— Я искала тебя на платформе, — девушка обиженно поджала губы. — Поехали вместе?

— Наверное, не получится, — сказал Джеймс, пряча взгляд, — нам тут надо обсудить кое-какие дела.

— Тогда увидимся позднее?

— Да, я тебя найду.

Джеймс выпроводил свою подружку и захлопнул дверь купе.

— Что это было, Джимми? — удивленно спросил Ремус.

— Это Стефания Уолс. С Когтеврана.

— Вы с ней встречаетесь?

— Ну… можно, наверное, и так сказать.

— А как же Лили? — спросил Северус, пристально глядя на друга.

— А что «Лили»?! — Джеймс сразу стал злой. — Она ясно дала понять, что терпеть меня не может! Мне это надоело! И вообще…

Договорить он не успел, потому что Ремус резко переключился на Сириуса.

— Бродяга, что это еще значит?!

Сириус опустил окно и закурил сигарету. Купе наполнилось запахом табака.

— Ты о чем, Луни? — спросил Сириус, не вынимая сигарету изо рта.

— Ты куришь?!

— Ты очень наблюдательный, мой друг, — усмехнулся Сириус.

Ремус хотел было возмутиться, но, подумав, тяжело вздохнул и замолчал. Ремус был самым понимающим из них, он прекрасно осознавал, как нелегко сейчас Сириусу. О том, что наследник благороднейшего и древнейшего семейства Блэк ушел из дома писали даже в «Ежедневном пророке». Сириус хоть и говорил, что он счастлив покинуть этот гадюшник, но Ремус видел, что ему тяжело это переживать. Сириус никогда не делился ни с кем переживаниями по поводу своего сумасшедшего семейства, превращая все свои проблемы в шутку. Когда Мародеры узнали, что его мать испытывает на нем Круциатус, Сириус лишь посмеялся и сказал, что по ощущениям как будто тебя щекочут. Когда после прошлых каникул он вернулся с глубоким порезом на предплечье, он со смехом сказал, что подрался с Кикимером за еду. Когда его брат Регулус начал практиковать Темную магию, Сириус с улыбкой сказал, что в их семье теперь будет хоть один сын, которым смогут гордиться родители. Ремусу потребовалось пара лет, чтобы понять, что если бы Сириус не превращал все в шутку, это разбило бы его сердце. Поэтому с такой мелочью, как курение, Ремус вполне мог смириться.

— Давайте лучше послушаем, чем занимался Джимми со Стефанией последние две недели, — сказал Сириус и весело улыбнулся, подмигнув другу.

Джеймсу не хотелось говорить про это. Единственное, что ему сейчас хотелось, это хотя бы мельком взглянуть на Эванс. Встретиться взглядом с ее сверкающими зелеными глазами, ощутить запах яблока с медом и услышать ее звонкий смех.

Джеймс никогда не умел, да и не хотел, скрывать свои чувства. Поэтому он вздохнул, взъерошил волосы и произнес:

— Я хочу увидеть Эванс.

— Скажи, Джеймс, а Стефания в курсе твоих чувств к Лили? — спросил Ремус.

— Мерлин, — Сириус закатил глаза, — да весь Хогвартс в курсе.

— И, тем не менее, не мешало бы ей это сказать. Потому что получается, что ты ее просто используешь.

— Лунатик, — назидательно сказал Сириус, — женщинам, особенно таким как Стефания, нравится когда их используют.

Ремус мрачно сдвинул брови и сложил руки на груди.

— Таким — это каким?

— Таким симпатичным и глупым.

— Она же с Когтеврана…

— Рем, большинство моих пташек с Когтеврана. Принадлежность к факультету умников еще не говорит о том, что они мудры в выборе мужчины.

— Эй! — возмутился Джеймс, — это прозвучало как оскорбление!

— А разве это не так? — спросил Сириус. — Я никогда своим ничего не обещаю. Более того, многим напрямую говорю, что это на один-два раза. И что, хоть одна отказалась?

— Прямо таки ни одна? — скептически спросил Северус.

— Ну, ладно, некоторые отказываются, — сконфуженно заметил Сириус. — Но факт остается фактом. Ты можешь относиться к женщине равнодушно, избегать ее, говорить ей, что любишь другую, а она будет вешаться на тебя, словно ты сам Мерлин. Женщин вообще трудно понять, будь ты хоть трижды умным.

— Это ты-то трижды умный? — хмыкнул Северус.

