– Макс?! Ты больной?! – прошипела тихо, лишь бы не разбудить бабушку. Потребовалось собрать все свои силы, чтобы оттолкнуть внука Раисы Степановны, который от отсутствия страха у вероятной жертвы перестал казаться себе таким непобедимым. – Ты что здесь делаешь? Как ты вошел?

Неправильная постановка вопроса. Уж точно она была неправильной для Максима. Он в одну секунду подскочил к девушке вновь и схватил за пучок светлых волос, чтобы прошептать ей на ухо:

– Это, мать твою, не тебе решать. Это моя квартира, и я делаю здесь, что хочу, – пока шершавые пальцы ныряют за молнию джинс, под белье и неумело пытаются проникнуть внутрь ее лона, причиняя острую боль. – А ты нам должна. И вот так будешь рассчитываться.

– Ничего я тебе не должна, Максим. Перестань, я прошу тебя, – прикусывая губу от мерзких прикосновений, Яна старательно пыталась перетерпеть, только бы не проснулась настоящая хозяйка квартиры. Макс сильнее стянул ее волосы в кулаке, да так, что послышался треск.

– Перестать? Помнится, год назад тебе нравилось… еще немного, и ты намокнешь… – он вновь погрузился в нее, натягивая до надрыва кожу внутри, девушка была готова завыть от рези между ног. Каждое движение отзывалось мыслью о том, как сильно она хотела ударить его в самое драгоценное. В то место, чем он нетерпеливо терся об ее бедро и перегаром дышал в щеку. – Ооох… я до сих пор помню, как хорошо было быть первым у тебя…

– Пошел ты, – выплюнула Яна и с облегчением почувствовала, как Макс вытаскивает из нее свои грязные пальцы.

– Ладно, я не за этим пришел, стерва, – фыркнул этот ублюдок и отдалился от девушки, она спешно натянула трусики и застегнула джинсы, не сводя взгляда с парня, который поднял с пола рюкзак и заглянул в него. Как он вообще попал в квартиру? Раиса Степановна заменила замки еще в прошлом году. Едва различимый звон из рюкзака Максима отвлек Яну от размышлений. Шкаф позади незваного гостя, где бабушка хранила столовое серебро и праздничный хрусталь, был открыт. А на полу валялись бумажные коробки от приборов.

– Отдай серебро, Кузьмин. Живо, – подскочившая с дивана Яна протянула руку к рюкзаку парня и дернула за ручку, Макс отдавать награбленное не хотел. Сумка заскрипела от напора обоих сторон, и девушка осмелившись толкнула дурака в грудь. – Ты совсем идиот?! Уже воровать начал? Когда у тебя мозги на место встанут!

– Заткнись и отойди, пока я тебе руку не сломал, – тявкнул Кузьмин и ухватился за предплечье квартирантки, которым она цеплялась за наполненный наполовину серебром рюкзак. Расцепив женскую хватку, парень бросил девчонку на диван и поспешил застегнуть молнию, как вдруг хлесткий удар по щеке разнес звонкий шлепок по всей квартире. Яна зашипела от огня охватившего покрасневшую вмиг ладонь и пропустила момент, когда Максим быстрым движением схватил ее за шею и пригвоздил к дверному косяку. И это на предварительную сексуальную игру уже не было похоже. Девушка встретила безумный взгляд человека, с которым когда-то общалась и даже пыталась в него влюбиться, и по-настоящему испугалась. Его пальцы как клешни стиснулись на ее шее, перекрывая дыхательные пути до потери сознания, размашистым движением он ударил ее еще раз о косяк, да так, что у Ковалёвой заискрило в глазах.

– Ты кого тут из себя возомнила, мразь? – яростно прошипел он ей в лицо, еще сильнее сжимая шею, невзирая на то, с какой яростью Яна пыталась оторвать его руку. Лишь сиплые стоны срывались с губ, а Макс с непонятным на лице наслаждением наблюдал, как жертва бьется от страха и ужасается тому, как уверен он был в своих действиях.

– М-Максим! Отпусти Яну! – уже на грани реальности ей послышался голос бабули. – Я сказала, отпусти. Забирай все, что взял и уходи отсюда.

