Через долю секунды – вой мотора, удар, грохот.

Алекс рванул вниз.

Послышался гул сирен приближающихся пожарных машин. До Граунд-Зиро[3] оставалось только десять этажей.

– Диспетчерская! Диспетчерская! Девушка, а как из здания выходить? На каком этаже отчаливать из этого вертикального туннеля? – поинтересовался он на бегу.

Алёна была готова к ответу на этот вопрос. Билл уже просчитал все возможные варианты и решил, что лучше всего выходить через первый подземный этаж.

– Это немного дольше, – сказал он извиняющимся голосом, – потому что надо будет пройти еще одну стыковку между лестницами «Эй» и «Си», зато опасность оказаться под обломками гораздо меньше.

Урбанова бросила взгляд на экран компьютера Билла и тут же отвернулась. Наблюдать за трагедией было невыносимо.

Еще совсем недавно мирный проект «Виртуальный Нью-Йорк» превратился в зловещего монстра, транслируя данные через спутник. Технологии бесстрастно отслеживали удары судьбы, внезапно свалившиеся на горожан. Из зданий вместе со стеклами выпадали люди с искажёнными ужасом лицами. Вдруг камера выхватила силуэт стройного парня. Он тщетно пытался открыть застрявший на первом этаже прозрачный лифт. Через стекло было видно, как за его спиной летели к земле куски арматуры, мебель и ни в чем не повинные люди. Они погибали, не понимая, зачем и почему.

– Через первый уровень подземки и только через него! Алё, Алёш, а-л-ё!!! – в ответ тишина.

Алёна поняла, что телефонная связь опять прервалась, но чувствовала, что ее внутреннее взаимодействие с ним осталось. Сфокусированная на спасении любимого, она закрыла глаза и на черном фоне мысленного пространства увидела серебристо-зеленую точку, чем-то похожую на ту, что летела вчера по небосводу. Она знала, что, пока эта точка светится, она чувствует его и они вместе.

– (Через подземку, там уже должны быть открыты все выходы. Пешком по туннелю на север, на север, как можно дальше от здания,) – твердила про себя Алёна как молитву, повторяя слова Билла.

Тело затекло, но она боялась пошевелиться и потерять из виду призрачный маркер Алекса. Она не чувствовала, как судорога свела ее шею, не слышала голосов, раздающихся вокруг:

– Ей надо помочь. У нее судороги. У кого-нибудь есть иголка?

– Не надо иголки. Лучше массаж, – отметил англичанин по имени Лукас и вдавил пальцы в шейные мышцы женщины. От боли Алёна тут же пришла в себя и злобно зашипела:

– Что вы наделали, я потеряла с ним связь!

Британец извинился и поклялся про себя, что никогда больше не прикоснется к этой даме.

– Мы можем чем-нибудь помочь? – хором спросили Марго и Билл.

– Отвезите меня в горы, повыше, только быстро, – пролепетала Алёна. – Пожалуйста, скорее.

Билл поднялся и вытащил из кармана ключи от машины, но Урбанова решила, что поедет с Марго.

Подруга гнала, проскакивая на «желтые». Кто-то будто нарочно придерживал для них сигналы светофора. Уже через семь минут Урбанова сидела в позе лотоса на небольшой площадке в центре вершины ближайшей лысой горы и безуспешно пыталась установить потерянный астральный контакт с Алексом.

Прошел час. Задул ледяной ветер. Небо было чистым. Однако в холодной синеве предгорья буквально из ничего явилось огромное пышное облако с плоским темным дном и повисло низко над землей. Молнии метались в нем, озаряя изнутри яркими желтыми вспышками.

Подошла Марго:

– Нехорошая туча рядом болтается. Ты хочешь остаться здесь, или тебя отвезти?

– Поехали обратно, – кивком ответила Алёна. У нее не было сил говорить.

Когда они входили в конференц-зал, кто-то тотчас же выключил телевизор.

– (Хорошая реакция, – мелькнуло у Алёны. – Хоккеистом будет. При чем тут хоккеист?) Не надо. Не выключайте. Может быть, я его увижу.

Алекс дотащился до самого нижнего этажа. Дверь из него вела в коридор, а оттуда на лестницу «Си» и в подземные этажи. Удивительно, что вокруг было не так уж много людей.

– (Может, Урбанчик слишком мандражирует? Может, не стоило так суетиться и метаться? Ну не бежать же обратно, в конце концов), – вполне логично заключил он.

