– Это что было?! – взволновано глядя на мужиков, спросил Фома.

–Пожар видать!– Глубоко втянув носом воздух, ответил Степаныч.

–Не должно! Гарью не пахнет совсем. А ветер с той стороны как раз! Тут что- то другое. – Хмуро вглядываясь в помятый бурелом, сказал Остап.

– Зверье пришло, со стороны нашего поселка. И смену нам до сих пор не прислали. Чую неладное что то. Возвращаться нам надо сынки. Да поживее! –Скручивая собачью шкуру, сказал старик. Остап, поджав губы, угрюмо кивнул. Фома суетливо затолкал остатки жареной дичи в холщевый мешок, и уже через несколько минут, все трое торопливо зашагали по направлению к деревне.

Путь был не близкий. Шли, молча, лишь только Фома неуклюже спотыкаясь о коряги, изредка чертыхался на них. Когда в дали, замаячила опушка, со знакомым частоколом, Остап, шедший впереди, вдруг остановился и поднял руку. Спепаныч и Фома замерли. Остапу показалось странным, что со стороны деревни не доносилось привычных звуков. Не были слышны ни удары молота из кузни, ни криков местных баб и домашней живности. Однако нельзя было сказать, что тишина была мертвой. Из-за частокола доносились странное шарканье, фырчанье и мерзкое чавканье.

–Я схожу, гляну.– Сказал Остап. – Затем мгновение, поразмыслив, добавил,– Посидите пока вон в том кустарнике.

–Пфф.– возмущенно зашипел Фома. – Я с тобой иду.

–Нет не идешь.– Недовольно шикнул на толстяка Остап.

– Пусть один проведает. Ты шибко громкий. Не перечь Фома, идем со мной в чащу. – Отцовским тоном произнес Степаныч и похлопал того по спине. Фома недовольно покачал головой и поджав губы, шагнул с тропы в густой подлесок.

Пригнувшись, Остап короткими перебежками беззвучно достиг ограды. Прижавшись спиной к запертым воротам он, немного отдышавшись, заглянул во двор. Мурашки пробежали по телу, отчего волосы на руках приподнялись. Вся улица, проходящая через деревню, была залита кровью. Там и тут были разбросаны изуродованные тела, а среди домов, скакали вымазанные глиной, толи люди, толи звери. Передвигались они на четвереньках, быстро, и почти бесшумно. Лица их были выпачканы кровью, запекшейся вокруг рта. Одна из этих тварей, подскочив к трупу, запустила руку в его распоротый живот, и нащупав там что то, вытянуло и стало есть. Трупы людей были почти обнаженными, что свидетельствовало, что напали на них ночью, застав врасплох.

От увиденного Остапа стошнило. Услышав странный звук, одна из тварей замерла и втянула ноздрями воздух. Затем взволнованно заметалась по кругу, после чего скачками направилась к воротам, за которыми находился Остап. Заметив приближение твари, разведчик поспешил скрыться в растущих неподалеку кустах полыни. Существо, несмотря на свой звериный вид, проявляло явные признаки разумности, так как само сумело открыть засов ворот изнутри, после чего те со скипом распахнулись. Выскочив наружу, тварь обнюхало место где только что стоял Остап, и нервно взвизгнуло. На зов, сразу же примчалась вторая особь. Тщательно обнюхав забор, и покружив на месте, они направились по следу, ведущему в сторону кустов скрывающих Остапа.

Попавший в затруднительное положение Остап, уже жалел, что не взял с собой Фому. А звать на помощь, сейчас было бы безумием. На крик сбегутся не только Фома и Степаныч, но и все орудующие в деревни твари. И уж тогда всех троих, ждет неминуемая гибель. Рука крепко сжимала нож, сердце зашлось в безумном танце, будто отчаянно пыталось сломать ребра.

Когда существа приблизились, Остап уже не сомневался, что это были не звери, а люди. Хотя людьми их назвать язык не поворачивался. Дикие, обросшие и уподобившиеся животным, они обрели все их повадки и внешний вид. Мышцы их были хорошо развиты, тела с головы до ног обнажены и растерты глиной, отчего они походили на ожившие каменные изваяния. На руках и ногах были острые когти. Зубы были необычно кривые и длинные, острыми крючьями, выступавшими наружу, из- под тонких губ с запекшейся на них кровью.

