Лили переполняли эмоции. Она была непомерно счастлива за Джеймса, словно на себе ощущая его восторг. Сердце в груди колотилось словно сумасшедшее, а яркая улыбка не желала сходить с губ. И в то же время она сгорала от стыда, глядя на раскрасневшуюся, то ли от негодования, то ли от смущения, МакГонагалл, у которой все еще пылало место поцелуя на щеке. И всё-таки, их декан с трудом скрывала улыбку, безуспешно пытаясь сохранить серьезное лицо.

— Сейчас попрошу всех встать, — сказал Дамблдор, когда Джеймс, наконец-то, соизволил покинуть сцену, получив свою порцию славы и внимания.

Послышались звуки отодвигаемых стульев и, как только все поднялись, директор взмахнул палочкой, и зазвучала медленная и торжественная мелодия школьного гимна.

— Ну, а теперь, — произнес Дамблдор, как только отзвучали последние слова гимна, — выпускной бал!

Директор хлопнул в ладоши, и все стулья исчезли, образовав свободное пространство; возле стен появились столики с закусками и напитками; основной свет погас, оставляя горящими лишь часть свечей, парящих под потолком; а над сценой появилось огромное полотно с сияющей надписью: «Выпуск 1978».

Все выпускники тут же оживились. Многие девушки сразу сняли свои мантии, под которыми были красивые платья. Все разбились на небольшие группы: кто еще раз пошел к учителям, прощаться в последний раз; кто сразу кинулся к столам, доставая тайком от преподавателей припрятанный алкоголь; а кто-то в последний раз пошел гулять по окрестностям.

***

— Лили, вот ты где.

Позади послышался голос Джеймса, и она обернулась, встречаясь с ним взглядом.

— Твой кубок уже разместили, — сказала Лили, показав на полку перед собой, где за стеклом стояла награда Джеймса с его именем.

— Заметь, — Джеймс неприлично-самодовольно усмехнулся, — с нашего курса больше ни у кого наград нет. Да и вообще, насколько я знаю, их лет так пять уже не выдавали.

Лили попыталась бросить на него осуждающий взгляд, но вместо этого расплылась в улыбке. Смысл возмущаться? Он и правда заслужил.

— Однажды мои дети заработают очередное наказание, МакГонагалл отправит их кубки полировать, и они наткнутся на мое имя, — довольным голосом произнес Джеймс.

— Твои дети не будут нарушать школьные правила, Джеймс, — сохраняя остатки спокойствия, сказала Лили, хотя ей так и хотелось улыбнуться еще шире.

— Это мы еще посмотрим, Эванс, — ответил Джеймс, с задором и вызовом в глазах глядя на нее.

Не дав ей ничего ответить, он её взял за руку и потянул за собой.

Лили решила, что он её ведет обратно в Большой зал, где в полном разгаре проходил бал. Она не хотела туда возвращаться, за последние несколько часов она порядком устала от шума и они с девочками специально ушли, чтобы хоть немного побыть в тишине и пройтись в последний раз по огромному полупустому замку. Правда, завидев Зал славы, Лили от подруг отстала, и сейчас Джеймс ее куда-то настойчиво тащил. Но он, к счастью, провел ее мимо дубовых дверей и вывел на улицу.

— Куда мы? — спросила Лили, приподнимая подол длинного платья и едва успевая за Джеймсом.

— Сейчас увидишь.

Они шли вдоль кромки Черного озера и всё дальше отдалялись от замка. Солнце опускалось всё ниже, окрашивая озеро в благородные оттенки красного. Легкий и по-летнему теплый ветер путался в волосах Лили, раздувая ее шелковую юбку платья и полы мантии Джеймса.

Лили невольно вспомнила сентябрьский день, когда они точно так же прогуливались, и каждый не знал, как спросить о статусе их отношений. Её в тот момент волновало, официально ли они встречаются. Тогда она всерьез переживала о намерениях Джеймса.

Сейчас тот день казался таким далеким. За минувшие десять месяцев они многое прошли. Джеймс не только доказал ей серьезность своих намерений, но и показал, что на него всегда можно положиться, что он всегда будет рядом, никогда не предаст и всегда защитит.

И от того у Лили на душе было спокойно и хорошо.

А вот Джеймс явно не разделял ее умиротворенного настроения.

