– Спасибо тебе, я надеюсь, что могу на тебя положиться, – Павел Валерьевич дышал ей в шею, держал в объятиях, именно держал, а не обнимал, и от этого чувства на душе Ковалёвой скребли кошки. Пусть мужчина ей неприятен, но все-таки грубо обходиться с ним не стоило.

– Конечно, Павел Валерьевич, можете, – Яна мягко отстранилась и для верности сделала шаг назад. Взгляд начальства потеплел.

– Если тебе будет нужна помощь. Финансовая. Можешь сказать, и я помогу, как ты помогла мне…

Она покинула vip-кабинет в прострации, находясь на грани обморока. Закрылась в туалете и долго держала руки под краном, чтобы остыть. Не хотелось смывать косметику и получать вопросы вроде: «А ты не заболела?», хотя это был верный способ освежить мысли и немного взбодриться. Нет, ситуация складывалась хорошо. Лучше, чем ожидалось. По крайней мере, ее не застрелили в том же кабинете и не растворили ее тело в ванне кислотой, как показывали в фильмах. Она жива, а это главное. Что дальше будет с Дианой Князевой ресторанную хостес волновать не должно. Искать пропавших – дело полиции, и не ей судить о качестве работы сотрудников этой службы и раздавать советы. В конце концов, определяющим был страх, страх за собственную жизнь. Но почему из головы никак не выходит та женщина, ее приятная улыбка и искренний взгляд? Взгляд не замшелой светской львицы, а обычной девушки, которая трудом и стараниями достигла карьерных высот?

Для Яны всегда было особенным наслаждением прогуливаться по ночному городу после дождя, шагать по влажному асфальту и впитывать этот приятный стоящий в воздухе запах. В наушниках играл скандинавский фолк, довольно необычный выбор музыки, но Ковалёвой нравилось. Она – натура мечтательная, а подобная музыка позволяла отделиться от реальности и насладиться той атмосферой: чужеродной, немного странной, но отчего-то такой близкой эмоционально. Едва перевалило за три ночи, фонари горели только на главных городских проспектах, мало кто решался заглядывать в темные, непроглядные переулки в такое время. Редкие светофоры мигали желтым, а город спал еще с десяти. На улицах ни души.

Квартира Раисы Степановны располагалась почти в самом центре, подходящее расположение позволяло не тратиться на такси, а ночная прогулка занимала всего около получаса.

Оставалось миновать несколько кварталов, прежде чем повернуть в еле-еле освещенный двор «сталинской» пятиэтажки. Яна подтянула воротник джинсовой куртки и осмотрелась, из-за поворота неожиданно вырулил мужчина в неприметной одежде. Девушка выключила музыку в наушниках дрожащей рукой и продолжила идти немного ускоряясь, но не срываясь на бег. Гулкие шаги за спиной приближались. Она вытянула телефон из кармана и быстрым набором вызвала подругу, молясь об ответе, несмотря на ночь. Протяжные гудки не приносили успокоения, Яна крепко сжимала корпус телефона и все еще старательно вслушивалась в шаги, а после оглянулась. Подозрительный мужчина смотрел прямо на нее, волосы скрывал капюшон, а внешность была настолько непримечательной, что его можно было легко спутать с кем угодно.

– Ммм… а-ло, – Ковалёва едва не вскрикнула от радости, когда услышала голос Вероники.

– Ника, привет. Я иду с работы, и тут какой-то мужчина идет за мной, мне немного жутко, поговори со мной, пожалуйста. Ты спишь?

– Нет, сальсу танцую, – да, подруге нужно было время, чтобы осознать все сказанное Яной, но вот шутить она могла в любом состоянии, в любое время дня и ночи. – Стоп. Что? Я приеду за тобой, не волнуйся. Где именно ты идешь?

Шумный вздох и шорох на линии – Ника на самом деле встает в три ночи, чтобы завести машину и доехать до нее, хотя некоторые друзья могли просто предложить вызвать такси или доболтать оставшийся путь.

– Ника! Я уже подхожу к дому, не надо за мной приезжать, просто поговори со мной.

– Хм. Ладно, давай поговорим о моем несуществующем брате, который служит офицером в ФСБ? – со смешком проговорила Ника.

– Твой брат-фсшник в отпуске? – показательно громко ответила Яна, ускоряясь и с облегчением замечая молодую пару, идущую навстречу.

