С тех пор мы так и живем — она ищет возможность вновь стать человеком, а я… Я жду, помню, люблю.

========== Глава 9 ==========

Шерсть цвета пепла. Волк-одиночка. Свежие силы.

Лапы в крови у хозяина ночи. И полюбил он

Запахи страха, отчаянья, боли. Запах охоты.

Но поменяются скоро роли. Кончатся взлёты.

Стихи Ангела

29 сентября 1996 года.

Когда Ольгерд замолчал, солнце уже показало свой краешек из-за горизонта. Ася зябко поежилась и прижалась к мужчине сильнее, закрыла глаза, словно собралась спать на крыльце.

— Утомил я тебя? — усмехнулся Ольгерд.

— Нет, — пробормотала Ася. — Но это страшно… Прости, но я не понимаю, почему ты не сразу осознал, кто она.

— Влюбленные люди чрезвычайно быстро глупеют, — вздохнул мужчина. — Не извиняйся. Разумом я все понимаю, а вот сердцем принять не могу, Саша для меня святая.

Ася ничего не ответила. Ольгерд скосил на нее глаза и увидел, что она спит.

— Ребенок, — хмыкнул он.

Подхватив девушку на руки, он пошел в дом.

Дед Велимир разбудил Ольгерда через два часа. Вдвоем они посоветовались и решили пока не трогать Асю.

— Пусть отдохнет, — добродушно прогудел старик. — Слышал я, что вы всю ночь проговорили.

Ольгерд смутился, но дед Велимир только рукой махнул.

— Я пойду прогуляюсь, — сказал Ольгерд после завтрака, состоявшего из чашки молока и куска хлеба с маслом. — Если Аня проснется, вы ей скажите, что я скоро вернусь, хорошо?

— Не бойся, милок, все объясню зазнобе твоей, — кивнул старик.

Мужчина поморщился, услышав про «зазнобу», но поправлять не стал. Накинув куртку, он пошел в лес, внимательно прислушиваясь и принюхиваясь.

Ася спала плохо, то и дело выныривая на поверхность из липкого, жаркого сна. Она свернулась клубочком, завернулась в одеяло, стараясь смягчить лавку, но ничто не помогало. В какой-то момент у нее разболелась голова, начало ломить виски, но не было никаких сил открыть глаза. Она слышала, что осталась в доме одна, что все куда-то ушли, и только тогда провалилась в темную бездну, где ее уже поджидал очередной пророческий сон-кошмар.

Ася не сразу поняла, где оказалась, просто чувствовала, что комната ей знакома, она была в ней несколько раз. Светлые занавески на окнах, на стене — пестрый ковер с восточным узором, старенький, но уютный диван, находящийся в разобранном состоянии, огромный шкаф, весь забитый книгами — и гитара в углу.

Вдруг половицы заскрипели — и в дверном проеме показалась инвалидная коляска.

Ася охнула, торопливо зажав рот рукой, хотя, разумеется, ее не могли услышать: волей сновидения ее занесло в квартиру Маши, ее учительницы по гитаре.

Маша тем временем, совершенно не замечая гостьи (которой было позволено лишь наблюдать), подъехала к гитаре, взяла ее, начала настраивать, что-то вполголоса напевая. Наконец она ударила по струнам, заставляя гитару сердито зазвенеть, возвысила голос… Но была прервана звонком в дверь.

Ася недоуменно проводила взглядом Машу, которая поехала открывать. Возможно, к ней пришла ученица, решила она.

Но Маша все не возвращалась, из коридора слышался ее приглушенный голос, и Ася пошла в прихожую, чтобы лично выяснить, что за гости у ее учительницы.

— Нет, ну что вы, у меня никогда не было собаки, — засмеялась Маша. — Куда мне собака-то? Я с ней даже гулять не смогу…

— Но она сидит у вашей двери, — возразила ей другая женщина, по-видимому, соседка. — Поэтому я и подумала…

— Хороший песик, — учительница погладила собаку, однако с места Аси не было видно ничего, кроме того, что у нее сероватая шерсть. — Ты потерялся? Но ты же знаешь, что не живешь со мной…

— Смотрите, она хвостом виляет, — заметила соседка. — Вы ей определенно нравитесь.

