– Она чего… она говорить-то хоть умеет?

– Да она читать умеет, – ответила сестра.

– Ну уж, читать! – не поверили ей.

Позже выяснилась причина повышенного интереса к новенькой: в семействе, с которым семья Лары поменялась квартирами, была девочка точно такого же возраста, как и Лара, и ходила она именно в этот детский сад, в эту группу. Девочка была очень популярна, ее все любили, и когда она уезжала, многие плакали. Воспитательница возьми да и скажи в порядке утешения: «Да не расстраивайтесь вы! К вам вместо Наташи другая девочка приедет!»

Конечно, всем было интересно, что это за «другая девочка», и сумеет ли она заменить Наташу. Лара разочаровала всех. Она не умела ни петь, ни танцевать, как Наташа, и вообще не шла ни в какое сравнение с ней. «Что это нам подсунули?» – шептались девочки.

Наконец Селиверстова выразила общее мнение, подойдя к Ларе и объявив:

– Вот что. Ты нам не нравишься. Откуда ты вообще такая взялась? Уезжай-ка обратно, откуда приехала, а Наташа пусть к нам возвращается!

– Ну и уеду! – решительно сказала Лара, подумав, что идея-то хорошая. Да, это выход. «Что я здесь забыла? А там у меня друзья остались… Вот вернусь – и снова всё будет в порядке».

Но потом были долгие десять лет школы – все те же лица, – и, наконец, освободительный выпускной, на котором, однако, не чувствовалось никакой радости от грядущей свободы. Перед торжественной частью Лара, не подумав, села на приглянувшееся ей место, и тут же перед ней нарисовалась Селиверстова:

– Слушай, ты это… выбрала бы какое-нибудь другое место, что ли? Мы хотим группой сесть, а ты нам мешаешь.

Как будто и не было этих десяти лет, когда половина класса списывала у нее контрольные и приносила на проверку свои сочинения. Контрольные закончились, и больше никто не хотел сидеть с ней рядом.

Лара выбрала другое место, но оно приглянулось другой группе девочек, и ей пришлось покинуть и его тоже. Что ей оставалось? Только ждать в сторонке, ожидая, пока все рассядутся.

Когда с торжественной частью было покончено, папа, сидевший в родительском ряду, засобирался домой.

– А ты тут много не пей, – полушутливо-полусерьезно сказал он, подойдя к Ларе.

– Да я тоже домой пойду, – сказала Лара.

– А как же банкет? – удивился папа. – Деньги ведь на угощение собирали…

– Ну и пусть съедят мою долю. Просто как представлю, что они и за столом так будут… – Лара передернула плечами.

– Да не будут! – заверил ее папа. – Тут они всего лишь вместе хотели сидеть. Ничего страшного.

– Нет, всё. Для меня выпускной закончился… и слава богу!

Воспоминания сменяли друг друга, как картинки в калейдоскопе, а затем мысли Лары переметнулись к Ляле.

«Неужели у меня все-таки появилась подруга? Даже не верится. Ляля, кажется, не замечает, что со мной что-то не так. Конечно, дело еще в том, что она меня не видела, а по моим письмам ничего такого не скажешь… Что ж, надеюсь, Ляля не пожалеет, что подружилась со мной. Кто знает, возможно, со мной она действительно добьется славы, о которой так мечтала всегда. Пусть в этот раз она и не вышла в финал, но всё впереди!»

«Ну, а те девочки, которым рядом со мной было стыдно даже сидеть, вряд ли когда-нибудь узнают о моем успехе. Думаю, мне и не хочется, чтобы они узнали. Не зря же я под псевдонимом. Предпочитаю забыть прошлое, чтобы оно на меня больше не влияло никоим образом!»

Глава 8

«Нырнув прямо в Адмиралтейскую арку, мимо величественного красно-белого здания Старого Адмиралтейства, мельком бросив взгляд на Уайтхолл, и рассчитывая более подробно его рассмотреть на обратном пути, а возможно даже посетить сокровищницу королевской семьи – аналогию Российского Алмазного фонда, если сегодня она будет открыта для посещения, чёрный кабриолет с «гостями города» подкатил к берегу Темзы».

