— Обалдеть! — восторженно прошептала София.

Они въехали в высокие кованые ворота и поехали по широкой мощенной дорожке. София, затаив дыхание, смотрела на приближающееся поместье. Дом был сделан из черного камня и представлял из себя небольшой замок, высотой в три этажа и выстроенный в форме буквы «П».

На фоне окружающего леса и иссиня-черного неба, усыпанного звездами, эта громадина выглядела зловеще. Главный фасад здания подпирали массивные колонны с капителями. Стены здания украшал барельеф, в виде переплетающихся змей и сцен боя. Балкон, выступающий со второго этажа, держали широкие консоли. На каждом углу поместья была установлена устрашающая гаргулья, которая хищно смотрела на приближающихся.

Черные окна поместья смотрели недружелюбно и пугающе. Страх нагонял и шум моря, которое было не видно в непроглядной тьме.

— Кажется, тут сам сатана живет, — все так же тихо произнесла София. Сириус негромко рассмеялся в ответ.

Они остановились возле подножия лестницы и Сириус помог ей спуститься с мотоцикла.

— Только порог пересечешь, он тебя будет искушать, — произнес Сириус театральным шепотом, — на грех толкать и к духовной гибели вести.

— Звучит великолепно, — улыбнулась София.

Сириус подал ей руку и повел за собой по широким ступенькам к дверям.

Внутри была кромешная тьма, но как только они пересекли порог, по всему холлу и коридору вспыхнули огни. Широкая мраморная лестница, ведущая наверх, также осветилась факелами. София с удовлетворением отметила, что хотя бы тут голов домовых эльфов нет. И подумала о том, что об этом необходимо поговорить с Блэком, у него наверняка психологическая травма осталась. У нее так точно осталась.

— Экскурсию по дому тебе провести сейчас? — спросил Сириус, растягивая губы в похотливой улыбочке и многозначительно приподнимая брови. — Или отложим это дело?

— В настоящий момент, в этом доме меня интересуют только потолки, — София ответила ему не менее вызывающей улыбкой.

Она была рада, что Сириус не затрагивает пережитое ею. Она сейчас не хотела ни говорить об этом, ни вспоминать. А Сириус, как никто другой, знал, как заставить ее забыть обо всем плохом. Хотя бы на время.

***

София раскрыла глаза, не сразу понимая, где она находится. Просторная комната в светлых тонах, огромная кровать. В первую секунду она испугалась, что вновь у себя дома, но, повернув голову и заметив спящего Блэка, тут же успокоилась. София повернулась на бок, с легкой улыбкой на губах глядя на Сириуса. Лежа на животе, он сжимал руками подушку и чему-то хмурился, сдвинув брови и сжав губы. Ему явно снилось что-то плохое. Она провела пальцами по его лицу, убрав упавшие пряди волос. Сириус дернулся, но тут же расслабил лицо, приняв безмятежное выражение.

Посмотрев на него еще с минуту, София бесшумно выскользнула из-под одеяла, накинула первую попавшуюся рубашку, всунула ноги в ботинки Сириуса и подошла к окну. Вид открывался невероятный. Поместье находилось на высоком скалистом берегу, где внизу о камни разбивались волны. Сейчас, ночью, море казалось черного цвета, и слабо виднелась только белая пена от волн и серые камни на берегу. Окна выходили на запад, и София подумала, что на закате тут, должно быть, очень красиво.

Она посмотрела на Сириуса, в очередной раз ощущая прилив нежности. Хотелось разбудить его и расцеловать ему все лицо. Запустить пальцы в его волосы. До хруста ребер сжать в объятиях. Услышать его голос, ощутить его горячее дыхание на своей коже, почувствовать вкус его губ на своих. Прижаться к нему так сильно, чтобы ощутить колотящееся сердце под его ребрами. Софии казалось, ей никогда не будет его достаточно. Всегда будет мало.

Неслышно пройдя сквозь комнату, она вышла в коридор и спустилась вниз, попутно мельком заглядывая в попадающиеся комнаты. Поместье поражало своим простором. Даже ее родной дом не отличался такими площадями. И хоть все и было выполнено в темных и мрачных тонах, дышалось тут легко и свободно.

