Он вдруг смог выловить среди вони мазута и раскаленного металла тонкую струйку очень знакомого запаха. Так — молоком и горячим телом — пахла волчица, кормящая своих волчат.

Ольгерд тихо и очень низко зарычал. И вдруг бросился вперед, перепрыгнул через невысокую ограду платформы, мягко приземлился и побежал в лес, ведомый таким родным и желанным запахом…

— Стой! — крикнула Ася, но Ольгерд не услышал. — Не надо! Вернись!

Она ударила кулаком в стену, но разумеется, ничего этим не добилась, только кожу содрала. И, с трудом сдерживая слезы, припустила следом за Ольердом.

Сбежав по лестнице (прыгать она остереглась), Ася обернулась. Двери электрички захлопнулись, и, опять просигналив, поезд медленно пополз прочь. Дети прилипли к окнам и разглядывали что-то. Девушка невольно поежилась.

Черная куртка Ольгерда мелькала впереди. Бежал он быстро, но при этом метался из стороны в сторону, словно бы что-то потерял, и это было на руку Асе, для которой бег никогда не был сильным местом. Думать на ходу было неудобно, но она все равно старалась понять, что же происходит.

С Ольгердом происходило что-то катастрофически неправильное, намного более неправильное, нежели то, что превратило вагон поезда в кукольный театр абсурда. Он куда больше напоминал дикого зверя, нежели человека, хищника, выслеживающего свою добычу. Асе хотелось остановиться и кинуться в другую сторону, подальше от этого незнакомого, чужого мужчины, но она упрямо продолжала следовать за ним. Несмотря на весь свой страх, она была уверена: Ольгерду понадобится ее помощь.

Кровь стучала в висках, в ушах шумело. Перепрыгивание препятствий, уворачивание от веток и попытки не выпускать из виду отнимали слишком много сил, довольно быстро Ася начала замедляться. Наконец, она перешла на шаг. В течение минуты она видела перед собой тень мужчины, потом он исчез. Грустно вздохнув, девушка медленно побрела, ведомая каким-то наитием. Она надеялась, что когда-нибудь Ольгерд обязательно остановится — и она точно найдет это место.

Едва почувствовав под ногами землю вместо асфальта платформы, Ольгерд забыл себя, забыл Асю, забыл свое нежелание показывать свою сущность. В его голове билась лишь одна мысль, одно желание — найти, догнать, обнять… Он забыл о боли, о наказании, о невинных жертвах. Сейчас он хотел ее видеть, ее чувствовать, ее любить. И ничто не могло ему помешать.

Аромат, что вел его, был очень нечетким, он то терял его, то вновь находил, метался то в одну, то в другую сторону. Его словно дразнили, подманивали конфеткой, а потом дергали за веревочку, оттягивая лакомство подальше. Вновь и вновь Ольгерд хрипло взрыкивал, когда в нос бил запах прелых листьев без каких-либо примесей серой волчицы.

Еще сначала ему казалось, будто кто-то его преследует. Постепенно это ощущение притупилось, но совсем на нет не сошло. Впрочем, на это ему было наплевать: если преследователь опасен, то найдется, кому о нем позаботиться.

Земля мягко пружинила под ногами; здесь явно недавно шел дождь. Голые черные ветки норовили ударить по глазам, зацепиться за одежду, не дать пройти мимо. Небо было затянуто облаками, солнцу никак не удавалось пробиться сквозь хмурую пелену. И над всем этим царила удручающая, неживая, хищная тишина.

Волчица носом подтолкнула последнего из своих щенков, заставляя его бежать быстрее. На ее морде застыла торжествующая улыбка. Она добилась своего, ее добыча медленно, но верно загоняла сама себя в ловушку.

Тонкая струйка запаха неожиданно превратилась в целую волну. Ольгерд спотыкнулся и рухнул на колени, зарылся руками в лиственный ковер. Он остановился прямо перед волчьей норой.

Когда-то в ней жили, но теперь она была всего лишь холодной дырой в земле под корнями старого дерева. Ее хозяева ушли и вряд ли планировали когда-либо вернуться.

Ольгерд поднял голову и завыл.

