Волчица прыгнула снова.

Ася метнулась было ей наперерез, но что она могла сделать? Зверь пролетел сквозь нее, словно она была облачком пара.

На этот раз Маше так не повезло, Саша мощным ударом выбила гитару из рук женщины; жалобно звякнув, та отлетела в угол.

— Уйди! — Маша изо всех сил старалась защитить свою жизнь.

— Оставь ее! Не трогай! Лучше меня!.. — повторяла и повторяла Ася, всхлипывая.

Но Саша не была намерена отступать. Один раз что-либо для себя решив, она всегда это выполняла.

И снова — кровь, крики, рычание; слезы на глазах Аси, мешающие видеть весь ужас. Инвалидная коляска опрокинулась на бок, маленькое колесико крутилось и крутилось, гипнотизируя юную ясновидящую.

Саша старательно слизывала кровь с шерсти, всем своим видом выражая крайнее удовольствие.

— Тварь! — снова взвизгнула Ася.

Волчица кинула на нее насмешливый взгляд.

«А я предупреждала, — сообщил женский голос. — Не надо вставать на моем пути. Не надо покушаться на мою собственность».

— Ольгерд — не твоя собственность! Он человек!

«Маленькая и глупая», — констатировал голос.

А потом все начало постепенно таять, рассыпаться на кусочки мозаики. Видение уходило, выполнив свое предназначение.

Ольгерд напрасно ходил по лесу. Он пробовал и звать, и выть, подражая волкам, и ложился на землю, принюхиваясь… Все было без толку. Словно бы Саши никогда в этом лесу и не было. Но ведь он ясно почувствовал ее тогда на платформе! Не чутьем, не слухом, а каким-то шестым чувством, сказавшим ему: она здесь. Иди за ней.

Старик не знал о существовании железной дороги — это тоже был повод задуматься. Неужели Саша стала настолько сильна, что в состоянии отрезать от реального мира целый пласт, делая его своими владениями? Договор с лесом… Ее лап дело — нет сомнений. Только зачем ей понадобились люди? Неужели предвидела, что Ольгерд придет к ней сюда?.. Но тогда логичней было бы сразу его встретить, люди стали бы ненужной помехой, лишними свидетелями.

Ольгерд остановился у высокой стройной березы и, вздохнув, прислонился к ней лбом. Он порядком устал, все-таки те способности, что давала его вторая форма, постепенно уходили — из-за невозможности обращения. Нужно было возвращаться: не было смысла дальше шататься по лесу, лишь еще больше выбиваясь из сил.

Найти дорогу обратно оказалось очень просто, Ольгерд даже забеспокоился, а не пошутил ли какой леший, не отпуская его далеко от домов — тогда бы было ясно, почему он не смог найти ни следа Саши, ни даже малейшего признака ее присутствия.

В самой деревне что-то происходило. Ольгерд принюхался: пахло чем-то незнакомым, но не очень приятным; помимо этого он почувствовал Асю — и с ней тоже было что-то не так. Против воли Ольгерд прибавил шаг — и в дом деда Велимира буквально влетел, чуть не снеся дверь.

Ася лежала на лавке, свернувшись клубочком и уткнувшись лицом в колени какой-то женщины. Женщина была худая, даже чрезмерно, жилистая и высокая — выше Ольгерда, это было очень заметно, хоть она и сидела. Ася дрожала и всхлипывала, а женщина гладила ее по голове и что-то напевала себе под нос.

— Что случилось? — нахмурился Ольгерд.

— Мы сами не понимаем, — откликнулся дед Велимир, отодвигая мужчину с прохода и усаживаясь за стол. — Она как проснулась — так все и ревет. Светлана ее успокоить пыталась, но все без толку, а уж кому, как не ей, уметь с детьми обращаться!

— Опять… — едва слышно выдохнула Ася между всхлипами: очевидно, плакать она уже не могла.

Ольгерд похолодел. Это «опять» могло значить только одно: Саша снова кого-то убила, причем очень дорогого для Аси. Снова наказание приведено в исполнение.

— Рассказывай, — потребовал Ольгерд.

Светлана и дед Велимир переглянулись, явно недовольные его резким тоном. Но какого же было их изумление, когда Ася сначала села, а потом и вовсе встала и, потирая глаза, подошла к Ольгерду.

— Не здесь, — заметила она хриплым голосом. — Не надо вмешивать невиновных.

Пожав плечами, Ольгерд вышел из избы, Ася последовала за ним.