«Не могла, говоришь, никак двойку получить? – с внезапным раздражением подумала Лара, вспомнив недавнее Лялино бахвальство. – Вот за это – поставила бы!»

Она уже жалела, что доверила Ляле описать в третьей главе экскурсию по Лондону. Теперь разбирай вот смысл написанного и думай, как привести его в удобочитаемый вид.

Со своими эпизодами в первых двух главах Ляля справилась более или менее… по крайней мере, книгу не слишком испортила. Так убеждала себя Лара. В первой главе Рита, с Лялиной подачи, немного пофлиртовала с Петькой Тушкановым, одновременно дав ему понять, что он – полное ничтожество и недостоин целовать прах под ее ногами, затем с чувством выполненного долга направилась в супермаркет, где купила продуктов к ужину (полный их список прилагался, разумеется).

«Какая странная история! – думала Рита, направляясь из магазина домой. – Надо будет на ужин яичницу с беконом приготовить… или, может, котлеты поджарить с картофельным пюре? Французские багеты, опять же, не должны пропасть зря».

От голодных мыслей Риту отвлекла площадная ругань. Ругались соседки: одна из них поливала цветы и нечаянно пролила на проходившую под окнами даму немного воды. Та не осталась в долгу и незамедлительно просветила неуклюжую, что было бы, если бы вместо водяных брызг у нее из окон вылетали горшки с кактусами. Живо вообразив эту картину, пострадавшая добавила и еще несколько слов, более подходивших для эпизода с кактусом. Завязалась крупная словесная потасовка.

«В первой главе крепко сбитого детектива, – подумала Лара, дочитав этот эпизод и порадовавшись, что вместе с ним наконец закончилась и Лялина часть главы, – из окна выпал бы труп или, по крайней мере какая-нибудь важная улика. Ну а тут, получается, и впрямь «просто вода» льется!»

Во второй главе романа Ляля в лице своей героини вовсю кокетничала с работниками таможни – она еще на стадии обсуждения сюжета обещала их очаровать, и ни на йоту не отступила от запланированного. Ладно, пусть ее. Но вот теперь она решила переписать путеводитель по Лондону «своими словами», и слова эти громоздились друг на друга так, что уже и не разберешь, «кто на ком стоял».

«Проехав ровное, как отглаженная крахмальная скатерть поле для гольфа, за которым простирался парк, далее сливавшийся с диким лесом, взглядам путешественниц и кота предстал во всём своем первозданном величии настоящий жилой замок…»

«Замок, едущий по полю – каково? – думала Лара. – И всё-то у нее «величественное»! Ну что ж, я сама ее взяла… вот и редактируй теперь!» – сказала она себе.

Одно из предложений и вовсе скончалось на полуслове – Ляля, очевидно, не сумела сформулировать свою мысль до конца и та повисла в воздухе куцым и беспомощным обрывком.

«Куда же подевалось ее красноречие? – думала Лара. – В письмах вон как разливается, ни разу не задержалась! Ну, а тут…»

Закончив редактирование, не выдержала все-таки, осведомилась, откуда взялись все эти скачущие по полям замки, и черные кабриолеты, бросающие рассеянные взгляды на лондонские достопримечательности. «Торопишься, наверное!» – толерантно добавила она.

«Ах, сестра! – ответила Ляля. – Я хохотала до слез, когда представила такие впечатляющие кадры! Ты молодец! И как ты только догадалась – я там в одном месте никак не могла подобрать адекватное сравнение, пришлось оставить так, а ты взяла и закончила, да еще так удачно… Вот это я понимаю! Все-таки соавторство – это сила, что ни говори!»

К пятой главе, когда круг персонажей резко расширился, у Ляли обнаружилась еще одна неприятная особенность. Очень она любила, когда персонажи говорят хором. С этих пор в ее эпизодах нередко стали встречаться фразы типа: «Как это удачно, что вы нам посодействовали! От всей души благодарим вас!» – хором сказали… (а далее следовал внушительный для такой синхронности перечень из четырех, а то и пяти персонажей).

«Хоть бы они у нее это… наперебой говорили, что ли», – недовольно думала Лара, прикидывая, как исправить этот курьез, и невольно вспоминая сцену из «Алисы в Зазеркалье» – единственный на ее памяти случай, когда персонажи и впрямь говорили хором.