Отец вдалбливал эти знания в головы своих сыновей с самого детства, и постоянно говорил, что семья — это самое главное, и ее защита должна стоять на первом месте.

Сириус тогда и предположить не мог, что ему понадобятся эти знания. Предположить не мог, что появится человек, защита которого будет стоять для него на первом месте.

Поместье дяди и так хорошо защищено, но с защитой отца оно будет поистине самым безопасным местом. И Софию там никто не найдет. Ни Белла, ни Пожиратели, ни сам Волан-де-Морт.

И еще, подумав, он решил, что преподаватель ей не особо и нужен. Он сам сможет ее обучить всему необходимому. Его отец, еще до поступления Сириуса в школу, брал для него лучших преподавателей в Англии, которые развивали его способности и учили контролировать магию. Так что он знает, что нужно делать.

***

Следующие сутки ее палату он не покидал. Ему даже еду прямо к ней приносили. Сириус не рисковал выходить, переживая, что его больше к ней не пустят, стоит ему за порог выйти.

И его целитель приходил к нему прямо туда. Его шрам на груди постоянно ныл и тянуло. Создавалось впечатление, будто нож все еще находится внутри. Целитель капал на тонкий белый шрам, в пару дюймов длинной, какой-то микстурой и говорил, что избавиться от него окончательно не удастся. Но яд уже практически вывели, и со дня на день болезненные ощущения пройдут.

А на следующий день к нему пустили и Джеймса. Он принес Сириусу его волшебную палочку, которая, как оказалась, находилась в его палате, и чистую одежду.

Он, точь в точь, как Сириус двумя днями ранее, вытаращился на Софию, остановившись посреди комнаты.

— Что с ней?

Сириус в двух словах ему объяснил, не вдаваясь в подробности, и сам обратился к другу с вопросом:

— Как там в школе дела?

Джеймс вдруг поменялся во взгляде и опустился в одно из кресел.

— Паршиво всё.

Он рассказал ему о Северусе, о его плане и о том, что они сейчас на людях делают вид, что в ссоре. Сириус подумал, что лично ему вид такой делать не придется. Прощать Северуса он не собирался.

Конечно, подробностей он не знал. Но ему было достаточно того, что Эйлин Принц всю жизнь провела в окружении Пожирателей, поэтому ничего удивительно, что она пострадала от их рук. Но куда удивительнее, что Северус сделал неправильный выбор и долгое время скрывал это от них. Сириус не удивился бы, если бы узнал, что Северус всерьез подумывал перейти на сторону Пожирателей. Иначе он не видел смысла скрывать тот факт, что Эйлин прокляли Пожиратели.

А может в нем это говорит София, которая долгое время капала ему на мозги, намекая, что Северус что-то задумал совместно со слизеринцами. И злость на себя, за то, что не поверил ей.

Но это оказалось ещё не всё. Когда Джеймс сказал, что Эшли мертва, Сириус сразу заподозрил неладное. Ведь еще месяц назад он знал, что к хижине близко подобрались волки. Почему он никому не сказал? Или сказал?

Ему было жаль Эшли. Ведь он с ней подружился еще в тот день, когда она к нему подошла, чтобы спросить, как сблизиться с Ремусом. Она краснела, заикалась и смущалась. В тот день он даже время свидания с Бланк перенес, чтобы составить с Грин подробный план соблазнения Ремуса.

Это был весьма веселый вечер. Наверное, именно в тот день, в действительности, пошатнулось его убеждение, что между мужчиной и женщиной не может быть дружбы.

Грин не стала ему другом. Но ему было приятно общаться с ней. Она была легкой и ненавязчивой. У Сириуса она ассоциировалась с шоколадным печеньем и легким, переливчатым смехом. С вечной косой на плече и искрящимся, прозрачным и искренним взглядом.

Но больше чем Грин, ему было жаль Ремуса. У него сердце болело за друга, понимая, что он наверняка винит во всём себя. И понимая, что он, на самом деле, ни в чем не виноват.

И понимая, что он сам бы не вынес смерть близкого человека.

***

Когда с Софии снимали магическую пелену, собрался целый консилиум. Всем было интересно посмотреть. Как понял Сириус, такое явление и правда было очень редким.

