«Глава! Где новая глава? – писала она. – Ни дня без главы! (Как сказал палач, взявший соцобязательство).

Я действительно очень жду. И Миурмур ждет. Он меня сегодня покусал, да что там, руку чуть не отгрыз! Вот дождешься, съест он меня, и не будет у тебя сестры! Спасай!»

Не в силах сопротивляться столь жесткому прессингу («но и приятно, когда есть такой неравнодушный читатель, правда же?»), Лара с горем пополам выдавила из себя еще две главы повести про кота Барри. А затем один за другим на нее стали обрушиваться заказы на проектные работы, так что с чистой совестью можно было сослаться на чрезмерную занятость.

«Ох уж эта основная работа, которая мешает творчеству! – выразила сочувствие Ляля. – Понимаю. У меня самой такая тоже есть. Не хочу ничего о ней говорить, и вмешивать работу в наше чистое творчество, разумеется, не хотелось бы… но всё же не могу удержаться от любопытства: а что ты проектируешь? Какие такие объекты? Строительные?

А у меня есть мечта: чтобы творчество наконец и стало основной работой. Только как этого добиться, ума не приложу. Кажется, тут без большой и громкой победы на конкурсе «Млечный Путь» ну никак не обойтись! Как считаешь, справимся?»

«Ну конечно! – ответила Лара скорее из дружеской солидарности – сама-то она в такой единодушный успех не очень верила. – Говорят, очень помогает визуализировать свое намерение. Пробовала ты такую технику? А я вот сейчас заказала: нас с тобой вместе включат в список финалистов конкурса. Да-да!»

«Спасибо, сестра, – написала Ляля. – Так приятно, когда в тебя верят! Слушай, тут такое дело: я по своим каналам узнала, что издательство «Закрома» твое письмо с рукописью просто не получила. А мы-то удивлялись, чего они так долго молчат… Попробуй выслать им письмо повторно».

Но и второе письмо почему-то не дошло до адресата, о чем Ляля незамедлительно известила Лару. Тут уж Лара усомнилась: а вдруг это знак, и на самом деле ей в это издательство вовсе не нужно? «Может, ничего хорошего меня там и не ждет? – подумала она. – Не зря же у меня информация об этом издательстве не вызвала никакого энтузиазма…»

Она поделилась своими сомнениями с Лялей, но та тут же отмела все эти смехотворные доводы:

«Да ты что! Это вот так ты быстро сдаешься? Пара неудач, и всё? Тут уместно вспомнить притчу о двух лягушках, упавших в крынку со сметаной – одна из них «устала и бросила», и потонула в конце-то концов, а вторая продолжала плыть и бороться, и, неожиданно для себя самой, сметану в масло сбила! Ты которая из этих двух лягушек? Я лично – всегда только вторая! И тебе советую не сдаваться!

Поэтому быстренько отправь письмо еще раз. Даже не думай! Думать тут вообще не надо! Сама же недавно озвучивала мнение, будто наши мысли и умонастроения, излучаемые в окружающее пространство, могут каким-то образом влиять на грядущие события. Ну, и как ты сейчас влияешь???

С конкурсом еще неизвестно, как сложится, а шанс с издательством «Закрома» – реальный, весомый и более чем достижимый. Это та самая пресловутая синица в руке, которая, впрочем, никоим образом, не помешает тебе охотиться и на журавля. Было бы очень глупо ее упустить.

От тебя не уходит? Ну ладно. Давай через меня попробуем. Но пробовать надо обязательно!»

Глава 7

С третьей попытки издательство «Закрома» все-таки получило Ларину рукопись, и Ляля тут же написала Ларе об этом. Одновременно она объявила, что хотела бы прочитать роман «Дождемся лунного затмения» вслух своей маме.

«Надеюсь, ты не возражаешь? – спросила она. – Мама распечатывала книжку у себя на работе, заглянула в начало и весьма заинтересовалась. Говорит, что очень завлекательно (это для меня – учись, мол, как надо завлекать читателя!)

Будем читать вслух, поскольку маме больше нравится слушать книги в моем исполнении, нежели читать самой».

