«Женщины априори должны зарабатывать больше, – Настя искала себе оправдание. – Просто потому, что потребности у них выше, и о детях в нашем обществе заботиться приходиться тоже именно им. Постоянно просить у мужа на трусы, это как-то даже унизительно… Наше общество не правильно распределяет ресурсы. Деньги – всего лишь энергия, активность действий, вложенных в работу, ожидающих материализации, и если ты сам не успеваешь израсходовать свои честно или нечестно заработанные, за тебя обязательно сделает это кто-нибудь другой. Невозможно налить в кувшин воды, если он уже полон до краев, лишь выплеснув часть, можно начать очередное наполнение. Олигархи встречают настолько жадных любовниц, по одной лишь причине: те вынуждены участвовать в рублево-валютном круговороте, подвластные закону исчезания «бабосов», с полной отдачей заставлять циркулировать неутомимую денежную силу».
Как и любую самодостаточную, эмансипированную барышню, материальная зависимость от мужчин раздражала ее слишком сильно.
– Позвони, когда к дому подъезжать будешь, – недовольно крикнул муж, когда Настя натягивала пальто.
– Хорошо, – ответила жена.
Получив причитающуюся наличность, домой возвращались они по Литовской улице. Дворники «Тианы» счищали со стекла сыпавший сверху легкий снежок. По железнодорожному мосту, пересекающему сверху проезжую часть, двигался товарный поезд.
Им нужно было повернуть на Лесной проспект перед мостом. Анастасия, однако, была уверена твердо: если проехать под идущим по мосту составом, – а совпадало такое крайне редко, – будет тебе счастье всенепременное.
– Володя, мы обязательно под поездом этим проехать должны, – примета хорошая. Понимаешь? – она умоляюще смотрела на своего попутчика. Вдали показался уже конец состава.
Машин вокруг было немного. Крутанув руль, едва не задев проезжающую мимо красную Мазду, Володя резко сменил направление. Стрелка спидометра мгновенно перевалила за сто, его Ниссан стрелой промчался под последним вагоном.
– Мы успели! – ликовала Настя, обнимая Владимира. – Теперь нам счастье привалит!
Володя улыбнулся без слов.
***
Прошла пара дней. Убирая в папки, разложенные на столе документы, Анастасия старательно обдумывала вечерний семейный досуг, ничего занятного, однако, в голову ее не приходило.
«Чая надо выпить, – решила она. – Тогда и думаться будет лучше».
Когда Насте хотелось хорошего чая, заходила к Егору, заместителю главного инженера, давно и безнадежно в нее влюбленному. Среднего роста худощавый блондин, слегка небрежный, ироничный интеллектуал, ей казался он мужчиной-подружкой. Но в чае Егор был большой специалист.
– Я как раз новый молочный улун приобрел, – довольно распространялся поклонник, пока они степенно шествовали на кухню. – Многие считают, название свое он приобрел потому, что его вымачивают в молоке. На самом же деле в производстве улуна молоко не используется. Ты знала об этом?
– Нет, – отрицательно покачала головой Анастасия.
Егор открыл дверь, пропуская ее вперед. На кухне, к величайшему их обоих недовольству, столкнулись они с Максимом, оживленно беседующим с одним из менеджеров отдела продаж.
Максима Егор переносил с большим трудом, интуитивно ощущая в нем соперника.
– Существуют два способа ароматизации, – продолжил он, стараясь не обращать внимания на неприятное соседство. – В первом случае собранные листья обрабатывают молочным экстрактом, а во втором, наиболее сложном и дорогостоящем, ароматизация начинается непосредственно с чайного куста.
– И у тебя чай, конечно же, дорогой? – уточнила Настя больше для того, чтобы что-то сказать, нарушить наступившую с их приходом тишину.
– Конечно! – не скрывая удовольствия, заверил Егор. – Достанешь заварник?
Сполоснув стеклянную посудину, насыпал в нее скрученные сушеные листья, залил горячей водой.
