— Считаешь себя остроумным, — холодно сказала она. — А на самом деле ты просто хвастун и задира, Поттер. Устроили цирк посреди школьного двора. Оставьте их в покое, ясно?

— Оставлю, если ты согласишься погулять со мной, Эванс, — быстро откликнулся Джеймс. — Давай… пойдем со мной на прогулку, и я больше никогда в жизни не направлю на змеенышей свою волшебную палочку.

— Я не согласилась бы на это, даже если бы у меня был выбор между тобой и гигантским кальмаром, — сказала Лили.

— Не повезло, Сохатый! — весело сказал Сириус и снова повернулся к слизеринцам.

— Стой!

Но он опоздал: Нотт уже добрался до своей палочки и направил ее прямо на Джеймса. Вспыхнул яркий свет, и на щеке Джеймса появился глубокий порез. Кровь хлынула ему на мантию. Еще одна яркая вспышка — и Нотт повис в воздухе вверх тормашками; мантия свалилась ему на голову, обнажив нижнее белье. Многие в маленькой толпе разразились ликующими криками; Сириус, Джеймс и Северус чуть не захлебнулись от хохота. В уголках губ у Лили что-то дрогнуло, могло показаться, что выражение ярости на ее лице вот-вот сменится улыбкой. Но она громко сказала:

— Опустите его!

— Пожалуйста, — сказал Джеймс и взмахнул палочкой.

Нотт шлепнулся на землю, точно груда тряпья. Выпутавшись из подола мантии, он быстро вскочил на ноги с палочкой наготове, но Сириус сказал: «Петрификус тоталус!» — и Нотт снова упал плашмя, как доска.

— Хватит! — крикнула Лили.

Она тоже выхватила палочку. Джеймс с Сириусом настороженно следили за ней.

— Послушай, Эванс, не заставляй меня с тобой сражаться, — серьезно сказал Джеймс.

— Тогда немедленно прекратите этот детский сад!

Джеймс тяжело вздохнул, повернулся к слизеринцам и пробормотал контрзаклятие.

— Ну вот, — сказал он, когда те вновь с трудом поднялся на ноги, — вам повезло, что Эванс оказалась поблизости, змееныши…

— Нам даром не сдалась помощь от паршивых грязнокровок!

— Извинись перед Эванс! — заорал Джеймс, угрожающе направив на Розье палочку.

— Успокойся, Поттер, мне не нужны их извинения! — закричала Лили, обращаясь к Джеймсу. — Ты ничем не лучше их!

— Что? — возмутился Джеймс. — Да я никогда в жизни не называл тебя… сама знаешь кем!

— Ходить лохматым, как будто минуту назад свалился с метлы, выпендриваться с этим дурацким снитчем, шляться по коридорам и насылать заклятия на всех, кто тебе не нравится, только потому, что ты от природы… Непонятно, как твоя метла еще поднимает в воздух твою чугунную башку! Меня от тебя тошнит!

Она круто развернулась и быстро зашагала прочь.

— Эванс! — крикнул Джеймс ей вслед. — Погоди, Эванс!

Но она так и не обернулась

— Какая муха ее укусила? — сказал Джеймс, безуспешно пытаясь сделать вид, что ответ на этот вопрос его вовсе не интересует.

Джеймс старался не падать духом, но ссора с Эванс сильно его задела. После всех экзаменов, в преддверии отъезда из школы, Джеймс попытался с ней заговорить. Он не мог уехать и знать, что Эванс на него держит зло.

Он дожидался ее в общей гостиной Гриффиндора. Когда, наконец, он заметил ее возле стенда с объявлениями, тут же соскочил и крикнул через всю комнату:

— Эй, Эванс!

Она на него грозно посмотрела, но ничего не сказала.

— Какие планы на лето?

— Какое тебе дело, Поттер? Уже планируешь, как будешь доставать меня своими письмами? Оставь меня в покое. Ясно?

Джеймс уже открыл рот, чтобы что-то возразить, но Эванс было не остановить.

— Если тебе жизненно необходимо изливать кому-то душу, то пиши своему Блэку. Или своим девицам из вашего фан-клуба. А от меня отстань! Мне не доставляет ни малейшего удовольствия читать о том, что ты ел, до скольки спал и куда ходил!

Джеймса это очень задело. Возможно, он и правда писал бессмысленные и глупые вещи, но делал он это от чистого сердца. Ему хотелось, чтобы Эванс хотя бы просто вспоминала о нем, потому и писал каждый день.