Ася едва переставляла ноги. Ей было очень холодно, она дрожала, а еще окружающая тишина вынуждала поминутно оглядываться вокруг, ожидая нападения. Она вспомнила, где уже видела такое — в том самом сквере, который оказался свидетелем последних минут жизни Динки. Несомненно, волчица была где-то рядом.

Громкий вой, пронзивший, казалось, само небо, заставил девушку замереть. Она вслушивалась в него, словно надеялась понять звериный язык, хотя, конечно, это было невозможно. Тем не менее одно она знала точно: это не серая убийца. В вое слишком много было тоски, слез, человеческих эмоций. Сердце болезненно сжалось, глаза неожиданно увлажнились.

Всхлипнув, Ася снова побежала. Ольгерд звал ее, и она не могла не прийти.

Он все еще сидел на земле, когда на него кто-то налетел сзади, упал, прижался. Переведя взгляд с неба на неожиданного гостя, он рассмотрел в светлых волосах что-то знакомое.

— Прекрати, прекрати, — прошептал гость, точнее, гостья. — Это слишком больно!

Ольгерд тряхнул головой, пытаясь сообразить, где он находится, что делает и вообще как здесь оказался. Закрыл руками лицо, сосредотачиваясь на разбегающихся мыслях.

Ася. Его обнимала Ася. Он находился в лесу, потому что побежал вслед за волчицей. А еще он как последний дурак выдал себя с головой.

— Все хорошо, — сказала Ася.

Ольгерд нервно дернулся. В детские сказки он давно уже не верил.

— Мы найдем ее, — пообещала Ася. — Будем оставаться здесь столько, сколько понадобится, но найдем твою волчицу.

Она прижимала его голову к своей груди и гладила по волосам. Она сама не осознавала, что именно шепчет, но ей казалось, что это сейчас неважно, что главное — говорить, чтобы Ольгерд слышал звучание человеческого голоса. Она была такой маленькой и беззащитной, но все равно старалась оградить его от того, что было заведомо сильнее, страшнее, опытней нее. Так она… выражала свое отношение? Свою любовь?

Ольгерд тихо засмеялся. Ему показалась крайне смешной мысль о защите его от волчицы. А через несколько мгновений его голос сорвался в рыдание. Не понимая себя, он плакал, цепляясь за Асю, наверняка причиняя ей боль своей хваткой, но остановиться не мог.

— Все будет, я обещаю, — успокаивающе говорила Ася. — Не время отчаиваться, вдвоем мы та сила, что победит все!..

Когда Ольгерд наконец пришел в себя, встал вполне закономерный вопрос о том, в какой стороне от них находится станция.

Ася предположила, что двигаться им стоит туда, куда они повернуты спинами, но мужчина возразил, напомнив, что они бежали не по прямой, а петляли и много раз поворачивали. Тогда они попробовали услышать шум железной дороги, но, сколько ни напрягали слух, до них не доносилось ничего, кроме беспечного птичьего щебета.

— Она ушла отсюда, — заметил Ольгерд. — Иначе бы мы и того не слышали.

Ася пожала плечами. Ей было все равно. Она пробовала сосредоточиться, чтобы увидеть их путь, но ничего не выходило. В конце концов, она решила, что никакая она не ясновидящая и все предыдущие ее видения — лишь случайности, игра воображения.

— Сидеть на месте в любом случае не стоит, — продолжил мужчина. — Мне кажется, стоит пойти в ту сторону, которая нам больше всего понравится. Куда-нибудь мы выйдем… Не может же этот лес быть бесконечным. Может, набредем на какое-нибудь поселение, попросимся на ночь…

Ася кивнула, соглашаясь.

Вскоре они уже шагали прочь от норы, не забывая внимательно оглядываться по сторонам. Волчица, может, и ушла, но исключать возможность наличия других хищников было бы глупо.

Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, разбрасывая вокруг себя алые лучи, когда они наконец вышли на опушку. Впереди раскинулось поле с пожухлой травой, дальше виднелись темные силуэты маленьких домишек, клубился дымок.

Переглянувшись, Ася с Ольгердом прибавили шаг. Они оба совершенно вымотались, блуждая по лесу, дико проголодались, и вид человеческого жилья вселил в них надежду на ужин и отдых.