Или сбежала.

Но Сириусу этого было мало, ему хотелось вывести ее еще сильнее. Он написал записку и отлевитировал ее ей. Бланк вначале долго прожигала его взглядом, потом взяла пергамент и развернула его. Сириус видел, как ее глаза бегают по строчкам: «Судя по твоему мечтательному выражению лица, ты сейчас вспоминаешь чистку котлов. Я прав, дорогуша?». Ее лицо сейчас менее всего походило на мечтательное, но ему было все равно. Сириус видел, как она сжимает пергамент в кулаке и гневно на него смотрит. Не произнося ни звука, одними губами, она в нецензурной форме послала его далеко и надолго. Сириусу в этот момент казалось, что его сердце из груди выпрыгнет от счастья. Он расплылся в улыбке и откинулся на спинку стула, размышляя, как бы зажать ее после урока.

Едва прозвенел колокол, Бланк рванула со своего места с рекордной скоростью. Он устремился за ней, но в дверях уже образовался затор и когда он выскочил в коридор, ее и след простыл. Сириус выругался.

Ничего, долго ты от меня бегать не сможешь.

После обеда у них должен был быть совместный Уход за магическими существами, и вот там-то уж Сириус не даст ей сбежать.

Пообедав, они разделились. У Северуса было свободное время и он пошел заниматься в лабораторию, а Сириус, Джеймс и Ремус отправились на опушку к Запретному лесу, где у них проходил Уход.

Профессор Кеттлберн сказал, что на сегодняшнем занятии они вновь будут заниматься саламандрами. Он обнаружил целый выводок, который был болен чешуйной паршей.

— Вам необходимо разделиться по парам, — сказал профессор, — взять на себя одну саламандру, натирать ее перцем чили и поддерживать слабый огонь в ее чаше.

Сириус оставил Джеймса с Ремусом и встал позади Бланк, которая стояла в первом ряду, ближе всех к профессору.

— Мисс де Бланк, мистер Блэк, держите вашу саламандру, — профессор протянул ей большую медную чашу, в которой слабо шевелилась саламандра.

— Что? — Бланк резко развернулась и, увидев Сириуса чуть ли не вплотную к себе, отшатнулась. — Я не буду с ним работать! Лучше одна!

— Одной нельзя, они сейчас больны и могут напасть. Мистер Блэк вас подстрахует.

— О, я с радостью подстрахую мадемуазель Бланк, — сказал Сириус, не сводя взгляда с ее лица.

Бланк заозиралась по сторонам, но все уже разбились парами и выхода ей не оставалось, кроме как согласиться.

Сириус взял протянутую профессором чашу и пошел к самой окраине поляны, подальше от остальных. Бланк, что-то недовольно говоря по-французски, шла за ним. Сириус даже не скрывал своей улыбки.

Он поставил чашу, и они сели по разные стороны от нее. Бланк надела огнезащитные перчатки и стала аккуратно натирать саламандру перцем, пока Сириус поддерживал огонь в чаше.

Сириус знал, что Бланк долго не выдержит его внимания и скоро взорвется. Он этим наслаждался. Он впервые был от нее в такой близости при дневном свете и сейчас пользовался моментом и рассматривал ее лицо. Он смотрел на ее длинные светлые ресницы, слегка изогнутые нахмуренные брови, родинки на ее скулах, тонкий прямой нос. На ее губы, которые быстро пересыхали на ветру. И ему так хотелось их облизать, чтобы они вновь стали влажными.

— Что тебе нужно, Блэк? — она не выдержала и подняла голову на него.

— Почему ты бегаешь от меня, Бланк?

— Что тебе нужно, Блэк? — снова спросила она.

— Почему ты бегаешь от меня? Бланк.

Она гневно уставилась на него. Сириус сдерживал себя из последних сил, чтобы не притянуть ее за голову к себе и не поцеловать, постоянно напоминая себе, что они окружены одноклассниками.

— С чего ты взял, что я от тебя бегаю? Сдался ты мне.

— Ну, видимо, сдался, раз ты на меня с поцелуями набросилась на отработке, — смакуя каждое слово, произнес он.

Бланк чуть ли не задохнулась от возмущения, и даже перестала натирать саламандру.

— Я набросилась?! Ты рехнулся, Блэк!

