Дурсль слегка нахмурился, и уже открыл было рот, но Джеймс его опередил:

— Безусловный лидер на рынке! Способен развивать скорость до ста семи миль в час! — у Джеймса глаза загорелись, стоило вспомнить свою драгоценную метлу. — Проста в управлении, великолепная маневренность, разгоняется до максимальной скорости за три секунды! — Джеймс откинулся на спинку стула, по-прежнему с широкой ухмылкой на губах. — Нимбусам всего десять лет, а все профессиональные команды закупают только его.

— М-м, — промычал Дурсль, — не слышал о такой машине…

— Машине? — перебил его Джеймс, вскинув брови, — нет же, Нимбус — это метлы!

— М-метлы? — переспросил Дурсль и, хохотнув, взглянул на Петунью, которая сверлила взглядом Лили.

— Да, садишься на нее и взлетаешь! — Джеймс махнул рукой, изобразив полет.

Дурсль, судя по виду, никак не мог решить, шутит Джеймс или говорит серьезно. Его взгляд из снисходительно вмиг превратился в недовольный. Он уперся в Джеймса своими крохотными глазками, прищурившись.

— Взлетаешь, значит? — хмыкнул он. — Садишься на метлу и взлетаешь? Ты меня за идиота держишь?

— Большинство…волшебников пользуются именно таким видом транспорта, — вмешалась Лили, посмотрев на Дурсля и улыбнувшись.

— Не произноси это слово тут, — прошипела Петунья, перегнувшись через стол к Лили и злобно посмотрев на нее, — видишь, сколько людей вокруг, вдруг услышит кто-то.

Джеймс тоже наклонился к середине стола, поближе к Петунье, и, спародировав ее, прошипел ей в ответ:

— А если они услышат, мы их заколдуем. В жаб превратим или в гадюк.

Петунья, судорожно вдохнув воздух, резко отпрянула и перевела испуганный взгляд на Лили.

— Это шутка, Петунья, — Лили нервно улыбнулась и довольно болезненно лягнула под столом Джеймс. — Просто шутка.

Про себя Джеймс подумал, что он бы с превеликим удовольствием превратил эту парочку в жаб. Или в гадюк. Но говорить вслух ничего не стал, не хотелось злить Лили.

— Вернон, Петунья говорила, что ты работаешь в строительном магазине? — Лили поспешила перевести тему, вспомнив, что сестра несколько часов говорила о том, что ее жених очень гордится своей работой.

Дурсль, все еще с нескрываемым недовольством смотрящий на Джеймса, перевел взгляд на Лили.

— Это не просто магазин! У нас целое производство!

— И что вы производите? — равнодушно спросил Джеймс, предвидя очередной нудный рассказ.

— Дрели!

Следующий час они провели, слушая томительный рассказ Дурсля о его работе. Джеймс узнал много совершенно бесполезной и ужасно неинтересной для себя информации. О том, что дрели бывают ручными, электрическими и пневматическими. И то, что Дурсль в личном пользовании предпочитает электрику. Дурсль рассказывал о том, что дрели используют в строительных, столярных, слесарных и еще с десяток других видах работ. Рассказывал, какие бывают патроны и сверла для дрелей.

Джеймс старался налегать на вино, чтобы занимательный рассказ Дурсля его окончательно не убил. И тихонько проклинал про себя Лили, которая задавала Дурслю все больше наводящих вопросов, мимоходом поражаясь ее актерским талантам — играть такую заинтересованность при таком рассказе надо суметь. Хотя, возможно у них это семейное, Петунья с обожанием смотрела на Вернона, заглядывая ему в рот и явно гордилась, что у ее жениха есть любимое дело. Джеймс с трудом верил, что все это искренне.

— Очень увлекательная история, — не выдержал Джеймс, перебив Дурсля на полуслове. — Теперь, если вдруг мне понадобится дрель, я буду знать, к кому обращаться.

Дурсль, не разобрав иронии, выпятил вперед грудь и снисходительно улыбнулся. Он, кажется, уже забыл о недавнем напряженном моменте, и теперь вновь смотрел на них с Лили, как на пятилетних детей, у которых ни ума, ни разума.

— А где ты работаешь, Джеймс?

— Я еще в школе учусь, Вернон.

— А на что ты живешь? На что, вообще, живут… такие, как вы? — спросил он с насмешкой. В его взгляде вновь пробежало отвращение.

