Уже издревле, Кавказ был лакомым куском для завоевателей. Этот край описывали Эсхил и Геродот. Сюда испокон веков ходили орды завоевателей. Часто нашествия напоминали потоп, и тогда они поднимались выше, в горы, чтобы переждать бедствия и вновь вернуться к своим очагам. Горцы и сами нередко совершали набеги. Очень долго, у многих обитателей этих краев, жить грабежом, считалось делом естественным.

За их души боролись… Сюда приходили пламенные проповедники Христа; аскетичные последователи Будды; ревностные сторонники последнего Пророка. Но в восприятии новых веяний, они отстаивали свое мировоззрение. Их самобытность оставалась главной и непреложной ценностью. Законы предков не подлежали пересмотру.

Здесь были греки, римляне, парфяне, монголы, персы, турки. Затем, к Кавказу, стали пристально присматривались русские… И вот, когда они пришли, началась борьба, кровавая и изнурительная. Горцам просто не оставили выбора. Кроме веры, преданий предков, свободы и гор, у них не было ничего. И они сражались. Сражались так, что заслужили уважение захватчиков. Но силы были слишком неравными. Им, противостоял мощный и хорошо организованный враг. И противопоставить ему, они могли только свое мужество.

За свою экспансию русские заплатили дорого. Понадобилось более 200 лет непрерывного давления и войн, чтобы окончательно истощив человеческий ресурс, они добились относительного успеха. Да, Кавказ был завоеван, но они не склонили голов; и не смирились ни с новой властью, ни с утратой свободы. И при первом же удобном случае поднимая её знамена.

Для расширявшейся Российской Империи Кавказ стал природной цитаделью. Им правили наместники из Москвы, но власть их была шаткой. Не было ни понимания, ни взаимо-проникновения культур. Даже революция сокрушившая Империю, не изменила положения вещей. А далее, произошла катастрофа. Многие народы Советского Союза, в основном горцы, были обвинены в сотрудничестве с фашистами и высланы в Среднюю Азию…

Потом, была реабилитации, долгая дорога домой и тридцать лет относительного затишья. Что-то стало забываться, что-то терять смысл; но нет, да нет, память вскрывала старые раны, и тогда вновь приходила боль….

Несмотря на годы, Денни помнил многое. Часто, ему казалось, что все произошедшее с ним, и его народом, было просто страшным сном! Упрямо повторяющимся сном. Предательски пробуждая по ночам, его мучили фантомы; гигантские колоны обезличенных теней, бредущих в неизвестность. Эти страшные кошмары были вынесенные из детства, и даже уже находясь в почтенном возрасте, он с ужасом просыпался в холодном поту. Сколько ему тогда было? Девять? Десять? В таком возрасте трудно поверить, что Солнце может погаснуть, и посреди дня может воцариться мрак. Мир казался незыблемым, светлым и ничего не могло его изменить.

В тот день, погода выдалась ужасной. Ураганный ветер грозился смести селение, сравнять его с землей. Затем повалил снег. Да с такой силой, что завалил их родовую башню. И вот под утро, только стихла буря, как он отчетливо услышал шум двигателей. Вначале это вызвало интерес, автомобиль был редкостью в этих местах. Но потом появились люди в форме, чей вид надолго стал для него символом зла. Что понимал он тогда в играх взрослых? Что чувствовал, оглу-шенный криком женщин и солдат? Скорее, он был напуган, хотя и не признавался, страданиями деда, плачем матери и сестер. Он до конца надеялся, что вот, сейчас, распахнется дверь, и богатырь отец вырывает их из этого кошмара. Его отец, герой фронтовик, погиб приблизительно в это же время, где то под Харьковом, но об этом они узнают только через много лет. А тогда… им дали два часа на сборы. И эти два часа навсегда перевернули его жизнь.

Он помнил все! Бескрайние степи Казахстана, жизнь в палаточном лагере, потом на поселении. Боль, унижения, страдания. Возвращение домой. Растерянность, когда после столь долгого изгнания, он ступил на родную землю. Когда пришло осознание того, что вопреки всему они вернулись; что есть неподвластная никакому злу сила, вернувшая их домой.

