– Сейчас ты молча сядешь назад и не проронишь ни слова, иначе точно окажешься в особняке. Выбирай, дальнейшая судьба зависит только от тебя.

Удивление не заставило долго ждать. Пока преследователь открывал дверь, я успела задать себе вопрос, а точно ли другое место окажется лучше, чем особняк? И что такого ужасного может происходить в особняке? Это не более чем фантазии, которые я придумала сама. Хотя, если учитывать то, как сегодня не церемонились с моими коллегами, ничего хорошего там точно не происходит.

Преследователь дернул ручку и отцепился от меня. Бежать я не могла: слева и сзади мужчина загородил все пространство телом, а справа мешала дверь. Послушавшись совета, я шагнула вперед и оказалась внутри автомобиля.

– Пригнись, – послышалось сбоку, и дверь захлопнулась.

Я спряталась за передним сидением, а похититель быстро обошел машину, сел за руль и автомобиль двинулся с места. Я выглядывала из-за сидения и заметила, что мы едем в другую сторону от особняка, вглубь города, и это успокаивало, как вдруг на дороге я увидела другого преследователя и автомобиль резко затормозил.

Я максимально вжалась в кресло, практически распластавшись по полу. Так я и знала! Он хитрым образом обманул меня, чтобы я не разгромила всю машину, пока он будет забирать своего, если можно так выразиться, коллегу! И как я могла повестись?!

Но нет. Другой мужчина не торопился садиться. Он встал около окна водителя и слегка наклонился.

– Чего на машине катаешься?

– Я подумал, что так я быстрее объеду город и найду сбежавшую, пока она не успела скрыться в лесу.

– Хорошая идея. Ты доехал до окраины?

– Нет. Сейчас направляюсь на юг, посмотрю там, а ты пока здесь погляди, может найдешь.

– Надеюсь. А то хозяин в бешенстве. Первый раз от нас сбежали! Хотя это можно объяснить, их же четверо, не один, как обычно!

Мой похититель улыбнулся в ответ и закрыл окно. Машина быстро пересекла город и въехала во двор многоэтажки на самом отшибе поселения. Этот дом резко отличался от других высотой и планировкой. Словно крепость, он стоял полукругом по направлению к лесу, словно что-то нападет на город из чащи, словно он воин-смертник, несущийся впереди колонны на ряд остроконечных копий.

***

“Уже зима.

В доме появились три новые вещи. Первая, огромная книга в голубой обложке, весом килограмма два, такая большая, что ей пожалуй можно раскроить череп. “Справочник практикующего врача” – гласила надпись на обложке. Вторая вещь – странного вида прибор, дыхательная маска, соединенная прозрачной трубкой с мешком из толстого полиэтилена. Она усаживалась на диван, укрывалась сначала одним тонким шерстяным одеялом, затем одеялом потолще, зеленого цвета, третьим было толстенное одеялище из синтепона, ну а сверху покрывало, которое раньше использовалось как украшение дивана. Итак, усаживаясь на кровать и основательно укрывшись, напоминая не женщину а шерстяную гору, Она хватала в левую руку прибор, а в правую – книгу. Поднося маску к лицу, Она глубоко вдыхала остатки воздуха из полиэтиленового мешка, а затем выдыхала туда же, и вся эпопея с дыханием в мешочек продолжалась до тех пор, пока Она едва не теряла сознание.

Книга же была нужна для развлечения под названием “Диагностируй сам у себя всевозможные болезни”. Что может быть интереснее для инженера, чем почитать на досуге сухую медицинскую литературу! Она не понимала в ней ни черта, но все равно продолжала выискивать и примерять на себя подходящие заболевания. Перечитывала мне названия анализов, которые нашла и собиралась сдавать. Несомненно, ими оказывались различные иммунные исследования, а вдоволь начитавшись, Она принималась рыдать и жаловаться на загубленную молодость.

Третьей вещью оказалась вырезка из газеты со статьей про стволовые клетки. Крайне важная статья тут же была помещена в альбом с интервью Кладищева, и как-то не вписывалась в размышления об абсолютном нуле. Она едва не выучила ее! Прочитав ценнейшую информацию, Она так вдохновилась, что соизволила вылезти из-под одеял и с полчаса мерзла на кухне, рассказывая Ирине Григорьевне и мне что скоро начнет лечится именно стволовыми клетками и найдет в них спасение.

