Как он в таком состоянии сумел разобраться с доставкой, заказать спасательную лодку и еду, позвонить мне, не понятно. Оказывается, он сначала позвонил Сергею. Но ему не понравился голос; мой, значит, ему понравился. Во всё остальное: саму станцию, цели хозяев, остальных членов группы – он даже не пытался вникнуть. Единственное, чего он хочет добиться, ̶ это, чтобы его вернули на Землю продолжать вымаливать прощение у супруги. Довольно банальная история. Мне почему-то его не очень жалко, а вот последующая жизнь его жены (вдовы) будет невесёлой – до конца своих дней терзаться чувством вины… хотя я её не знаю, может, и выкарабкается.
Непонятно, зачем хозяевам такой участник эксперимента, у которого в башке полный погром и пофигизм ко всему, что и кто тут есть. Ему же совсем не до "насыщения" и тем более не до получения баллов за нравственные поступки. Я бы вообще его дисквалифицировал в этой игре и отправил домой! Но как он явится на свои собственные похороны? Я думаю, что Они нашими смертями закрепляют принцип невозврата, чтобы эксперимент был чистым. Отелло хренов! Что у меня за доля такая на этой базе: всех утешать и спасать! Я не знаю, что делать…
– Ты у Них спрашивал что-нибудь?
– Они перестали мне отвечать…
– Потому что наверняка ты на них орал: "Верни-ите меня, я без неё жи-ить не могу!"
Андрей молча кивает, лицо у него перекошено. Я встаю рядом со сдвижной дверью фургона, запускаю правую руку под ручку двери.
– А вот она без тебя прекрасно будет жить! Поплачет на твоих похоронах, возьмёт себя в руки, отыграет премьеру и выйдет замуж за своего режиссёра.
Последнее слово я не успеваю договорить, но успеваю резко открыть дверь – и, бросившийся на меня Андрей снарядом мимо меня вылетает в наружное пространство псковской ночи. Раздаётся сначала звук удара ладонью по мячу, потом грохот небольшого транспортного происшествия, дом слегка качается, и через пару секунд я слышу громкий смех, переходящий в хохот. Последнее я меньше всего ожидал услышать. В проёме двери появляется ударенная моей машиной голова Отелло без шляпы. У него из глаз текут слёзы, из носа кровь, но он улыбается, закончив ржать.
– Специально подстроил? – вопрошает он.
– Я не знал, что так эффектно получится, я думал, ты завалишься в кусты и угомонишься. Я забыл про твою надувную лодку и что она может так лихо тебя отбросить на мою машину. Сильно треснулся?
– Я уже давно сильно треснулся… У тебя перекись есть? – спрашивает он, шмыгая разбитым носом. Я достаю непригодившуюся утром аптечку.
Глава тринадцатая
Мы сидим в моём доме, ужинаем, чем бог (внеземной объект) послал. Андрей, в грязной, рваной майке с олимпийским мишкой на груди (где он так сумел извозюкаться? Наверное, бегал как лось, по чащам – охлаждал свой драматический пыл), с заклеенным пластырем лбом, совсем не похож на красавца-актёра столичного театра ̶ чавкает мясом с картошкой, как крестьянин. Ужасно хочется спать; неужели все эти события произошли сегодня, а не в течение месяца: туман у стены, радость от новой машины, Светочка, ползущая на четвереньках, Сергей с советской водкой, исцеление Надежды, обед из "Максима", торпедная атака Андрея оранжевой лодки.
Он клюёт носом в свою тарелку – умаялся трагикомик; оказывается, кроме воды и пары бананов, он ничего не заказывал. Надеюсь, ударная терапия пошла ему на пользу, и он станет нормальным членом нашего разношёрстного коллектива. Беру его под мышки, опрокидываю на диван, укрываю пледом. Сам, не раздеваясь, залезаю по лесенке в спальный отсек. "Всё-таки я молодец…" После этой духоподъёмной мысли проваливаюсь в сон.
Глава четырнадцатая
Новый день – новые хлопоты. Андрей снова мрачен, а вчера даже рассказывал театральные байки и сам над ними смеялся. Ушёл с утра бродить по заповедным чащам, может, грибов принесёт – пожарим. Я переговорил со всеми коллегами, Надежда задружилась со Светиком, что их может общего связывать не представляю, мне они показались совсем разными. Надя – утончённая, даже трепетная, похожая на учительницу по литературе, Света – типичная провинциальная хабалка, правда, не лишённая некоторого, своеобразного обаяния. Два абсолютно разных женских типажа.
