Настя не собиралась полемизировать, любила, когда ее понимают с первого раза. Выдохнула медленно, стараясь казаться спокойной, произнесла:

– Еще раз, для особо одаренных: я не могу за него расписаться. Поищи кого-нибудь, кто подпись его видел хоть раз, – опять принялась разгребать заваленный документами стол.

В спорных вопросах Максим всегда занимал уверенную доминирующую позицию, его сильный властный характер требовал беспрекословного повиновения, не терпел возражений. Настя тоже любила командовать, уступки в разногласиях давались ей с трудом. Необходимость покоряться вызывала волну дикого неконтролируемого протеста.

«Не позволяй ему манипулировать тобой! – предательски нашептывал внутренний голос. – Ты же не будешь ему подчиняться? Да, кто он вообще такой? Тоже мне, ухажер выискался! И получше видали. Катись-ка, давай, по холодку!»

Максим смотрел на нее в упор. Молчал, но не уходил. Через минуту она раздраженно подняла голову.

– А ты попроси меня, – предложила Настя. Порывисто откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди. Глаза сузились, губы сложились в презрительную гримасу. Заведенную с утра Анастасию Максим начинал выводить ее из себя неимоверно.

– Настя, подпиши, пожалуйста, – произнес он нейтральным тоном безо всяких эмоций.

– Кто так просит? – желчно ответила Настя. Ей хотелось сделать что-нибудь неадекватное, просто так, назло ему, интуитивно поддаваясь импульсу испорченного настроения. – Ты меня хорошо попроси.

Настины сотрудницы, отложив дела, с интересом наблюдали за происходящим.

Максим передвинул к ней вплотную свободный стул, расположился рядом. Он сидел так близко, что она касалась плечом его плеча, от него исходило приятное тепло.

– Подписывай, Настя! – Максим повелительно положил перед ней распечатанный на принтере листок.

Анастасия посмотрела на лежащую, на столе доверенность. Взяла ручку, поставила крестик на месте подписи. На месте для печати нарисовала большое солнышко со злобной рожицей внутри.

– Всё для Вас, Максим Александрович! – растянула она губы в насмешливой улыбке.

– Настя??? – тут растерялся даже внутренний голос. Озадаченный неадекватным поведением Максим, некоторое

время в задумчивости смотрел на ее художество, размышляя, видимо, как правильно поступить.

– А теперь дуй к юристам за новой доверенностью, – говорил он спокойно, старался держать себя в руках.

– Тебе надо, ты и дуй, – Настя попыталась заняться своими бумагами, стремилась казаться невозмутимой, даже равнодушной, но руки у нее нервно тряслись.

В кабинете повисло напряженное молчание, Настины «девочки», опустив глаза, молча перебирали документы на столе. Противостояние сторон грозило перерасти в полноценную войну за лидерство. Максим еще несколько секунд оставался сидеть, потом резко поднялся со стула, не говоря ни слова, вышел из кабинета, хлопнув дверью.

Минут через пятнадцать к ней зашел генеральный директор:

– Настюша, у нас есть печать «Союза»? – дружелюбно осведомился Юрий Михайлович.

С руководителем Настя легко находила общий язык, он чем-то напоминал ей отца.

– Есть, – любезно ответила она. – Но у меня до сих пор нет автографа Парамонова.

– Поставь Игнашевичу печать, – попросил директор, – образец подписи я тебе потом занесу.

– Конечно, Юрий Михайлович, – она попыталась изобразить на лице улыбку.

Проигрывать Настя не любила, а необходимость подчиняться чужим желаниям и вовсе доводила ее до бешенства.

Максим смотрел в компьютерный экран, когда Анастасия положила доверенность ему на стол, направилась сначала к выходу, но потом, передумав, вернулась, со всей силы треснула Максима по голове. Работавшие по соседству коллеги ошарашено уставились на Настю. Мгновенно наступила тишина.

– Пожалуйся еще на меня! – злобно прошипела она.

– И пожалуюсь, – Максим продолжал усердно гипнотизировать монитор.

– Еще раз получишь! – пообещала Настя.

В подтверждение своих слов повторно ударила его по затылку.