Поравнявшись с зарослями, в которых скрывался враг, людоеды стали обходить его с разных сторон. Медлить было нельзя, и бить нужно было первым. Стиснув зубы, Остап бросился на одного из выродков. Людоед молниеносно отреагировал и отпрянул в сторону, но бывалый охотник уже успел засадить лезвие своего ножа тому в глотку по самую рукоять. Захлебываясь и хрипя, тварь грохнулась в траву. Второй Людоед напал со спины, и размашистым ударом расцарапал Остапу голову. Кровь брызнула и мгновенно залила лицо. Глаза, залитые кровью, предательски слипались. Остап пытался наотмашь отбиться от врага полосующего его тело своими когтями, но не мог попасть. Удар камня в висок, свалил истекающего кровью богатыря прямо на тело недавно убитого им людоеда. Еще один удар, выбил из его руки нож. Предплечье парализовало, нестерпимой болью. Остапу хотелось кричать, но стиснув зубы, он лишь глухо замычал. Наскоро продрав от крови глаза, он попытался нащупать в траве свой нож, но камень, снова опустившийся ему на голову, погрузил его в зыбкую тьму беспамятства.

Невнятные звуки, и отдалявшаяся картина происходящего, заставила Остапа поймать себя на мысли, что он вовсе не потерял сознание, а словно воспарил над собой и этим дикарём. Наблюдая за тем, как это дьявольское отродье снова и снова заносит над его телом булыжник, он все выше и выше поднимался над этой неприятной картиной. Краски исчезавшего внизу мира, постепенно меркли, медленно растворяясь в унылых черно-белых тонах. Последнее что он смог различить, был знакомый силуэт Фомы, неожиданно появившийся из кустов, и пригвоздивший людоеда к земле, ударом тяжелой дубины. Теперь он видел лишь светлый пятачок света, тусклым пятном мерцающим где-то далеко внизу. Вскоре исчез и он, а Остап погрузился в кромешную темноту.

–Я умер. – Это лаконичная мысль пришла в его голову и больше уже не покидала. Было немного страшно, от непонимания, что же дальше, и почему вокруг такая непроглядная тьма. Однако совсем скоро, к его удивлению, он увидел самый обыкновенный восход солнца. Первые лучи утренней звезды заставили его зажмуриться. Он почувствовал как что- то, державшее его в воздухе, ослабило хватку, и он упал на холодный песок. Сейчас у него было вполне привычное ощущение пробуждения, однако сном теперь, казалась вся его прошлая земная жизнь.

Солнце всходило стремительно, и вскоре Остап уже с удивлением созерцал окружавший его новый мир. Стоит заметить, что особым многообразием он не отличался.

Остап находился посреди глубокого и чрезвычайно протяженного ущелья, напоминавшего собой две отвесные каменные стены, устремленные в горизонт. Где то далеко впереди, ровно между скал восходило солнце, освещая этот мрачный каменный коридор своими длинными золотыми лучами. На каменных стенах по обеим сторонам ущелья, невероятно красочно и живописно были изображены люди. Изображения поражали необычайным реализмом и наполняли Остапа глубоким восхищением и почтением к волшебству кисти неведомого художника. Во многих местах, вместо рисунков из скал выступали каменные изваяния. Они вытягивали свои холодные руки, будто пытаясь коснуться таких же статуй с противоположной стороны ущелья.

Заворожено всматриваясь в каменные лица, Остап не заметил, как рядом с ним вытянулась чья- то длинная узловатая тень. Позади, раздалось негромкое фырканье. Остап испуганно вздрогнул и обернулся. Позади он увидел фигуру облаченного в ветхое рубище человека, восседавшего на черном коне. На голове всадника был глубокий капюшон, скрывающий его лицо. Всадник, молча, наблюдал за Остапом из- под нависающей со лба ткани, и лишь только его конь изредка нарушал царившее вокруг молчание громким фырканьем. Остап сделал шаг навстречу незнакомцу и коснулся рукой, невиданного им доселе животного. Но лишь кончики его пальцев коснулись ноздрей лошади, как страшный оглушительный гул, словно вырвавшийся из огромной трубы разразил округу, заставив его пригнуться и отдернуть руку. За всадником вдруг распахнулись черные крылья и ясный день вмиг обернулся кроваво-красными сумерками.