В комнате жара. Спертый, вонючий воздух, пропитанный запахом пота. На телевизоре и музыкальном центре покоятся сантиметры пыли. Я облокачиваюсь об одну из колонок, вытягиваю ноги на диван и зарываюсь в пальцами в верхнее покрывало. Она говорит, что теперь Ей поддувает в ноги.

– Леша… А привези мне икону Великомученицы Екатерины.

С обогревателя свисает огромная майка ярко-оранжевого цвета. На соседнем – ярко-зеленая. Сушатся. Каждые двадцать-тридцать минут Она с трудом сбрасывает одеяла, поднимается и начинает раздеваться. Кардиган, свитер ,кофта, наконец майка… Опасный момент! По пояс голой, у Нее мало времени – вот-вот продует. Надо быстро схватить лежащее под рукой полотенце, протереть спину, достать из шкафа и нацепить новую майку, старую кофту, свитер, и застегнуть кардиган на все пуговицы. Немедля броситься под одеяла.

– Что ж я все время так потею, – удивляется Она.

Да уж, тут есть чему удивится. Я бы на Ее месте вообще умерла от перегрева, в таких-то одеяниях, когда дома плюс двадцать два.

Может быть, вам не совсем понятно, что конкретно с Ней происходит. Мое дело объяснить, а выводы сделаете сами.

Два года назад, стоя на остановке, Она почувствовала как “Внутри меня что-то сломалось”. После странного ощущения, Она простыла несколько раз подряд, но вылечиться до конца так и не удалось. Ее периодически начали беспокоить то боли в горле, то в груди. Участковый врач Наследова назначала анализ за анализом, Она безукоснительно выполняла требования врача, но вот незадача: ни в анализах, ни в визуальных осмотрах не нашли даже малейших отклонений.

Тогда Она начала постоянно мерзнуть, а закутавшись, почему-то потела. Словно снежный ком, проблема все нарастала и нарастала. Кутаться приходилось все сильнее. К первому обогревателю подключился второй. Она затыкала окна утеплителями, тряпками, замазывала пластилином, но все было бестолку: откуда-то постоянно дул холодный воздух. Появилась тысяча обсессий. Потеряла работу. Приобрела ритуалы, и если их упаси боже не выполнять, простуда гарантирована.

В поликлинику Она ездила на дяде Леше. Практический каждый день.

Поликлиника в конце нашего дома.

Триста метров пешком.

Добилась третьей группы инвалидности, из-за очень длительных больничных. Держала руку на пульсе медицинских новостей. А еще мы перестали выходить вдвоем на улицу.

– Я умираю. Я скоро умру, – стало Ее излюбленной фразой.

На очередном приеме у Наследовой, когда Она выпытывала у врача свой диагноз, Наследова не выдержала и вспылила:

– Хотите знать свой диагноз? Езжайте на Ташкентскую, и там вам поставят точный диагноз!

После такого Она оскорбилась и в поликлинику больше не ходила, решив обращаться только к платным врачам. (На Ташкентской функционирует психоневрологический диспансер).

– У меня как будто ледяные кубики под кожей передвигаются. По всему телу, – говорила Она, и продолжала потеть.

Я старалась как можно меньше заходить к Ней в комнату. А Она звала, звала постоянно. Я принимала все за чистую монету, но нутром чувствовала какой-то подвох, но пока, в силу возраста не могла понять его. Дом постепенно становился самым ненавистным местом на земле. Возвращаясь со школы, ноги не хотели меня нести в эту клоаку. Вонючую, больную, к Ней, орущей и ревущей с утра до ночи, к этим разговорам про болезнь, которым не было конца и края, к этим потным майкам, смердящим на обогревателе, к этим медицинским справочникам и выпискам анализов, к этим словам про сглаз и злой рок, к этому цефтриаксону, который Она раздобыла в аптеке и сама себе колола в бедро третий месяц подряд…”

***

Яна, Тимофей и Вера томились в мрачном ожидании внутри одной из комнат второго этажа. Тимофей здорово повредил руку, когда боролся с одним из преследователей, и теперь рассматривал опухшую кисть, поднеся ее прямиком к глазам.