София одновременно с Регулусом посмотрели на Дамблдора. Тот, как ни в чем не бывало ел свою яичницу и что-то напевал себе в усы.

София была шокирована этой догадкой. Она повернулась обратно к Регулусу и понизив голос, спросила:

— Думаешь, старик — новый владелец бузинной палочки, Регси?

— Да, — также шепотом ответил Регулус, наклоняясь к ней, — согласно детской сказке, именно так обстоят дела.

Он не сдержался и улыбнулся.

— Не вижу ничего смешного, — огрызнулась София, когда поняла, что Регулус все еще не верит ей.

— Я и не смеюсь, — ответил он, возвращаясь к завтраку и все еще слегка улыбаясь, — осталось найти камень, который мертвых воскрешает, и мантию-невидимку, которой уже несколько сотен лет.

В его голосе так и сквозило ехидством. София недовольно следила за тем, как он намазывает джем на тост.

— Скажи мне, Регси, — позвала она, — почему волшебники меньше маглов верят в чудеса? Что мешает тебе поверить в уникальную волшебную палочку, в волшебный камень и волшебную мантию?

— Способность к рациональному мышлению? Отсутствие фактов и доказательств? — предположил он. — И еще, маглы верят в волшебство не потому, что они что-то да понимают, а лишь из-за своей необразованности и часто из страха. Они готовы списать на волшебство абсолютно любые непонятные им явления. Хотя, в большинстве случаев, этим явлениям есть вполне логическое объяснение. Но маглы не очень умны. К тому же, их интеллект значительно ниже, чем у волшебников. Это научный факт, кстати.

— Ты бываешь очень неприятным, Регулус, — проворчала София, понимая, что ей нечего сказать против.

Регулус слегка откинул голову и негромко рассмеялся, прикрывая глаза. Она впервые видела, как он смеется. София редко замечала, как Регулус улыбается, а чтобы он так искренне смеялся, и вовсе было зрелищем из разряда вон выходящим.

— Спорить с тобой одно удовольствие, София, — улыбнулся он.

Она подозрительно глянула на него, размазывая ложкой кашу по тарелке. Регулус доел свой тост и поднялся из-за стола.

— Мне нужно еще зайти в библиотеку перед занятиями, — сказал он, все еще улыбаясь, — а ты постарайся меньше читать детских сказок. А то не ровен час, как за тобой смерть с косой придет, — Регулус уже отошел на пару шагов, но повернулся, чтобы сказать: — А у тебя ни мантии, ни палочки, ни камня.

— Иди к черту, Регси, — беззлобно крикнула она ему в след.

София еще мгновение сдерживалась, но потом расплылась в глупой улыбке. Регулус ей начинал нравиться. С ним было легко, просто и временами даже весело. Он ее никогда не грузил, не доставал нелепыми предложениями, никак не комментировал ее способности и не пытался убедить в истинности семейных традиций, которых она должна придерживаться. Он был очаровательно зануден и восхитительно педантичен. Его аристократические замашки не раздражали ее, а лишь заставляли умиляться.

Но главным его плюсом было то, что при всей внешней схожести с братом, по характеру он был полной противоположностью. Убийственные спокойствие и хладнокровие Регулуса были именно тем, что нужно, после длительного времяпрепровождения с Сириусом, все общение с которым походило на путь по минному полю.

И она вдруг неожиданно для себя обнаружила, что ее больше не бросает в дрожь, при взгляде в глаза Регулуса. Глубокие, серые глаза Блэков хоть и были идентичны до последней крапинки, но выражали абсолютно разные эмоции, как и их обладатели.

***

Зайдя вечером в гостиную, София оторопела. В комнате, кажется, собралась половина факультет, состоящая, в основном, из мужской части. Все сидели на диванах и креслах, обращенные к камину, возле которого стоял Мальсибер и толкал какую-то речь.

София вначале хотела незаметно пройти в спальню, но любопытство пересилило и она стала пробираться поближе, чтобы тоже послушать, для чего он собрал полфакультета.

— …если кто-то знает, кто это сделал, вы должны сейчас же об этом сказать, — говорил Мальсибер. Как поняла София, он говорил про утреннюю надпись на стене.

Все слизеринцы молчали. Признаваться никто не спешил.

София прошла к камину и села на диван, прямо возле стоящего рядом Мальсибера, в предвкушении ожидая представление.