Её шею освободили, воздух с жаром проник в легкие. Голос старушки ей не послышался. Раиса Степановна стояла в коридоре без трости, опираясь о стену ладонью, готовая упасть в любой момент, но взгляд ее был тверд. Першение в горле заставило Яну откашляться, казалось, что шея вскрыта, а все внутренности сейчас выпадут наружу, девушка прижала ладонь к пострадавшему месту и подняла взгляд на стоящего перед ней Максима. Он – озлобленный, маленький щенок, смотрел на бабушку со смесью отвращения и ненависти, но там же была трусость, чистая и незамутненная.

– Пошел прочь, – повторила пожилая женщина, окатив внука таким презрением, что у того сжались кулаки. Кузьмин поднял сумку, закинул ее на плечо и молча покинул квартиру, захлопнув дверь так, что та чуть не слетела с петель. Люстра под высоким потолком озарила комнату, Раиса Степановна медленно прошла к креслу у дивана и опустилась в него, пряча мокрые от слез глаза в своей ладони. Еще не вставая с пола, Яна подползла к бабушке и аккуратно положила голову на ее колени, оправив светлую ночную рубашку. Не было слышно всхлипов или рыданий, старушка тихо отпускала слезы, а когда на волосы девушки легка ее мягкая ладонь, стало легче им обоим.

На следующее утро они вместе отправились на рынок, но прежде вызвали мастера по замене замка. Тот управился за полчаса, за это время Яна успела убрать гостиную и привести ее в тот же вид, что был до посещения Максимом бабушкиной квартиры. Пока Раиса Степановна стояла у прилавка с орехами, девушка прогуливалась по крытому рынку в мясном отделе. Между башен из свиных деталей и кусочков говядины зазывающие клиентов продавщицы смотрелись мило, Ковалёва остановилась у одного из ларьков, рассматривая приятную на вид говяжью вырезку, как вдруг до нее донеслись осколки от разговора:

– Моя Диана… – имя пропавшей девушки вызвало толпу мурашек по спине, Яна вскинула голову и попыталась найти источник беседы.

– Милочка, ты мне тут волосами не тряси, – раздраженно пропела пышная женщина с колпаком на голове, на что она инстинктивно убрала светлые пряди под воротник кофты, заправив локоны за уши.

– Извините, – огибая прилавок с мясом, Яна обратила внимание на двух женщин, которые переговаривались между собой, одна из дам была бледна на вид и часто протирала салфеткой лицо, опуская ниже на лоб платок, которым укрывала голову. Другая же ободряюще сжимала ее предплечья и говорила что-то так активно, что массивные серьги в ее ушах тряслись в такт движения головы. «Ты помнишь? Расследования не для студенток», – мысленно пожурила себя девушка, но все равно незаметно подобралась поближе, делая вид, что рассматривает сырный ассортимент, пока сама старалась вслушаться в диалог.

– Сколько уже идут поиски? – спросила та, что с серьгами.

– Уже почти месяц, Валя, – в этом голосе почти не было надежды, он и как сама женщина был надломлен. В их небольшом городке почти месяц назад пропала лишь одна Диана, и сомневаться в том, что женщины говорили именно о Князевой, не приходилось. – Все будто глухи, в полиции мне говорят, нет никаких доказательств того, что ее именно похитили. Диана молода, красивая девушка могла уехать за новой жизнью и никому ничего не говорить. Меня убеждают в том, что мое солнышко – моя дочь могла меня бросить, понимаешь?

От осознания собственной трусости стало гадко на душе, от подлости, что Яне – абсолютно чужому человеку – известна информация о пропаже девушки, а ее родной матери остается тонуть в слезах и догадках. А ведь вполне возможно, что не только Ковалёвой удалось заглянуть за ширму неизвестности, может кто-то еще знает о похищении, но из страха молчит. Собрать знания по крупицам – это тоже что решить головоломку, но одному это сделать крайне сложно. К собеседнице матери Дианы подбежала маленькая девочка, она лепетала что-то про куклу с длинными розовыми волосами и тянула женщину в сторону магазинчиков с игрушками. Подругам пришлось попрощаться, а старшая Князева не спешила уходить, она перекинула тряпичную сумку на другую руку и закрутила головой. Поддавшись порыву, Яна сделала один шаг к женщине. Их взгляды на мгновение пересеклись, девушка не могла и слова сказать, ведь эти глаза она видела на фото. Диана так похожа на маму. Женщина тем временем смутилась и поправила платок, натягивая его ниже на лоб. Еще минута, и она могла уйти, а Яна будет корить себя до конца жизни за то, что так и не поговорила с матерью Князевой. Несмотря ни на что, ей хотелось помочь.