Повисла недолгая, но полная тишина.

– Поместить их в изолятор! – биохимик явно старалась скрыть возбуждение, оттенками проникшее в звук её голоса. Ещё бы! Столько материала для исследований после долгого вынужденного бездействия!

– Ну да! Всё население планеты в изолятор! Откуда мы знаем, сколько там подобных особей!? – второй пилот сделал на лице зверскую улыбку-оскал. – И, похоже, с различными отклонениями в плане физического и умственного развития, судя по этим троим («четверым!» – поправил из угла программист), представителям местного населения, у них тоже полный порядок. Весёленькая жизнь до конца исследовательской программы нам обеспечена!

– Как бы там ни было, всё равно их нужно забирать с астероида, – выдавил первый помощник до сих пор молчавший, – исследовать объект, взять пробы грунта и атмосферы, попытаться выяснить, как эти… формы жизни оказались здесь. Словом, всё в соответствии прописанных правил при данной ситуации.

Бортмеханик и бортинженер, как сговорившись, досадливо покачали головами. Биохимик прыснула смехом в ладошку, но сразу замолчала под устремившимися на неё взглядами в том числе капитана, который сказал:

– Да. Готовьте посадочный модуль. Далее всё по плану В2. Работаем.

Борт-механик показательно доел последнюю дольку лимона, едва на неё упал заинтересованный взгляд биохимика.

Вместо красивых призраков в сознании вдруг возник непонятного рода предмет, по виду напоминающий Дурацкое колесо, только в несколько раз уменьшенное и удлинённое. Он медленно приближался, издавая тихий монотонный шум. Гавомуру сделалось страшно, и он открыл глаза, как всегда делал во время ночных кошмаров, когда, например, ему являлся обращённый Новолун. Страшное колесо не то что не исчезло – оно вытянулось в трубу и зашумело ещё громче. Гавомур с ужасом понял, что глаза его уже давно открыты, и всё происходящее есть неумолимая действительность. Он вскочил на лапы – где там! Лапы отказались от остального тела (видимо ещё оставались под воздействием внутрижгучего) и лихо разъехались в стороны. Где-то рядом раздались клохтания Буду Ин-на. Таким образом тот выражал своё удовольствие зрелищем. Вот уродец! Нет бы помог. И Новолун куда-то исчез.

Грозная труба тем временем совсем приблизилась. Гавомур успел только заметить, что она является продолжением какого-то другого массивного объекта, заслонившего готовую закатиться за горизонт Бледнягу и вообще большую часть обозримого пространства, как в ушах громко ухнуло, и котопёс в одно мгновение оказался в каком-то замкнутом пространстве, заполненном подавляющей тишиной. В голове мутилось то ли, опять же, от ещё непереварившегося внутрижгучего, то ли от такой резкой перемены окружающей среды. Словно в тумане, Гавомур покрутился вокруг своей оси, поползал по гладкой поверхности помещения, куда его так лихо переместила странная труба, наткнулся на некий просвет, шаркнул лапой. Лапа беззвучно скользнула по светящейся окружности, в которой вдруг возник махающий руками Новолун. Он всё ещё был в образе челобзьяна и подавал непонятные знаки. В слабом отражении котопёс с ужасом обнаружил свои выпученные до невозможности глаза. Такими большими они ещё никогда не были. Наверное. К Новолуну, промеж тем, тоже протянулась предательская труба, в утробе которой тот незамедлительно и исчез. В следующее мгновение что-то толкнуло Гавомура в зад. Глаза в отражении увеличились ещё, хотя это и казалось невозможным, и появились такие же огромные зрачки Новолуна. Котопёс обернулся. Новолун превратился в волколиса, но продолжал жестикулировать лапами и хвостом, лихо открывая рот, хотя звуков вслед за этим не следовало.

«Резкая перемена давления. Уши заложило» – понял Гавомур. И потом сразу подумал, что настал черёд Буду Ин-на.

Через несколько секунд его мысль получила подтверждение в образе совершенно невменяемого Буду Ин-на, во плоти и шерсти возникшего в загадочном помещении. По гримасам на лице было понятно, что он продолжает самозабвенно радоваться.