В минусовых этажах, действительно, все двери были открыты, и негустая толпа походным шагом двигалась по туннелю.

– В какую сторону, Алёна говорила, надо двигаться? На север? Где здесь юг, где север?

Он встал спиной к карте подземки, сообразил, где север, и изнеможённо потопал в указанном направлении.

– (Кстати, а когда она мне говорила, что надо идти на север? Вроде не по телефону. Интересно. Ну да ладно, какая разница).

Рядом с ним хромал красивый молодой человек. Глаза его были переполнены непониманием происходящего. Пережитый страх то сковывал его, то приводил в возбуждение. Находясь под впечатлением от увиденной драмы, он всё время бубнил себе под нос:

– Я только вошел в лифт, нажал на 101, а он тут же остановился. Свет погас. Но это ничего. Лифт-то стеклянный, всё видно, утро всё-таки. А потом они стали падать. Всё падают и взрываются, падают и взрываются.

– (Ну вот, сегодня уже третьего заело), – вздохнул Алекс. – Ничего, парень, прорвемся. Тебя как зовут?

– Дьюк.

– (Почти что принц. Теперь понятно, отчего такой красавец). Давай, давай! – он подхватил молодого человека под локоть. – Быстрее, быстрее! – как будто подчиняясь мыслям жены, поторапливал его Нахимов.

Они маршем преодолели туннель, поднялись по лестнице и побежали к выходу. Безмятежный солнечный свет больно кольнул глаза. Алекс оглянулся. Дымились обе башни. Вокруг надрывались сирены. Плакали, глазели, фотографировали, снимали на видео прохожие.

– Вам оттуда ручкой никто не машет и не позирует, чего снимать, – проворчал Нахимов то ли по-английски, то ли по-русски, то ли себе, то ли прохожим. – (Кажется, пронесло), – покачиваясь, он двинулся вперед по улице, все отдаляясь и отдаляясь от Всемирного торгового центра.

Перед взором Алёны предстало то, чего она боялась больше всего, но ни разу не формулировала эту мысль. Она была уверена: главное – не подавать судьбе негативных идей. Рок обожает претворять их в жизнь. Однако несмотря на все заклинания сбывалось самое страшное. На экране оседала первая, южная, башня, а за ней и вторая, северная. Бессердечные ведущие снова и снова демонстрировали падение высотных сооружений.

Урбанова взяла со стола холодную стеклянную бутылку пепси и хладнокровно, как боец гранату, запустила в экран. Телевизор рвануло, и всё разом затихло.

– Я оплачу ущерб. Давайте лучше помолимся, но не за упокой, а за здравие, – произнесла Алёна, чувствуя, что еще секунда, и она разрыдается.

Все послушно, беззвучно сели и погрузились внутрь себя. Чего-чего, а молиться в Америке умели даже ученые.

В поднебесье вдруг жутко захрустели башенные кости. Всё грохотало, стонало, и здание, только что покинутое Нахимовым, поползло вниз, оседая на землю.

– (Опять на меня всё летит! Когда же этот маразм закончится?) – мысленно взвыл Алекс, остановился и посмотрел назад.

Южная башня по карточному складывалась внутрь самой себя. Нахимов оцепенел от размаха бедствия, свалившегося на Нью-Йорк. Дьюк ещё постоял с полсекунды, бормоча что-то себе под нос, потом вцепился в Алекса мертвой хваткой и потащил за собой. Они, как два скакуна, помчались по улице, лавируя между пожарными машинами, подальше от проклятого места.

Неистовой силы шум усиливался, нарастал, и вдруг – рвануло. На мгновение обоим показалось, что земля под ногами провалилась. Алекс оглянулся на бегу и увидел летящие вслед за ними многоэтажные клубы пыли с обломками искореженного бетона и стекол. Фронт взрывной волны был совсем рядом.

Юноша, не реагируя на происходящее, как зомби, продолжал преодолевать свою стометровку в сцепке с товарищем по несчастью. Плотная стена пыли уже толкала их в спины. Перед Алексом мелькнула открытая дверь уличного кафе. Не раздумывая, он втолкнул туда парня и, сбиваясь с ног, ввалился сам. Молниеносным движением его рука захлопнула входную дверь. Ему даже показалось, что снаружи их чем-то придавило будто бы плитой.