— У нас много есть профессий, где можно заработать, — ответил Джеймс, стараясь держать себя в руках, — заклинатели драконов, провидцы, охотники на темных магов, — перечислял Джеймс, с особым восторгом в груди наблюдая, как меняется палитра красных оттенков на лице Дурсля, — ликвидатор заклятий, зельевар…

— У нас есть и вполне обычные профессии, — перебила его Лили, — целители, например, они как врачи, — пояснила она, стараясь говорить, как можно мягче, — есть Министерство Магии, где тоже множество…

— Министерство? — с презрением переспросил Дурсль, у которого начала багроветь шея. — У вас есть целое Министерство? Вы уже и во власть пробрались?

— Ага, ваш премьер лично работает с нашим Министром, — усмехнулся Джеймс, разом осушив остатки вина в бокале.

— Безобразие! — громыхнул Дурсль и посмотрел на Петунью. — Мы что же получается, наши налоги платим, чтобы таких вот содержать? — он кивком голову указал на Лили с Джеймса.

Джеймса это сильно покоробило, ему потребовалось приложить немало усилий, чтобы не наколдовать Дурслю свиное рыло. Он весь вечер терпел его очевидное отвращение и пренебрежение, но подобное выносить уже было невозможно.

— Нет, Дурсль, — произнес Джеймс, — содержим мы себя сами. У нас есть особенный банк — Гринготтс, — сказал Джеймс, вытаращив на него глаза, и понизив голос до театрального шепота, — он уходит на много миль под землю, и там, в сейфах, хранится наше золото. В чистых слитках, в виде монет. В виде драгоценностей и реликвий. Все это охраняется драконами и древними чарами. А руководят всем этим гоблины!

— Ну, всё! Довольно с меня! — Дурсль резко отодвинул стул, вставая. — Я не намерен выслушивать бредни этого… человека!

— Видишь, это все из-за тебя, Лили, — грозно прошипела Петунья, вставая вслед за женихом.

— Петунья, я…

— Пусть идут, Лили, — прервал ее Джеймс, беря за руку. Лили тут же вырвала свою руку, одарив его гневным взглядом.

— Всего доброго, — прогудел Дурсль, засунул несколько бумажек в их счет, и, взяв под руку Петунью, направился на выход.

— Петунья, подожди, — Лили бросилась за ними.

Джеймс, выругавшись сквозь зубы, допил вино, и раскрыл счет, считая, сколько он должен за их с Лили еду. Не сразу разобравшись с магловскими деньгами, он положил несколько купюр и направился на выход.

Никого не обнаружив возле гардероба, он заволновался и выбежал на улицу. Дурсль возился с замком своей машины, а Петунья кричала на Лили.

-… этот твой дружок! Ты всегда была уродкой, и этот такой же! — она ткнула пальцем в подбегающего Джеймса.

— Закрой свой рот, — с отвращением произнес Джеймс, оглядев Петунья и повернувшись к Лили, с ужасом замечая слезы на ее лице. — Лили, не слушай ее, пошли.

Лили и с места не сдвинулась, не сводя с сестры взгляда, полного боли. Джеймсу было невыносимо смотреть на сырые глаза Лили.

— Зря мы вообще дали вам шанс! — крикнула Петунья. — Ненормальные!..

— Петунья, дорогая, не надо разговаривать с этими людьми, садись в машину, — Дурсль за руку повел ее к машине, открыв для нее дверь.

— Лили, — снова позвал ее Джеймс. Лили перевела на него отстраненный взгляд и, не говоря ни слова, развернулась и пошла обратно в ресторан.

Джеймс бросил последний взгляд на Дурсля, который захлопнул за Петуньей дверь и теперь неуклюже торопился к водительскому месту. Джеймс все ж таки не сдержался, и напоследок наслал Дурслю воспаленных угрей на причинное место, которые сойдут не раньше, чем через неделю. И только после этого он почувствовал некоторое удовлетворение.

Джеймс поспешил за Лили, найдя ее возле гардероба. У нее все еще было сырое от слез лицо. Но в глазах уже не было боли, а лишь гнев, направленный на Джеймса.

— Доволен, Джеймс? — холодно спросила она, застегивая пуговицы пальто.

Он даже растерялся на мгновение, не веря, что Лили еще и предъявляет ему что-то.

— Не понял, а что я сделал не так?! — возмутился он, беря у гардеробщицы свое пальто и направляясь за Лили, которая стремительно летела к выходу.