Сергей чем-то очень занят, быстро закончил разговор, наверное, ищет в чужих закромах бесценные артефакты. Я пополнил запасы продуктов и солярки. Заглянул в список абонентов – новеньких нет. Только собрался его свернуть – возникло и тут же пропало новое имя – Мария №3. Странно, проблемы со связью? Сомнительно… Через пару минут снова! Я не успеваю нажать вызов. Смотрю на экран с готовым поднятым пальцем. Входит Андрей: морда страшная, небритая, в полосках пластыря, на меня не смотрит, из карманов своего рыжего кардигана выгребает ломаные сыроежки.
– Слушай, ты случайно не радиолюбитель или, может, в компьютерах разбираешься? – спрашиваю я.
– Как ты догадался? Я вообще-то программист, матмех закончил, – оживляется Андрей. – на оборонке работал, в 25 уже начальником лаборатории стал, а в театральный поздно поступил, переростком, из-за Ларисы… На спектакль однажды случайно попал, где она играла… и влюбился. Ракеты свои бросил и как-то в Щепкинское поступил, потом – в театр, где она… – замолк, отвернулся. – А ты зачем спросил про компьютеры?
– Тут заковыка одна возникла ̶ проявился новый абонент, зовут Мария №3, но очень быстро пропала, я даже не успел нажать вызов. Вряд ли у них проблемы со связью, может, случилось что? – Вспомнил Надежду.
Андрей достаёт свой синий планшет, смотрит на экран.
– Не хватает №3 и №5, они последние?
Я киваю. – Наверное.
– Тебе не померещилось?
– Нет! Дважды мигало, в течение двух секунд.
– Дай подумать!
– А что, если у Этих спросить? – предлагаю я.
– Нет, сами найдём, может, они тоже от них хоронятся.
Он снимает пальто, садится за столик, внимательно осматривает планшет со всех сторон.
– Явно не по проводам… – бормочет он. – Пойдём другим путём… дай-ка твой прибор! – он протягивает руку. – Попробуем скомутировать. Чёрт! Не взять! – он пытается ухватить мой планшет, но его пальцы не могут дойти до его поверхности и соскальзывают. – Вот собаки не русские! Ладно, вот вам! – Андрей очень быстро начинает набирать что-то на клавиатуре. Через десять минут кричит, – Ага! Смотри, ты здесь что-нибудь понимаешь? – Я заглядываю через его плечо, экран стал зелёным и мутным с еле различимым изображением. – У них другой диапазон видимых волн, – говорит он. На экране что-то похожее на карту, присмотревшись, я понимаю, что это наша станция. На ней много линий и знаков, похожих на пентаграммы.
– Ты что, зашёл к ним в систему?! Ты же хакер! – Восклицаю я. – А то! Давай разбираться. – Улыбаясь, отвечает Андрей.
Через двадцать минут мы выясняем, что на карте обозначены технические коммуникации, расположение всех объектов (один, на отметке #0, не похож на остальные – будто дыра в экране планшета) и все мы – пять человек в виде чётких силуэтов в разных частях карты. Я и Андрей у #70, Света и Надежда у #81, Сергей – отдельно #15. Две фигурки – не чёткие – новенькие, находятся тоже рядышком – вместе около отметки #60.
– Это рядом, едем! – кричу я, забираясь в водительское кресло. – Потом тут приберём!
Мы несёмся мимо ёлок на юг. Через пару километров лес кончился, вокруг степь. Становится теплее, снова река и ещё один мост. Сбрасываю скорость, Андрей рядом, наклонившись, вглядывается в лобовое стекло. Проезжаем мост, по счётчику мы уже проехали #60. Выезжаем на другой берег, вокруг чахлые кусты. Съезжаем с дороги к одинокому дереву. Выходим. Здесь жарко и воздух сухой – саванна.
– Я знаю, где они, – шёпотом говорит Андрей. – Ты обходи по кустам справа, потом иди вдоль речки, я – налево. Они под мостом.