– Сука, – выдохнул Максим.

Сидящие вокруг коллеги молчали, непонимающе переглядывались между собой.

Настя вернулась в родной кабинет, ее трясло как в лихорадке, ладонь нестерпимо горела, рабочий процесс разладился окончательно. Злости уже не осталось, только внутреннее опустошение, затопившее рассудок, вакуум в мозгу, холод в душе.

Вечером, перед самым уходом домой, Максим затащил ее на кухню.

– Нам поговорить надо, – безапелляционно заявил он.

– Я не хочу, – безуспешно отбивалась Анастасия, – стало страшно: бить своих коллег ей до сих пор не доводилось.

Долго и нудно распространялся Максим о недопустимости ее поведения, о рабочих отношениях, что-то еще. Настя смотрела сквозь него отрешенно, без всяких эмоций, скрестив руки и ноги. Не думала ни о чем конкретном.

«Бла, бла, бла», – проносилось в ее голове.

Второе «я» забилось в дальний угол сознания.

– …не буду с тобой больше разговаривать, – закончил, наконец, Максим свой раздраженный монолог.

– Не разговаривай, мне безразлично! – пожала плечами Анастасия. Уступать она не собиралась. Не в этот раз. Ей просто хотелось уйти. Выйти из комнаты, выбраться с работы, оказаться подальше от новых, собою же созданных проблем. Отмотать назад время, вырезать кусок из жизни, пропустить этот день.

Такой реакции Максим явно не ожидал. Растерянно, с недоумением смотрел на нее и не мог подобрать слова.

– Очень жаль, что ты так считаешь, – произнес он, наконец, с какой-то горечью.

Самоуверенный и властный, в эту минуту казался Насте беспомощным, потерянным, смущенным. На долю секунды ей даже стало его жалко.

– Почему? – машинально спросила она.

– Потому что. ты нравишься мне.

Настало время встревожиться Насте: в душе соглашалась с его претензиями, и даже признавала неадекватность собственной реакции, но слушать про чувства не желала категорически. Ее всегда страшили подобные разговоры, как будто накладывали ответственность за переживания другого человека, возлагали непосильные обязательства. Ей только хотелось веселья, отвечать за настроения Максима сейчас была она не готова.

Сжавшись внутри, смотрела на него Анастасия и не знала, что ответить, хотела закрыть руками уши, никогда не слышать этих фраз.

– Подумай о том, что я тебе сказал, – закончил их тягостное свидание Максим. Открыл дверь, пропуская ее вперед.

И Настя подумала.

«Так всем будет лучше, тебе в первую очередь, – уверяла себя Анастасия, создавая новое письмо в электронной почте. – Все равно это было ошибкой!»

Выяснять отношения она ненавидела, предпочитала считать, будто никаких отношений между ними не существует.

«Я удалила твой адрес и твой телефон», – написала Максиму короткое сообщение, затем стерла номер и письма – его и свои.

***

– Я тебе в субботу вечерочком деньги завезу, – раздался звонок от Владимира. – Или хочешь, вместе съездим?

– Давай, я свободна, – Костя с детьми навещал свекровь, Настя под предлогом накопившихся домашних дел осталась дома.

– Хочешь, на мероприятие одно по дороге заедем? Интересное, – предложил Володя. Голос его привычно веселый звенел в телефоне, энергия, как и прежде, била ключом.

Ссора с Максимом лежала на сердце тяжелым грузом, терзала Настю угрызениями совести, изводила бессонницей. Сомнительное развлечение обернулось неразрешимым препятствием, преградой стояло на пути желаемого увеселения, дальнейшей легкости бытия. Чтобы забыться, стереть его из своей памяти, отправиться была согласна куда угодно, даже попутчик значения особого не имел.

Володя прибыл через полчаса, привез ей кофе в красивом картонном стаканчике.

– Куда мы едем? – спросила Настя больше из вежливости, нежели от любопытства. В мозгу царили хаос и бардак, мысли о Максиме упорно отказывались покидать ее голову. В ушах бесконечно звучало: «жаль, что ты так считаешь… потому, что ты мне нравишься».