— Скажи еще, что тебе не понравилось, — Сириус прикусил нижнюю губу и опустил взгляд на ее губы, от чего щеки Бланк порозовели, то ли от смущения, то ли от злости.

— Понравилось? Да я тебя терпеть не могу!

— Вот как? — Сириус театрально удивился и вскинул брови. — То есть ты всем, кого терпеть не можешь, засовываешь язык в рот?

— Я бы убила тебя прямо здесь голыми руками, не будь тут свидетелей, — прошипела она.

Сириус наклонился к ней и прошептал в ответ:

— Хочешь знать, что бы сделал я своими руками, не будь тут свидетелей?

Она отпрянула от него и в ее глазах вспыхнула злость. Сириус наслаждался ее смущением, он уже открыл рот, чтобы сказать очередную пошлость, но Бланк опередила. Она наклонилась к нему совсем близко и медленно произнесла:

— О, да, Блэк, я хочу, — она заскользила взглядом по его лицу, опускаясь ниже, — расскажи мне. Что бы ты сделал своими руками?

Сириус растерялся на мгновение, но быстро взял себя в руки, игнорируя желание вцепиться в нее губами и никогда не отпускать.

— Решила сыграть в мою игру, Бланк? — все также вполголоса сказал Сириус, с маниакальным восторгом глядя в ее глаза, — знай, правил тут нет, а победитель всегда я.

Сириус заметил в ее глазах нечто новое, мелькнувшее всего на мгновение, прежде чем исчезнуть и оставить лишь гнев и отвращение.

— Отсутствие правил мне только на руку, Блэк, — ее губы растянулись в ядовитой ухмылке, — ведь можно делать так.

В эту же секунду он почувствовал обжигающий холод на руке и следом, ярко-синим пламенем, вспыхнул рукав его мантии. Он, грязно ругаясь от боли и злости, вскочил на ноги и заклинанием затушил огонь. От рукава мантии и школьной рубашки ничего не осталось, по коже расползался сильный ожог, от которого горела и отнималась рука.

Сириус перевел бешеный взгляд на Бланк, она все также сидела с саламандрой в руках и ухмылялась, потом повернулась в сторону остальных и крикнула:

— Профессор Кеттлберн! Кажется, Блэку нужно в Больничное крыло.

Тот кинулся к ним, охая и ахая.

— Мистер Блэк, как же так?! — он достал палочку и наложил на его руку неизвестное заклинание. Ожог тут же покрылся белой пеной, острая и обжигающая боль начала стихать.

— Да уж, вот так неприятность, — с поддельным беспокойством и злобным удовлетворением в глазах сказала Бланк.

— Не думай, что ты так легко отделалась, дорогуша, — прошипел ей Сириус.

— Мистер Блэк, я провожу вас в Больничное крыло, — сказал профессор и повернулся к остальным студентам, — мистер Люпин, вы за главного, я скоро вернусь.

Мадам Помфри намазала ожог жутко-пахнущей мазью, перевязала волшебными бинтами, пропитанными настойкой из различных трав и влила в Сириуса три микстуры. Со словами, что к утру кожа на руке будет, как новенькая, она его отпустила.

***

Следующие полтора дня Сириус злился на Бланк. Весь вторник он опять доставал ее своими комментариями о ее выдающихся успехах, в очередной раз обсмеял ее «отвратительно» по Истории магии и заметил, что это стало его любимой тенденцией. За ужином он стащил ее шелковый платок с шеи, с восторгом обнаружив под ним зеленовато-синий след. Бланк взбесилась. Ей пришлось распустить волосы, чтобы скрыть его засос, что опять неимоверно порадовало Сириуса.

В среду он вновь вернулся к домогательствам. Совместных уроков у них в этот день не было. Он пытался ее отловить после завтрака и после обеда, но она всегда успевала сбежать и скрыться в бесконечных коридорах. Поэтому к ужину он вооружился Картой Мародеров и уверенностью, что в этот раз ей убежать не удастся.

— Ты куда-то собираешься? — спросил Ремус, глядя, как он засовывает Карту во внутренний карман мантии.

Карту они обычно использовали в трех случаях: когда надо было сбежать из школы в Хогсмид незамеченными и в своих бесконечных проделках; Сириус ее использовал, когда поздно возвращался от своих поклонниц; а Джеймс раньше частенько следил по ней за Лили, чем вызывал бесконечные насмешки Сириуса.