Он стоял в первых рядах, когда после продолжительной зачитки сложного заклинания пелена вдруг впиталась в кожу Софии, и не дышал, ожидая, что она вот-вот очнется.

Но время шло, а она продолжала лежать, не шелохнувшись. Только она вдруг начала набирать цвет. Кожа становилась мягкого светлого оттенка, а в волосах замерцали золотые отблески, отражаясь от десятка свечей, парящих под потолком.

— Софи, — он уже протянул руку, чтобы прикоснуться к ней, как ее перехватили.

— Не трогай, — все та же целительница устремила на него суровый взгляд.

— Почему она не просыпается? С ней всё в порядке? — спросил он. Но ему никто не ответил. Крупный целитель оттеснил его от кровати и стал вполголоса о чем-то переговариваться с целительницей.

Сириус уже хотел взорваться гневной речью, требуя немедленно привести Софию в чувство, как к нему повернулась целительница:

— Будить ее нельзя. Она очнется в ближайшее время. Сама, Блэк, — добавила она, предвидя его вопрос.

Основная масса целителей ушла, так и не дождавшись ничего интересного, а в палате остался один дежурный целитель. Как подозревал Сириус, только из-за него. Не будь здесь свидетелей, он бы наверное не сдержался и разбудил Бланк прямо сейчас.

Но под цепким взором целителя ему пришлось смирно сидеть в кресле.

Время тянулось невыносимо медленно. Ему казалось, прошел не один час, но минутная стрелка сдвинулась лишь на пару делений.

Хотелось хотя бы прокричать ее имя, но целитель зачем-то держал палочку в руках и не спускал с него взгляд, и Сириус не рисковал нарушать покой Бланк.

Он поочередно бросал взгляды на Софию, на часы и на целителя, как вдруг…

— Блэк…

Первая мысль — почудилось. Но нет, она открыла глаза и смотрела прямо на него затуманенным взглядом.

— Софи, — он тут же подорвался с места, устраиваясь на краю кровати возле нее и поднимая ее за руки, — Мерлин, Софи, наконец-то…

Он целовал всё подряд, что попадалось, ее руки, ее лицо, глаза, губы, волосы. Оставляя на ней множество невесомых поцелуев, будто проверяя, что это и правда она, что она жива. Что она здесь, с ним.

— Софи…

— Сириус.

Отстранившись от нее, он посмотрел в ее глаза, в которых, словно по щелчку пальцев, вспыхивал огонь и появлялось сознание.

— Сириус!

Она легко подалась вперед, заключая его в крепкие объятия, обнимая его за шею и прижимаясь к нему всем телом.

— Бланк, — выдохнул он, утыкаясь лицом в ее волосы и расплываясь в глупой улыбке.

Разве можно так скучать по человеку? Разве бывает так, что ты его обнимаешь, целуешь, а тебе все равно его катастрофически не хватает?

И ты надышаться не можешь его запахом. Смотришь в его глаза, и насмотреться не можешь. Всё мало, и хочется еще и еще.

— Софи, — он будто впервые смотрел в ее лицо, на котором дрогнула неуверенная улыбка, но на котором вполне уверенно пылали глаза.

Но не успел он на нее насмотреться, его снова прогнали на злосчастное кресло. Опять собралась орава целителей, которые слишком долго, по мнению Сириуса, над ней колдовали.

Их вдвоем оставили лишь спустя пару часов. И Сириус, недолго думая, скинул ботинки и забрался к ней на кровать.

— Бланк, — он сжимал ее в своих объятиях с такой силой, что, глядишь, и раздавит, — прости меня, — добавил он едва слышно. — Никто. Никто больше не причинит тебе боль. Никогда. Обещаю…

— Сириус…

Он чуть отстранился, попутно потеревшись щекой о ее лицо.

Она долго смотрела в его глаза, а потом резко приподнялась и одним движением задрала на нем футболку, устремив взгляд на шрам. Сириус успел увидеть, как в ее глазах что-то мелькнуло, то ли испуг, то ли злость, а в следующую секунду ваза с цветами разлетелась на множество мелких осколков.

Она дернулась, по инерции зажмуривая глаза и прижимаясь к нему. Сириус сразу сел, обхватывая ее за плечи.