Так Лара узнала, что Ляля, оказывается, живет вдвоем с мамой – вот и объяснилось загадочное «мы», которое часто мелькало в Лялиных письмах. Это «мы» наводило на мысль, что Ляля замужем, но не будешь же расспрашивать ее, в самом деле, так это или нет. Ляля тоже ни о чем таком не расспрашивала Лару, но, кажется, она и так знала, что Лара живет с родителями (кота угадала ведь!), что никаких кавалеров у нее нет, и друзей, в общем-то, тоже. Ляля чертовски проницательна.

«А с чего, собственно, я это взяла? – вдруг подумала Лара. – Насчет проницательности ее… Она написала, что угадала кота лишь после того, как я сама рассказала про кота-то».

«Может, пора уже рассказать и о семье? Ну и расспросить… А то она не интересуется, я не интересуюсь… Странно как-то. Хотя… Ляля написала, что не хотела бы «вмешивать работу в наше чистое творчество», и, скорее всего, личная информация ее тоже мало интересует».

Между тем Лялины письма прочно вошли в обиход их небольшого семейства. Каждый вечер Лара распечатывала очередное письмо и направлялась с ним в гостиную, где зачитывала его вслух своим родителям. Особенно радовалась этим письмам мама. Об этом редко говорилось, но Лара знала: мама очень боится, что ее замкнутая и слишком уж погруженная в свой мир дочь однажды останется одна. А теперь мама всем знакомым рассказывала, что вот, у Лары наконец появилась подруга, когда уже никто и не ждал… «Более того, они совсем как сестры, так похожи, это же надо! Одна пишет что-то, а другая тут же подхватывает! Я даже не думала, что так бывает, это просто чудо какое-то!»

Обо всём это Лара, конечно же, Ляле писать не стала, но решила всё же заочно познакомить ее со своей семьей.

«У меня есть самая старшая сестра Людмила, потом брат, потом еще одна сестра Вера, – написала она. – Правда, даже Вера намного меня старше, и когда я была маленькая, мне казалось, что она обращает на меня мало внимания. А мне хотелось, чтобы больше обращала, вот я и пыталась привлечь ее внимание разными шалостями, стыдно вспомнить теперь…

Зато Вера шила для меня замечательных зайцев, и уж с ними-то я не расставалась ни на минуту! Они здорово выручали меня в тот сложный период моей жизни, когда мы переехали в другой город, мне пришлось пойти в новый детский сад, а все друзья остались там…»

«А новых так и не появилось», – мысленно прибавила Лара, но писать об этом, разумеется, не стала. Это было бы уже слишком.

Ответ не заставил себя долго ждать.

«Ах, сестра! – писала Ляля. – Ты будешь смеяться, но и у меня в детстве был переезд. Правда, всего лишь из одного района в другой, но все друзья остались в старом дворе, ты права… Зато! В новой школе я тотчас же подружилась с двумя самыми бойкими и крутыми девчонками в классе, и мы правили всем классом, как три Атаманши. И мальчишки все меня боялись и уважали, называли за глаза Железной Рукой. До сих пор горжусь этим прозвищем! А еще мы с подружками играли в трех мушкетеров, и я, конечно же, была Д'Артаньяном. С этими девчонками мы и до сих пор довольно плотно общаемся, так что переезд, можно сказать, только на пользу мне пошел.

Детский сад я, конечно, ненавидела, а школу – и того больше, но мне каким-то образом удавалось пускать учителям пыль в глаза, поэтому все они, как один, были убеждены, что школу я просто обожаю. Ага, как же! Училась я всегда хорошо, правда, ну… за счет своей превосходной памяти, наверное. Иногда могла ради смеха спросить: «А каково это – получить двойку? Какие эмоции вызывает?» Мне и впрямь это было интересно. Но все обижались почему-то. Ну не могла я никак двойку получить, хоть ты тресни!»

Лара не вполне понимала, что такого сложного в том, чтобы взять и получить двойку – если, конечно, действительно задаться такой целью. Похоже было на обычное бахвальство. Но… как же хорошо, что благодаря интернету можно скрыть многое, в том числе и свои психологические проблемы, блоки в общении и тому подобное. Недопустимо, чтобы Ляля узнала, что у нее, Лары, весьма ограниченный круг общения. Сразу подумает, что с ней что-то не так. У нее самой вон как много подруг… И всё же возникают сомнения: если Ляле совершенно незнакомо чувство одиночества, то зачем ей вообще этот поиск «родственной души», да еще и… в сети? Странно, очень странно.