Альфард Блэк без сомнений обладал безупречным вкусом. Весь интерьер был выдержан в готическом стиле, где все цвета и материалы идеально гармонировали между собой.

Интерьер украшали множество старинных предметов, картины в громоздких посеребренных рамах, гобелены, с изображенным гербом Блэков, зеркала в тяжелых оправах и массивные драпированные гардины.

Стены коридоров и комнат облицованы либо деревом, либо затянуты шелком в зеленых оттенках, либо украшены росписью. Главное пространство во всех помещениях отводилось под камин, от чего София пришла в полный восторг.

В коридорах стояли витражные окна. София не без иронии отметила, что потолки во всех помещениях по-настоящему великолепны в своих сложных конструкциях, ажурных орнаментах и сводах.

В комнатах стояли высокие двустворчатые шкафы, массивные диваны и буфеты, заполненные фамильным серебром и фарфором. Вся мебель была изготовлена из дорогих материалов дерева, камня и мрамора.

София спустилась в гостиную на первом этаже. Разведя слабый огонь в камине, она села на мягкий диван.

Огонь ее всегда успокаивал. Сколько София себя помнила, на него она могла смотреть вечность. Слушать треск поленьев и смотреть на яркие языки пламени.

Голову начинали заполнять тревожные мысли. Она без конца думала об отце. Она его прекрасно знала. Как знала и то, что он ни за что не отступится и никогда ее не отпустит. Он не стерпит того, что она сбежала, ослушалась, пошла против него. Господин де Бланк был слишком гордым человеком, который больше всего любит власть и контроль, и подобный поступок он ни за что не оставит безнаказанным.

София сомневалась, что сможет вернуться в школу. Она была уверена, стоит ей только порог Хогвартса переступить, отец ее схватит, увезет домой и запрет там на веки вечные, подвергая пыткам.

Единственная надежда была на мадам де Бланк. На то, что она сможет как-то повлиять на него. Снова.

…мама.

В груди вдруг потеплело, вспоминая ее последний взгляд. Взгляд, который полностью передавал все волнение о дочери. Взгляд, который словно прощался с ней, отпуская ее, и безмолвно за все извиняясь.

Только сейчас София смогла полностью осмыслить слова матери. О том, что она заботилась о ней. Выгораживала и защищала перед отцом. София все это время наивно полагала, что отцу просто дела до нее нет, сейчас же, сопоставляя все события, все ее многочисленные проступки, побеги и скандалы, она понимала, что без вмешательства тут явно не обходилось.

Она всегда думала, что живет сама по себе, но на самом деле она всегда была окружена незримой заботой. Ей и правда позволяли слишком многое. И наказания, порой, были слишком мягкими, даже на ее взгляд.

Софии вдруг стало немного совестно, вспомнив слова матери о проверке родительских нервов на прочность. Она и правда без конца испытывала то, насколько далеко может зайти. В Шармбатоне она постоянно дерзила первым наследникам чистокровных семей, с особым удовольствием отравляя им жизнь, пока те не побегут жаловаться родителям, а те, в свою очередь, не начнут писать ее отцу. Если родители ругают ее за тридцать писем об ее правонарушениях, полученных от мадам Максим, София гарантировала им, что в следующем семестре писем будет в два раза больше. Если ей говорили быть дома в девять, она приходила в полночь. Если ей говорили с кем следует дружить, она делала все, чтобы стать с этим человеком врагами. Она одевалась в дешевую магловскую одежду на зло отцу, и оскверняла семейные реликвии. Она курила только для того, чтобы позлить мать, и использовала нецензурные, плебейские выражения, чтобы вывести из себя отца. Она сама не заметила, как все это стало ее привычкой. А ведь изначально, как сейчас осознавала София, все это было лишь для того, чтобы привлечь внимание родителей, которого ей катастрофически не хватало.

София вспомнила и о Луи, о его словах, что она никогда не думала о семье. О его словах о том, что ему приходится делать и на какие жертвы ему приходится идти. София знала, что брату, полностью лояльному к маглам, приходится работать на Темного Лорда. София никогда не интересовал, чем он там занимается, но он бы ей никогда и не рассказал.