– Ага, в отпуске, в отпуске, ты только не перегибай, а то вдруг это обычный прохожий, который услышав о твоих связях, решит познакомиться.

Пара поравнялась с девушкой. Короткая переглядка, и Яна вновь оборачивается, но мужчины позади нее уже нет.

– Он ушел, все нормально, я почти дома, – прошептала она подруге и прошла под аркой, соединяющей две пятиэтажки. Напротив ее подъезда горел одинокий фонарь, а на лавке сидел соседский кот, пытающийся отыскать в своей серой шерстке какие-то сокровища.

– Хорошо, ты же знаешь, что тебе должны такси оплачивать с места работы, да? Статья…

– Да, знаю, Ник, – мягко улыбнувшись, Ковалёва отыскала в сумке ключи. – Спасибо тебе, спокойной ночи.

Со звоном связка упала на бетон. Яна невинно ругнулась и склонилась за потерей, как вдруг дверь соседнего подъезда ошеломительно громко стукнулась. Девушка вскрикнула и прижала ключи к груди, выпрямляясь и пытаясь взглядом найти того, кто напугал ее до смерти. Никого не было.

– Что за чертовщина… – проворчала она себе под нос и открыла подъездную дверь, под ногами прошмыгнул кот и в несколько прыжков пересек лестничный пролет, скрываясь в полумраке. Придерживая за собой дверь, Яна наконец выдохнула. Теперь волноваться не о чем. Она пришла в дом, где будет в безопасности. Квартира, где уже как полтора года одна из комнат принадлежала ей согласно договору аренды, располагалась на третьем этаже. За то время, пока девушка жила в этом доме не изменилось ничего, кроме отношений между Раисой Степановной ее дочерью и внуком. Бабушка не любила говорить о своей семье, она жила одна со дня смерти супруга, а самые родные и близкие люди появлялись редко, да и только для того, чтобы откусить кусок от пенсии и пособий. А вспоминать Максима – внука и самую сильную головную боль не только бабули, но и самой Яны, не хотелось вдвойне.

Тихо закрывая за собой входную дверь, девушка сбросила обувь и поставила сумку на комод, взгляд упал на загнутый уголок ковра в коридоре. Раиса Степановна часто цеплялась тростью за ковры, но убирать их ради удобства не разрешала. Яна поправила уголок и слегка приоткрыла дверь в комнату женщины. Бабушка мирно спала на постели, лежа на боку. По левую руку от старушки на покрывале лежала книга, а прикроватная лампа была включена, создавая приятный рассеянный свет. Крадучись, Яна пересекла комнату и убрала книгу, осторожно укрывая спящую одеялом и выключая светильник. Рядом с лампой стояла рамка. А в ней фотография Алексея Зотова – героя и ветерана войны в военной форме с медалями на груди. Снимок ушедшего пять лет назад супруга женщина хранила у постели, и от этого на глаза набегали слезы.

Хотелось выпить воды, прежде чем идти в ванную, девушка плотно закрыла дверь в основную спальню и отправилась на кухню. Но едва сделала несколько шагов, как некто сзади схватил ее поперек талии и прижал ладонь ко рту, не дав ей возможности издать звук. Грубая ладонь на талии поползла выше, накрывая собой правую грудь. А мужчина позади нее издал тихий гортанный смех, оттаскивая обездвиженную девушку в гостиную. Яна попыталась вытянуть прижатые к телу руки из-под захвата, но получалось только бездумно пихать нападавшего локтями. Словно уж на сковородке она вертелась и выкручивалась из неприятных объятий, пока ее не швырнули на диван вниз лицом и не прижались сверху. Отвратительное чувство беспомощности вселяло лишь злобу, пока он был занят стягиванием с нее штанов, другой рукой все еще закрывая рот, девушка успела крепко ударить его локтем под ребра, отчего атакующий сипло закряхтел.

– Ковалёва… ты ох**ла? – если до этого кричать Яна не могла по понятным причинам, то здесь она просто обомлела. Возникшее между их телами пространство позволило ей развернуться и удостовериться в догадках. В темноте лицо нападавшего разглядеть было сложно, но общие узнаваемые черты подтвердили ее опасения. Короткая стрижка под ежика, русые брови домиком и кривая усмешка. Она знала, кто перед ней. И от этого не становилось легче.