— Надо найти ее настоящих хозяев, — сказала Маша. — Может быть, вы пока ее заберете к себе…

— Да у меня две кошки живут, — развела руками соседка. — Я бы с радостью, но сами понимаете…

— Хм, действительно, они вряд ли обрадуются такой гостье, — Маша снова подалась вперед, очевидно, рассматривая собаку. — Скажи, ты смирная? Хулиганить не будешь?

— Ой, она улыбается! — восхитилась женщина, от восторга даже хлопнув в ладоши.

— Мне кажется, ей просто жарко, — хмыкнула Маша. — Ладно. Я могу ее взять… Но только ненадолго. Вы походите по подъезду, поспрашивайте, ладно? У меня-то собаке не жизнь, я без посторонней помощи выйти на улицу не могу…

— Да-да, я обязательно поспрашиваю! — заверила соседка.

— Ну, до встречи, — улыбнулась Маша.

Она чуть отъехала назад, пропуская собаку в дом.

Ася внимательно всмотрелась в крупного беспородного зверя, ища в нем признаки опасности, но собака аккуратно обошла коляску Маши и, не поднимая головы, прошла в комнату, где и улеглась возле дивана.

— Похоже, тебе даже не надо предлагать чувствовать себя как дома, — усмехнулась Маша, наблюдая за гостьей. — Наглая ты морда, вот ты кто. Пойду посмотрю, чем тебя покормить можно, а то тощая-то какая…

Она направилась на кухню. Ася осталась рядом с собакой, все еще недоверчиво ее рассматривая. Она помнила, что случилось с Алевтиной Васильевной, соседкой Ольгерда; как Динка лежала на земле, а ветер швырял на нее мокрые листья. В ее голове все еще звучал рассказ Ольгерда о Саше, которая, если хотела, без проблем представлялась безобидным домашним животным — неудивительно, что Ася никак не могла отделаться от подозрений.

Но собака демонстрировала полное отсутствие интереса к окружающему миру. Она почесала за ухом, повыкусывала блох из хвоста и затихла, явно намереваясь спать.

— Котлету будешь, а? — Маша снова появилась в комнате с миской в руках.

Собака приподняла голову и посмотрела на нее.

— На, попробуй. Голодная ж, поди.

Собака понюхала предложенную еду, облизнулась… И одним махом проглотила котлету.

Маша потрепала ее по шее, хваля.

Ася же уже решительно ничего не понимала, и главное — зачем ей показывали этот сон, если нет никакой опасности… Она привыкла, что ее «видения» — сплошь предупреждения или «фильмы» о смерти, уже свершившейся. Маша чувствовала себя хорошо, собака агрессии не проявляла — похоже, действительно просто приблудилась… Так в чем же дело?

Ася присела на корточки рядом с собакой, пользуясь своей невидимостью. Провела рукой перед мордой — никакой реакции. Вздохнув, она попыталась поймать взгляд блохастой…

И замерла, пронзенная внезапным ужасом. На какой-то миг глаза девушки и собаки встретились, и воздух словно бы задрожал, рассеивая морок. На Асю смотрели вольчи глаза.

— Сволочь, — прошептала Ася. — Сволочь! Я поймаю тебя и убью!

Собака — морок вернулся на место, скрывая волчицу — недовольно тявкнула, привлекая внимание Маши. От нее-то не укрылось присутствие соглядатая, тем более когда соглядатай так глупо выдал себя с головой.

«Ну что ж, смотри, маленькая зарвавшаяся шавка, — прозвучал у Аси в голове женский голос. — Смотри и запоминай. Следующей будешь ты».

— Как ты можешь быть такой… Такой…

Маша же снова взяла гитару, возвращаясь к прерванному занятию. Пела она хорошо, благо голос позволял — сильный и глубокий, Ася даже невольно заслушалась, на какой-то миг забывая о присутствии Саши и исходящей от нее смертельной опасности.

Разумеется, именно этим волчица и воспользовалась.

Когда она прыгнула, скаля клыки, Маша, к счастью, успела заслониться инструментом. Уворачиваясь от страшных зубов, она оттолкнула от себя волчицу, используя гитару в качестве орудия самозащиты. Взвизгнув, Саша упала на пол.

— Что ты творишь?! — закричала Маша. — Место!

Но Саше уже надоело притворяться послушным песиком. Она пригнулась к полу и зарычала.

— Что с тобой? — спросила Маша, бледнея. — Хорошая собачка…