Получалось из рук вон плохо, другие ученики сердито шипели на нее, толкали ее локтями, ругались сквозь зубы… И все стремились в противоположную сторону, туда, где обычно вешали фотографии и имена победителей олимпиад, школьных и городских. Анна этот стенд терпеть не могла, потому что почти постоянно видела на нем себя.

Но в последнее время никаких конкурсов не проводилось, это она знала точно, потому что узнавала о подобных мероприятиях всегда в первую очередь. Так чего же всем понадобилось от стенда?

Важная информация, связанная с учебным процессом, висела не там, да и вряд ли бы за ней рванула разом вся школа…

Чертыхаясь, Анна наконец добралась до лестницы. Перегнулась через перилла, чтобы поверх голов попытаться увидеть, что же привлекло всеобщее внимание. Но тут прозвенел звонок, и девушка была вынуждена кинуться на третий этаж, перепрыгивая через ступеньку, потому что иначе у нее был шанс оказаться сметенной все теми же толпящимися, которые сообразили, что вот-вот все получат нагоняй за опоздание.

— Что там случилось? — шепотом спросила Анна у соседки по парте, Карины.

— Убили кого-то, говорят, — сообщила Карина. — Я сама не добралась, не видела, кого… Вроде из учеников, но не знаю. Маньяк у нас завелся! Страшно-то как…

Анна поморщилась. Когда дело касалось учебы, Карина была девочкой умной, но вот во всем остальном… Она обожала разнообразные сплетни, зачастую повторяла то, что где-то от кого-то мельком услышала, не удосуживаясь даже подумать, а стоит ли это вообще внимания, да и паникершей была знатной.

— Ты уверена, что маньяк? — вздохнув, уточнила Анна. — Может, просто от болезни умер кто?

— Да точно тебе говорю! — широко распахнула глаза Карина. Казалось, она готова уже была начать убеждать одноклассницу, что своими глазами видела, как тот самый очень-страшный-маньяк резал на кусочки какую-то бедняжку.