Разговаривать поблизости от домов Ася наотрез отказалась. Она утащила Ольгерда в лес, но заходить далеко не стала. В конце концов она нашла поваленный ствол какого-то дерева, уселась на него и, не поднимая взгляда, пересказала весь свой сон.

— Зачем она Машу-то? — спросила она в конце, не выдержала и снова заплакала.

— Тише, — Ольгерд обнял ее, прижал к себе. — Не плачь, малышка. Все когда-нибудь уходят…

— Я это понимаю, — ответила Ася. — Но Маша…

— Маша, Алевтина Васильевна, твоя одноклассница, мои родители, Катя… — вздохнул Ольгерд.

— Она чудовище! Ее надо остановить!

— Остановим, — неожиданно легко согласился Ольгерд.

— Я больше не хочу видеть таких снов, — прошептала Ася. — Мне не нужен этот дар, если я должна смотреть, как другие умирают…

Неожиданно совсем недалеко от них раздался странный шорох, треснула ветка, словно под чьими-то шагами. Ольгерд с Асей переглянулись.

Они знали, что это не может быть Саша — она бы никогда не допустила такого глупого промаха; но то, что их подслушивали, оказалось неприятным сюрпризом.

— Ве-е-едьма-а, — раздалось из-за деревьев. — Ве-е-едьма-а…

Голос был мальчишеским. Словно заклинание, соглядатай выпевал одно слово, то забираясь в высокие ноты, то падая вниз.

Ольгерд дернулся было на голос, но Ася его остановила.

— Это Михаил, — сказала она. — Сын Светланы. Он немного не в себе…

Ветки раздвинулись, и в образовавшийся проем протиснулся мальчишка. Был он примерно ровесником Аси, но ниже ростом и весь как будто бы тоньше, болезненнее: казалось, дунь — и его унесет. На некрасивом, бесцветном лице яркими пятнами выделялись глаза: огромные, светло-карие, в обрамлении длинных черных пушистых ресниц, что смотрелось очень странно при светлых бровях и таких же волосах. Несмотря на то, что было не очень холодно, куртка на Михаиле была наглухо застегнута, а сам он то и дело ежился, словно он отчаянно мерз.

Тонкий дрожащий пальчик указал на Асю.

— Ведьма! — истерично взвизгнул мальчик и засмеялся.

Ася поморщилась, отворачиваясь. Михаил, судя по всему, не только от эпилепсии страдал, но и был местным юродивым. По крайней мере, его поведение никак нельзя было назвать адекватным, а отвечать сумасшедшим людям на их нападки — себе дороже.

— Парень, ты бы погулял где-нибудь, — стараясь не повышать голос, предложил Ольгерд. — А то тут гуляем мы, и не хотелось бы, чтобы нам мешали.

— Она ведьма! — Михаил сменил тон на требовательно-возмущенный. — Ее надо сжечь!

— Я сам этим займусь, — позволил себе улыбнуться Ольгерд.

— Точно? — мальчик наклонил голову к плечу, посмотрел пугливой птичкой.

— Обещаю. А теперь иди.

— Ведьме здесь не место! — на всякий случай сообщил Михаил.

Однако он уже потерял интерес к Асе, развернулся, что-то пробормотав себе под нос, и снова скрылся за деревьями.

— Бедняжка, — вздохнула девушка. — Хотя, наверное, в такой глуши ему легче…

— В нем что-то не так, — пробормотал Ольгерд.

— Угу, он слегка сумасшедший, — хмыкнула Ася.

— Нет, не то, — помотал головой мужчина. — Я не могу объяснить, но что-то еще. Да и хутор этот тоже… Черт, нашла же себе Саша место!

— По ночам здесь воют призраки безвременно загрызенных жертв твоей возлюбленной… — закатывая глаза, замогильным голосом проныла Ася. — И не найти им покоя, пока…

— Нет, все-таки ведьма из тебя не получается, — рассмеялся Ольгерд.

— Я всего лишь скромная ясновидящая, — потупила глазки девушка. — Лучше скажи, что мы будем делать с волчицей?

Ольгерд рассказал о своих безрезультатных утренних поисках, упомянул и о том, что считает, что его нарочно не отпустили далеко от деревни. Размышления об «отделении» куска пространства, правда, он оставил при себе, решив, что они покажутся слишком уж фантастическими. Саша была всего лишь оборотнем, а не могущественной колдуньей.