Он заметно нервничал. Глаза лихорадочно блестят, губы дрожат в улыбке, а рука, кажется, навечно застряла в волосах. Он без конца сыпал шутками и не думал останавливаться.

Лили слишком хорошо успела его изучить, чтобы игнорировать подобное поведение. Она остановилась и повернулась к нему, с беспокойством в глазах посмотрев на него. И только она хотела спросить, чем вызвано его нервозное поведение, как он произнес:

— Лили… — он прервался на секунду, в очередной раз облизав пересохшие губы и в один момент став серьезным, — я должен сказать тебе несколько важных вещей. Пока мы не покинули школу и у тебя есть шанс сбежать от меня, — добавил он, нервно улыбнувшись.

— От тебя, Джеймс Поттер, ни сбежать, ни спрятаться, — улыбнулась Лили.

У Джеймса только нервно дернулся уголок рта. Он повернулся к ней и взял за руку.

— Лили… — снова начал он, — уже завтра мы возвращаемся домой и… никто не знает, что нас ждет.

Она всегда начинала переживать, когда Джеймс говорит с подобным выражением лица. Он был вечным оптимистом, с неизменной улыбкой на губах и задорным блеском в глазах, заражая окружающих своим жизнелюбием и верой в лучшее. И когда он начинал говорить без тени улыбки на лице, с серьезностью во взгляде, Лили всегда становилось слегка не по себе.

Он тяжело вздохнул, будто подбирая слова, и крепче сжал ее руку. А Лили смотрела на него с небывалым волнением, гадая, что же его так тревожит.

— Лили, — выдохнул он и вдруг улыбнулся, — как часто я говорил, как мне с тобой повезло?

— Каждый день? — улыбнулась она в ответ.

— А ведь мне правда безумно повезло, — серьезно сказал Джеймс, с блеском в глазах глядя на нее. — Ты самая удивительная девушка из всех, что я встречал. Ты самая добрая, самая нежная и самая красивая. Я в жизни не видел человека, который был бы так добр к людям. Ты для меня совершенство, и я изо всех сил стараюсь тебе соответствовать.

К ее щекам прилил легкий румянец. Джеймс часто говорил ей подобные слова, а она всегда смущалась, как впервые, настолько искренне они звучали.

— Лили, — вновь произнес он, — ты знаешь, как сильно я люблю тебя. Всегда любил и всегда буду любить. Ты стала моей жизнью, ты делаешь ее ярче и с тобой мне ничего не страшно. И я обещаю, что каждый день буду делать всё возможное, чтобы ты была счастлива.

— Да, Джеймс, и я!…

— Подожди, — прервал он ее, — еще не всё.

Он снова остановился на мгновение, не отрывая от нее глаз.

— Возможно, впереди нас ждет много трудностей. Придется бороться каждый день. И я буду бороться. Ради нас, ради тебя. И я хочу, чтобы ты была со мной. Каждый день. Каждый миг. Всегда! До самого конца.

У Лили сердце замирало, дыхание перехватывало, от догадки, к чему ведет Джеймс и не веря в это.

— И я больше не хочу терять ни минуты, — дрогнувшим голосом сказал он. Джеймс смотрел в её глаза, не моргая, и крепко сжимая ее ладонь. Он еще секунду помедлил, а потом выпалил на один дух: — Лили Эванс, ты согласна стать моей женой?

Она чувствовала, как глаза становятся влажными, а в груди всё сжимается от переполняющей нежности. Губы сами по себе растягивались в счастливой улыбке.

— Да, Джеймс, я согласна, — произнесла она. — Согласна! - громче повторила она с дрожащим от волнения голосом.

Джеймс выдохнул, улыбаясь, и за руку притянул ее к себе, обнимая.

— Мы будем вместе всегда, Лили, — сказал он, прежде чем поцеловать её со всей нежностью.

У Лили всё дрожало внутри от переполняемого счастья и чувства чего-то нового и неизведанного. Она отстранилась от него, глядя в его такие непривычно спокойные глаза. Хотелось запомнить этот момент навечно. Но он длился недолго.

— Вот чёрт! — воскликнул он, хлопнув себя по лбу, и полез в карман. — Кольцо! Я забыл про кольцо!

Джеймс достал маленькую коробочку, затянутую бордовым бархатом. Он театрально откинул полы мантии и опустился на одно колено, глядя на нее снизу-вверх со шкодной улыбкой на лице.