Курт взял в руки книгу Шолохова, но та превратилась в жабу и ускакала, оставив небольшую лужу в ладони. Это никак не отразилось на Курте, потому что он был достаточно пьян, то есть освобожден от сетей, держащих душу и ум.

"Вот Достоевский, эпилепсия и чахотка в чуждом виде. Читать его – ссать в мусорку, где лежат бомж, бычки и шприцы. В этом его вся сила".

Курт огляделся: книги вспархивали и летали по воздуху, маша переплетами, они кружили, садились, каркали. Удивлению не было конца, но чудо текло к нему. Оставалось только разинуть рот и принять его в себя: басни и небылицы, бьющиеся в окно и просящие о спасении.

"Можно купить и Бодлера, написать песни на его стихи, окунуться в сифилис и безвестность, большую ложку, скребущую по дну тарелки, где были мысли и чувства девушек до восемнадцати лет".

Курт обошел девушку, взобрался на лестницу и начал изучать корешки книг. Гауптман, Платонов, Булгаков, Блок, Есенин и Манн. Подумал о Есенине, чье самоубийство нападает на одиноких прохожих, раздевает, грабит их и скрывается в темноте. Начал листать Блока: всё то же, иногда целые страницы из запятых, иногда из точек, иногда из пустоты, пузырящейся и лопающейся, даря миллионы брызг.

"Конечно, земля отпустит, потому что давление на нее будет нарастать, биться в окна, переворачивать машины, топить корабли и дымить на лавочке сигаретой с надписью Восточно-германский табак. Всё должно поменяться, стать другим. К примеру, скоро на трубах и кирпичах будут лежать телефоны, а из их экранов – торчать головы людей, поющие Богемскую рапсодию и читающие стихи".

Когда Курт взял в руки очередную книгу, зазвонил телефон, то была Эми, она предложила встретиться у нее, сейчас, назвала адрес и исчезла, причем так, как на свет появилось всё.

"Что за книга в руках? Нет автора. Ее никто не написал. Есть текст без названия. Круто. Ее-то я и куплю".

Расплатился на кассе, взял безымянную книгу и вышел на улицу к Кристу.

– Что ты так долго делал?

– Книги смотрел, гулял, – начал оправдываться Курт.

– Поедем дальше кататься?

– Не могу, свидание. Отвези меня на Пугачевского девять. Не трудно?

– Да нет. Окей.

Облили себя бензином, подожгли и сожгли, то есть отправились дальше, молча, без выбросов шума из своих глоток, но глотая портвейн. Добрались без приключений, за исключением пустяка, того, что они взорвали весь город, разнесли на куски и собрали его. Курт попрощался с Кристом и поднялся к Эми. Заключил ее в объятия, когда она вышла к нему из дверей, поцеловал ее в щеку.

– От тебя пахнет спиртом.

– Это портвейн, – уточнил момент Курт.

– Заходи.

– Хорошо.

Он разулся и прошел на кухню, где на стояли четыре бутылки пива и холодец.

– Крепкое?

– Да не очень, я сегодня брала, знала, что ты придешь.

– Я в магазине был. Книжном. Смотрел на то, как книги текут вниз черным ручьем из букв и слов.

– Образуя озеро, море?

– Да, ведь Черное море всё состоит из чернил. Оно написано кем-то.

– Интересно.

– А то.

Курт помыл руки и сел за стол, открыл пиво себе и Эми, захватил вилкой холодец, отправил по назначению, улыбнулся и превратился в себя.

– Эми, твоя грудь похожа на два заброшенных гаража, в которых ничего нет, кроме разоренных погребов. Между гаражами растет какое-то дерево, валяется шина и поставлен кирпич.

– Да, вот думаю об этом, боюсь за будущего ребенка: что и как будет он пить?

– Весной талые воды заполнят погреба, а летом он будет всасывать в себя прелый запах и испарения центра ядра земли.

– Лучше не рожать, а груди сдать в металлолом.

– Останутся погреба.

– Пускай, ребра мои будут скрывать пустоту.

– Хорошо.

– Еще как. Это лучше гаражей с автомобилями Хендай Соната и замков на дверях.

– Конечно. Так твои груди всегда с тобой, а их содержимого нет. Ведь будь оно, то были бы владельцы каждой груди и автомобилей, которые рассекали бы по городу, снимали девчонок, возили людей и попадали в аварии.

– Согласна, давай есть и пить.

Они приложились к холодцу и пиву, ничего не говоря, и выпили и съели достаточно много. Эми слегка захмелела, заулыбалась, зарозовела. Стала пирамидой Хеопса с клоуном Енгибаровым внутри.

– Вот лежит во мне клоун, – сказала она, – просто лежит, потому что мертв, а внутри у него разворачивается колесо обозрения, чертово колесо, на котором катаются все президенты США, куря сигареты и символизируя собой Ирак, Иран и Ливан.

– Это ты верно заметила, клоун создан для того, чтобы быть мертвым, ходить мертвым по улицам, заниматься мертвым любовью и сидеть мертвым в кафе.

Решили перекинуться в карты, лениво и с неохотой играли в них, пили из бутылок безумие, восходящее к самым удаленным концам вселенной, и ели земное.

"Какая она хорошая девушка, черт, я проигрываю, надо быть повнимательней, вглядываться в каждую карту, на которой не масть, а море или океан".

Сыграли пять партий, с поражением Курта, убрали их, врубили музыку на ТВ, впились в нее, начали жевать и глотать, чтобы в желудках звучали басы, чтобы желудки стали барабанами, по которым бьют китайские палочки с остатками риса и суши.

– Курт, поцелуешь меня? Я так соскучилась.

– Ну, бывает, а что?

– Губы в губы. Идет?

– Можно, но я болею.

– Чем?

– Болезнью, чье имя Ассирия.

– О, с нею я справлюсь.

Она приблизилась к нему и коснулась губами носа.

– В губы пока не буду.

– Мне не надо, забудь.

– Тогда давай бороться на руках. Армрестлинг. Ура, ура! – Эми захлопала в ладоши и рассмеялась.

Они напряглись, набычились, схватились руками и стали творить ими соляной столп, в который превратилась жена Лота, когда обернулась на крик всего города, зовущего ее в ад. Рука Эми дрогнула, подалась назад и нырнула рукой в холодец.

– Я проиграла, о господи, что теперь делать? Дом рухнет, город рухнет, меня уволят с работы, страна перестанет быть, я потеряю губнушку, планета пойдет к чертям, у меня украдут машину. Курт, помоги, спаси.

– Я нарочно тебя победил, чтобы сейчас делать это.

Курт наклонился и начал слизывать холодец с руки Эми.

– О, спасибо, мой друг, – сказала она и сделала глоток пива. – Ты такой прозрачный сейчас. Пожалуй, я пройду сквозь тебя.

Эми встала, сняла штаны и трусы и показала промежность Курту.

– Что ты сейчас видел? – спросила она его.

– Нору, которую вырыл суслик и ушел, чтобы через год в нее заселился хомяк.

– Ты угадал.

– А еще это одно из отверстий, в которое вгоняют сваю, чтобы построить дом.

– То есть нужно множество женщин?

– Да, султан должен оставлять пенис в своей наложнице, отращивать новый, вгонять и потом строить дом для них всех.

– Свая есть член?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.