– Дела… – подумал Гавомур. – Интересно, как на всё на это отреагирует Мудрейший… И чем вообще сейчас его просветлённый разум занят?

Поразмыслить над сим занимательным вопросом котопёс не успел. Перед глазами – то ли наяву, то ли видением – пронеслась Безмолвная, потом ряд перемещений, мокрые брызги, от которых вся шерсть неприятно намокла, какое-то белое вещество, с едким запахом, заставившее зажмуриться и… тёмный провал.

Крейсер преториан вынырнул из тени астероидного потока и нанёс упреждающий удар, так что на станции никто не успел толком понять что, собственно, произошло. Защитное силовое поле полетело сразу, станцию тряхануло, системы стали выходить из строя одна за другой.

– Атака! – с запозданием констатировал капитан. – Доложите о повреждениях!

– Разгерметизация! – бортинженер отчаянно посмотрел на капитана. – В скафандры, быстро!

– Теряем кислород. Видимо критичная пробоина.

– Срочная эвакуация! Активировать системы спасательного бота!

– С мостика невозможно! Только непосредственно в ангаре!

– Температура падает! Не успеем!

– Варианты?!

– В барокамеру, быстро! Скафандры берите с собой, доберёмся до бота позже!

– Там же эти…

– Какая разница! Аварийный блок!

– Со мной! – бортинженер похлопал по железному ящику.

Люк внезапно открылся, и в барокамеру ввалилась целая стая двуногих существ, похожих несколько на Мудрейшего, только выше ростом.

Гавомур едва успел потесниться и пододвинуть зазевавшегося Новолуна. Невозмутимая Безмолвная (не видение, значит) молча взирала на двуногих, иногда пошевеливая ушами. Так она реагировала на издаваемые существами звуки, среди которых Гавомур выделил несколько знакомых сочетаний. ««Ещё один удар – и капец». Интересно – отметил он про себя. – «капец» – это интересно.»

Автор высказывания как в воду глядел. Внезапно раздался страшный взрыв, станцию разнесло на куски. Барокамеру выбросило в открытый космос, завращало. В круглых иллюминаторах мелькнул уходящий преторианский корабль. Агрессоры вряд ли заметили среди обломков странный круглый предмет и уж тем более не могли подумать, что в нём умудрился укрыться экипаж станции ненавистных землян вместе с исследуемыми представителями фауны ближайшего астероида.

Всё произошедшее Гавомур частично понял, частично прочувствовал. Двуногие выглядели жалко. Через некоторое время они стали кашлять и извергать из организмов содержимое внутренностей. Противное зрелище. А потом ещё и завоняло. Даже тактичная Безмолвная, отвернувшись, сказала: «Фуу…»

«Как ты?» – послал ей эмоциональную волну Гавомур, имея ввиду, как она себя чувствует и как вообще оказалась здесь.

«Я так…» – был первый эмоциональный ответ. Потом, как бы пораздумав, добавила: «Гуляла неподалёку.»

«Она всегда была рядом! – возрадовался Гавомур. – Ну не блаженство ли?!» И он послал Безмолвной теплую безмолвную эмоцию.

Время в барокамере протекало непонятно. Но видимо, утекло его немало, так как Буду Ин-на всё настойчивее подавал знаки, что неплохо бы перекусить. Да и внутрижгучее окончило своё действие. Пора бы принять ещё.

Глядя в звёздный круг, Гавомур отметил, что камера постепенно приближается к Зерону и, вполне возможно, вскоре окажется на его поверхности. Удачная траектория. Только б силы притяжения хватило. Всё не так плохо. А там уж Мудрейший разберётся, что к чему.

Гавомур с нежностью посмотрел на Безмолвную. Та довольно пододвинулась к нему.

Котопёс хотел спросить, нравятся ли ей двуногие в дурацких шарах, но передумал.

– Пуша Гавомурша хороший… – изрекла она, погладив его лапой.

Буду Ин-на радостно запрыгал. Новолун стыдливо отвернулся.

Глаза двуногих, казалось, повылезали наружу.

Пара патрульных истребителей стремительно вырвалась за пределы Солнечной системы. В зоне видимости ещё оставался бледно-серый диск Плутона.