– Давай свою кружку, налью тебе чая, – Егор подошел к ней слишком близко, и Максим, отвлекаясь от разговора с коллегой, повернул голову в их сторону. Насте, стоявшей между двумя мужчинами, хотелось провалиться сквозь землю. Она уже сильно жалела, что вообще согласилась пить чай.
– Держи, – заботливо протянул чашку Егор, – касаясь при этом ее рук. – У меня еще печенье вкусное есть. Зайдешь ко мне?
«Он сейчас это Максиму назло делает», – мелькнуло в на-стиной голове.
– У меня шоколад есть твой любимый, – вмешался в разговор Максим, – может, лучше ко мне зайдешь?
Настя почувствовала себя вещью, которую один из них пытается отобрать у другого.
– А что ты хотела? – тут же откликнулось второе «я». – Ты же сама им повод даешь!
– Не даю! – возразила Анастасия. – С Егором я даже не обедаю.
– А Максим? Ты же пишешь ему!
– Не пишу, – поправила Настя, – отвечаю! Это разные вещи!
– Зато весело? А? Все как ты хотела! Новые эмоции, другие отношения. Костя же давно не ревнует?
– Костя не ревнует. Но мне не весело, мне неприятно. Я хочу, чтобы меня развлекали, а не делили между собой два самоуверенных болвана.
Чай Настя пила без печенья и без шоколада.
II
Апрель
И полетели ножи и стаи упреков,
И заблудились во лжи и в собственных чувствах.
Земфира
***
Апрель начал свое наступление обильным снеготаянием. Дни становились длиннее, светлее, и легкие юго-восточные ветра разносили по городу запах весны. Утром еще было морозно, но днем уже слышалась веселая, звонкая музыка бодрой капели. Мокрый асфальт, освободившийся от снежных завалов, засверкал, заискрился в теплых, ласковых лучах огромного огненного шара, все чаще появляющегося теперь на безоблачном небосклоне.
Настя с утра пребывала в приподнятом настроении, солнечные зайчики, с легкостью проникающие через оконное стекло, резвились в душе, дурманили сознание, настраивали на игривый лад.
– Ты что это, такая довольная? – заместитель главного инженера разложил на ее столе стопку документов.
– Жизни радуюсь! – улыбалась Настя, подписывая и пропечатывая каждый лист.
– Разве в начале дня можно жизни радоваться? – Егор недоверчиво покосился на нее.
– Конечно! – продолжала сиять Настя, – с утра выпил, весь день – экстраверт.
Егор тоже расплылся в улыбке в ответ.
Работа спорилась в руках, и Настю все чаще посещала крамольная мысль: не покинуть ли ей офис пораньше под каким-нибудь благовидным предлогом?
Через пару часов напряженного труда с отчетом было покончено, Анастасия решила позволить себе короткий перерыв, бабочкой впорхнула на кухню, и на мгновение расстроилась, оказавшись там в одиночестве, – с удовольствием бы сейчас поупражнялась она в остроумии с кем-нибудь из позитивно настроенных коллег.
Уже собралась уходить, держа обеими руками дымящуюся посудину с чаем, когда в дверях появился Максим.
– Забегался сегодня, – начал он, пропуская традиционное приветствие, – даже кофе с утра выпить не успел.
Настя долго, практически с нежностью, смотрела на Максима, ей до одурения хотелось коснуться своими губами его пухлых, манящих губ.
Бодрый настрой придавал уверенности, струящиеся солнечные лучи, сквозь приоткрытое окно заливавшие ярким светом небольшое офисное помещение, добавляли решимости безрассудным поступкам.
– Иди ко мне, – позвала Настя, ощущая легкое смятение, сладостный трепет, идущий изнутри.
Максим, не говоря ни слова, подошел к ней вплотную. Близость его тела будоражила, кружила голову, волновала Настино естество.
Левой рукой обняла его за шею, долго всматривалась в серые, внимательные глаза, правой рукой погладила по голове; короткие жесткие волосы с уже заметно проступающей сединой приятно щекотали Настину ладонь. Прикрыв глаза, медленно провела кончиком носа по его носу, еще раз, на секунду прикоснулась губами к его рту, а потом… быстро лизнула хорошо выбритую щеку и выпустила Максима из рук.