— Знаешь, в этот раз я действительно буду растапливать камин твоими письмами!

Эванс развернулась и взлетела по лестнице в свою комнату. Послышался громкий стук захлопнувшейся двери.

— Вот как?! — заорал Джеймс в проход к комнатам девочек. — Тогда я не буду тебе писать! Ни единого письма, Эванс!

Тяжело дыша, он развернулся и заметил, что на него устремлено несколько десятков глаз.

— Чего уставились?! — Джеймс и не заметил, что за пламенной речью Эванс наблюдало пол факультета.

Всю свою злость Джеймс выместил на слизеринцах. Они с Северусом и Сириусом напихали вагон, где ехали старшекурсники Слизерина, навозными бомбами и заблокировали переходы в другие вагоны. Мародеры давно так не веселились. Всю дорогу до Лондона Джеймс пародировал Крэбба и Паркинсона, которым досталось больше всех. Их дорогие мантии были перепачканы грязью, лица искажали гримасы злобы и ярости.

========== VI курс Побег ==========

Лето Сириуса началось, как и всегда. Едва он переступил порог дома, у него забрали палочку и все личные вещи. В ответ Сириус устроил бойкот и заперся в комнате, о чем вскоре пожалел.

Сириус ненавидел этот дом. Ненавидел местные порядки. Ненавидел дисциплину, словно он узник, а не сын хозяев дома. Ненавидел семейную идеологию и все, что связано с Блэками. Он знал, что после школы он сюда не вернется, но впереди был еще один год и еще одно лето, помимо этого. И он сомневался, что способен такое вынести. Поэтому надо было что-то предпринимать. Ему осточертело проводить каждое лето в ненавистном доме, где его постоянно наказывали, родители промывали мозги по поводу чистоты крови, а братец им радостно поддакивал.

Почти три дня он просидел в комнате. Еду он таскал по ночам, прокрадываясь на кухню. Естественно, вся еда была заперта под замком, но тут очень кстати пришелся подарок дяди Альфарда — перочинный нож, который открывал любые замки и распутывал любые узлы.

Сириус был не способен столько времени находиться в закрытом пространстве, поэтому уже через день он начал медленно сходить с ума.

На третий день его заточения должен был состояться прием. Вальбурга Блэк готовилась к ежегодному приему, на который приходили волшебницы самых чистых кровей с незамужними дочерьми. Любая чистокровная семья Англии мечтала выдать свою дочурку за одного из наследников Блэков. Поэтому уже третий год подряд миссис Блэк устраивала смотрины невест.

Сириус с ненавистью подумал, что этого цирка ему не избежать.

Его размышления прервал стук в дверь, который он проигнорировал.

— Сириус, это Регулус. Я войду?

Сириус ничего не ответил. В принципе, против общества брата он был не против. Регулус заглянул в комнату. Убедившись, что старший брат не собирается крушить все подряд и ругаться, зашел внутрь.

— Матушка сегодня опять этот прием устраивает, — поморщился младший Блэк. — Тебе велено там быть…

— Скажи, что я буду.

— Будешь? — Регулус удивленно поднял брови. Обычно Сириус всегда яро сопротивлялся разным приемам чистокровных волшебников, и сватовству в частности. Без большого скандала никогда не обходилось.

— Да, буду, — подтвердил Сириус и наконец посмотрел на брата. — Но с одним условием.

— Как же без этого, — Регулус выдохнул — с братом все в порядке.

— Она вернет мне мою палочку и мои вещи. И в этом случае я буду самым примерным, самым послушным и самым лучшим сыном, — немного подумав Сириус добавил: — ну, не лучше тебя, разумеется. Но я буду стараться.

— Я передам, — Регулус направился обратно на выход.

— Стой.

Сириус хотел расспросить брата, как у того дела. Как он справляется с учебой, чем интересуется, с кем общается. За последнее время они очень отдалились друг от друга. Раньше они дни напролет проводили вместе. Сириус всегда развлекал Регулуса, показывал ему фокусы и веселил, рассказывал забавные истории. Но как только он уехал в Хогвартс в первый год, по возвращению не узнал Регулуса. Добрый и веселый мальчик стал превращаться в хладнокровного и безэмоционального человека. С каждым годом Регулус все больше поддерживал родителей в их мании чистокровности и уникальности Блэков. Регулус во всем стал потакать родителям. Общается только с правильными людьми. Интересуется только тем, что положено чистокровному волшебнику и презирает все магловское.