И пусть дома их были заняты. И люди, заселившие их, смотрели на возвращенцев с тревогой и опаской… Он понимал их; потому, что знал, что значит быть изгнанником и не держал зла.

Да! В этой жизни его, как говорят русские, покидало. Но времени подвластно все. Теперь его, богатая событиями жизнь наладилась. Да и обиды, казавшиеся вечными, уже не так точили душу. Единственное с чем он так и не смог спра-виться, это была память. Память, которая порой, оживляла прошлое…

И все же, жизнь его выпрямлялась. Он дома, он в горах. Он заслужил уважение соплеменников. Совсем недавно принял санаторий в Адыгее – «Лесная поляна». Принял не просто так. Скорее его удалили подальше от политических баталий, развернувшихся в республике. И тут, он чувствовал руку своего племянника Муссы. А место красивое! Да и до дома всего четыре часа езды.

Санаторий партийный.… Всех подряд сюда не пускали. Вот и сейчас привезли отпрысков высокопоставленных бонз. Ребята с виду не плохие, умные, раскрепощенные, начитанные и очень разные… За время, проведенное вместе, он успел их достаточно изучить. Внешне свободные; держатся просто, не высокомерно! Все западники и это понятно. Стараются держаться независимо, но на самом деле каждый из них на распутье…

Милица – сказочно красивая, но худосочная; просто девчонка, живущая грезами. И куда смотрят родители? Он ни за что не отпустил бы свою дочь с посторонними мужчинами… Роман! Издерганный весь, глаза бегают. Никак не расслабится. Все время суетится, как зверек… Андрей, совсем чужой для этих мест. Красив… Раскован… Зеленоглазый блондин… На фоне гор он смотрится, как привнесенное вкрапление. Но тело, взгляд – все, как у настоящего мужчины. Видно, дружит со спортом. И все же своего сына, он представлял иначе. Таким, как его племянник – Мусса. Сын погибшего в те злосчастные времена, брата. Настоящий джигит. Сухой, поджарый, взгляд острый, как кинжал. Сейчас, он начальник штаба авиадивизии. Представлен к званию генерала…Скоро, он поедет к нему в Тарту. Это Прибалтика. Эстония. Давно, он хотел посетить эту республику.

Но зорче других, он должен был следить за Татьяной. Не удивительно – ее отец один из новых лидеров страны. Девушке не больше двадцати пяти. На вид не хрупкая; все в меру; глаза лучистые и никакого макияжа. Даже помады нет. Эх, сбросить бы пару десятков лет, и поволочиться за такой?

Издав нечто-то вроде клича, Денни закрутил ус. В общем, кампанию он встречал совсем не простую. Ребята развязаны, по нему, даже немного распущены; постоянно спорят, едят мало; странные, хотя очевидно – умны.

Денни обвел взглядом накрытый посередине двора богатый стол.

Он и его народ другие. Русские относятся к ним насторожен-но, считают дикими и темными. Пусть думают, что хотят. Они охотники и воины! И к женщинам, они относятся, как к добыче. Это ведь целое искусство добыть сердце своей из-бранницы…. Но сегодня, он выступает в роли гостеприимно-го хозяина, и постарается сделать всё, чтобы они надолго запомнили эту поездку.

32/

На поляне

Кавказ 1988г.

Наблюдая, как румянится на огне мясо свежеразделанного барашка, Денни испытывал удовольствие. Застолье на поля-не, у каменистого ручья было в самом разгаре. Гости, в кружок, устроились у костра. Легкий дымок, срываясь с пузырившегося шашлыка, дразнил сознание…

Денни вел стол. Вино не пил, только подносил стакан к губам, чтобы не смущать гостей. Слова лились, словно падающая со скал вода, и он, одно за другим, с кавказским колоритом, оглашал предания этих мест.

– Денни! – не отрывая взгляда, смотрела на него восторженными глазами Милица. – Вас так приятно слушать. Вы настоящий мужчина. Но вы, просто обязаны воздействовать на наших мальчиков. – сказала она, и указала она своим длинным пальцем на Романа. – Вот этот, просто, изверг. Считает, что женщины не участвовали в развитии современной цивилизации.