— Нет желающих признаться? — Мальсибер обвел всех ледяным взглядом, на секунду задержавшись на Софии. — Я все равно узнаю об этом. И лучше вам иметь смелость и признаться самим.

В гостиной стояла оглушающая тишина.

София не до конца понимала, для чего вообще Мальсиберу знать, кто это сделал. Она считала, что слизеринцы только рады будут, что кто-то угрожает маглорожденным.

— Ну, я это сделал. И что? — с кресла поднялся Крауч и самодовольно усмехнулся.

— Ушлепок, — фыркнула София и сложила руки на груди, с неприязнью глядя на Крауча.

— Ты же знаешь, Барти, — жестким тоном ответил Мальсибер, — в школе не надо высовываться.

— А мне скучно! — ответил он, пальцами зачесывая волосы назад и хищно улыбаясь. — Видел, как грязнокровки перепугались? Я слышал, кто-то даже домой засобирался.

Крауч рассмеялся и повернулся на своих друзей, которые, очевидно, не знали, чью сторону принять и неуверенно улыбались.

— Если тебе скучно, я могу обеспечить тебя работой. Ты знаешь, она у нас есть.

— Следить за вашими поварихами? Или рыться в пыльных архивах? — усмехнулся Крауч.

— Да. Если ты хочешь быть полезен.

— В чем проблема, Генри? — спросил один из студентов, которого София знала, как Амикус. — Не мешает лишний раз припугнуть грязнокровок.

— Не таким способом, Кэрроу, — Мальсибер перевел взгляд на него. — Или хочешь, чтобы вас из школы вышвырнули?

— Они не узнают, кто это сделал, — резко ответил Крауч, — мы все предусмотрели.

— Ты, правда, полагаешь, что любитель грязнокровок и предателей не узнает, кто в этом виноват?

— Конечно, нет! У Дамблдора маразм в прогрессирующей форме.

— Не стоит недооценивать Дамблдора, Барти, — прошипел Мальсибер. — Он интриган, манипулятор и чует любую подлость за милю. О чем предупреждал Темный Лорд? Напомнить?

— Не надо, я не забыл, — огрызнулся Крауч. Веселья в нем поубавилось.

— Ты ставишь под удар не только себя, но и всех нас, — Мальсибер со своими ледяными голубыми глазами и твердым голосом выглядел пугающе. — За нами сейчас начнут следить, начнут подозревать. Ты этого добивался?

— Нет, — буркнул Крауч и сел обратно на свое место.

Мальсибер отвернулся от Крауча и повернулся ко всем студентам.

— Подобное поведение совершенно недопустимо для представителей нашего факультета. Мы здесь не для того, чтобы развлекаться и запугивать других студентов. Мы здесь для того, чтобы учиться, впитывать новые знания, расширять границы своей магии. Вы должны обладать дисциплиной, осторожностью и выдержкой. Должны быть умны и всегда быть на шаг впереди остальных. Вы должны почитать традиции факультета и ваших семей.

София чувствовала, как в ней поднимается раздражение. Мальсибер хотя и не говорил ничего сверх неприятного, но его «должны» и «надо» вызывали чувство отвращения. Скажи ей кто-нибудь на первом курсе про дисциплину и осторожность, она бы расхохоталась этому человеку в лицо. Она оглянулась на младшекурсников. Все с небывало серьезными лицами внимательно слушали Мальсибера. Один из первокурсников даже записывал.

— Если в будущем вы хотите сослужить достойную службу Темному Лорду, — продолжал Мальсибер, с ледяной суровостью глядя на студентов, — вы должны быть лучшими во всем. Если вы хотите пополнить круг его ближайших сторонников, быть причастным к великому делу, вы должны соответствовать. А иначе пополните ряды его егерей, что занимаются всей грязной работой.

— Такой вопрос, Мальсибер, — прервала его София. Он тут же опустил на нее свой взгляд и София продолжила: — Правильно ли я понимаю, что пути только два?

— Есть еще третий вариант, де Бланк, — ответил Мальсибер и усмехнулся, — подыхать в канаве с грязнокровками и предателями.

— То есть, в эту канаву отправятся все неугодные? — София поднялась с дивана, чтобы быть на одном уровне с Мальсибером, и со всей ненавистью посмотрела ему в глаза. — Ты не думал обратиться к целителям, Мальсибер? Потому что то, с каким удовольствием ты говоришь об убийствах невиновных, просто ненормально.