— Ну, ладно, — Ремус взглянул на часы, — мне пора в вагон старост.

— Я тебя провожу! — соскочил Джеймс.

— Оставь Лили в покое, Джеймс, — сказал Северус. — Как заметил Сириус, наш великий Дон Жуан, женщина начнет вешаться на тебя, если ты будешь к ней равнодушен. Почему бы не попробовать? Увидит она тебя со Стефанией и поймет, что потеряла.

— А ведь это идея! — у Джеймса загорелись глаза. — Я начал с ней встречаться, чтобы забыть Эванс. А теперь это можно использовать, чтобы заставить ее ревновать. Точно!

Не в восторге от этой идеи оказался только Ремус, который осуждающе покачал головой и поджал губы.

Великолепный план Джеймса потерпел полный крах. На протяжении шести недель он зажимал Стефанию в коридорах, в Большом зале, во всех углах замка, стоило поблизости появиться Эванс. Но, судя по всему, ее вообще это никак не трогало.

Многие студенты, узнав, что Джеймс встречается со Стефанией, тут же стали приглашать Эванс на свидания. Это невероятно злило Джеймса. Раньше любой, кто осмеливался посмотреть в ее сторону, оказывался в Больничном крыле. Все знали, что староста Гриффиндора это запретная территория. Сейчас же Джеймс не мог никому запретить подходить к ней, иначе бы его план «я равнодушен к Эванс» провалился. С большим трудом, но Джеймсу удалось уговорить Сириуса немного припугнуть особо наглых ухажеров. Сириус не рассказал, что он сделал, но это подействовало. От Эванс опять все отстали.

Джеймс уже начал терять надежду вызвать хоть какие-то эмоции Эванс и даже подумывал расстаться со Стефанией. Как и советовал Ремус, Джеймс ей в первые же дни учебы сказал, что он неравнодушен к Эванс. Стефания ответила, что знает это и что ей нравится он, Джеймс, и возможно она поможет ему забыть об Эванс. Совесть Джеймса была чиста. Только вот на душе скребли кошки. Стефания ему быстро наскучила. Она была слишком громкой и слишком активной. К тому же Джеймс не мог перестать сравнивать ее с Эванс. И эти сравнения всегда были не в пользу Стефании.

В преддверии хэллоуинской вечеринки Джеймс решил, что поговорит со Стефанией и они расстанутся, а он снова попытает счастье с Эванс.

Джеймс и Сириус как всегда спускались на завтрак одни из последних. До дверей Большого зала им оставалось каких-то пара футов, как оттуда буквально вылетели Ремус и Северус.

— А мы завтрак с собой взяли! — Ремус странно улыбался. — Пошлите, на голгофе поедим.

— На голгофе? — протянул Сириус. — Почему не здесь? Времени мало осталось, скоро на урок к Минни.

— Свежим воздухом подышим, — поддержал Ремуса Северус. — Идем, идем.

Джеймс и Сириус переглянулись, но пожав плечами, решили пойти за друзьями.

— Вот дьявол!

У Сириуса лопнул ремень на сумке, из которой тут же посыпались учебники и пергамент. Ремус стал помогать ему складывать вещи, пока Джеймс заклинанием починил сумку.

— Спасибо, Сохатый, — Сириус откинул со лба волосы. — Джеймс?

Джеймс его не слышал. Он смотрел ему за спину на выход из Большого зала. Ремус проследил за его взглядом и издал тихий стон. Повернулись и Сириус с Северусом.

Из зала выходила Лили Эванс с Мартином Эклзом, когтевранцем с их курса. Эклз обнимал ее за талию, а она ему счастливо улыбалась и над чем-то смеялась, откидывая волосы за спину. Эванс даже не удостоила их взглядом, гордо пройдя мимо них.

— Сохатый, ты как? — обеспокоенно спросил Сириус.

— Я? — Джеймс не сразу пришел в себя. — Замечательно. А что, что-то не так?

Мародеры переглянулись.

— Мы вроде завтракать собирались? — Джеймс вопросительно поднял брови и, не дожидаясь ответа, пошел в сторону голгофы. Мародеры поспешили за ним.

Джеймс молча ел свой бутерброд с ветчиной и запивал тыквенным соком из термоса. Его взгляд был полностью неподвижен. Все ждали, что он вот-вот взорвется как пороховая бочка. Боялись произнести лишнее слово, всячески избегая упоминания Эванс, Эклза и всего, что хоть как-то могло к ним относиться.