Но, тем не менее, окклюменции он начал обучаться. В любом случае, подумал Северус, этот навык очень полезен. Окклюменция помогала преграждать путь к собственному сознания от проникновения извне. Эйлин тренировалась с ним каждый день на каникулах и уже перед отъездом в школу он проявил первые успехи. Он научился не только отгораживаться от чужого проникновения, но и изредка ему удавалось ввести легилимента в заблуждение, наполнив свои мысли ложными воспоминаниями. Эйлин сказала, что если он за год закрепит свои навыки, то следующим летом она начнет учить его легилименции. Легилименция позволяет проникать в чужое сознание, считывать воспоминания и визуальные образы. Более талантливые легилименты способны населить сознание ложными воспоминаниями. Этот раздел более сложный и опасный. Он представлял опасность не только для самого легилимента, но и для человека, в чьи мысли он проникает, поскольку есть вероятность серьезно и необратимо повредить мозг. Бывали случаи, когда человек сходил с ума.

Эти разделы магии очень сложные и требуют каждодневных, упорных тренировок.

========== СОВ ==========

Большинство экзаменов уже было сдано и впереди оставались только Защита от Темных Искусств и Трансфигурация. Мародеры прекрасно показали себя на предыдущих дисциплинах и на счет этих предметов не волновались — они на потоке были одними из лучших.

На теорию по Защите их запустили всем потоком, как и на остальные экзамены. В Большом зале вместо четырех длинных столов, стояли сотни отдельных парт. Каждый сел за предназначенную ему парту и профессор Флитвик раздал билеты.

Джеймс, вытянув билет, не спеша его прочел и стал лениво писать. Временами зевая и взлохмачивая волосы. Закончив с вопросами, он стал оглядывать студентов, остановив взгляд, как и всегда, на рыжей макушке. На ярком солнце, что просачивалось сквозь окна, волосы Эванс словно горели огнем. Джеймс непроизвольно стал выводить на уголке пергамента две буквы «Л.Э.» и рядом снитч.

Джеймс повернулся назад и, найдя взглядом Сириуса, довольно ухмыльнулся ему. Тот уже тоже закончил с билетом и сейчас сидел откинувшись на стуле так, что тот стоял только на двух ножках. Сириус показал ему большой палец.

Через пару рядов сидел Ремус, полностью поглощенный работой. Он перечитывал свои записи, хмурился и почесывал подбородок кончиком пера. Северус же все еще строчил ответ. Его рука так и летала по пергаменту — он написал по крайней мере на фут больше своих ближайших соседей.

Через два часа после выдачи билетов, Флитвик объявил о завершении экзамена и собрал их ответы.

Мародеры похватали свои сумки и пошли на улицу.

— Тебе понравился десятый вопрос, Лунатик? — спросил Сириус, когда они пересекали вестибюль.

— А как же, — весело отозвался Ремус. — «Назовите пять признаков, по которым можно узнать оборотня». Прекрасный вопрос.

— Ты уверен, что тебе удалось правильно перечислить все признаки? — с притворной озабоченностью спросил Джеймс.

— Думаю, да, — серьезно ответил он. — Признак первый: он сидит на моем стуле. Признак второй: он носит мою одежду. Признак третий: его зовут Ремус Люпин.

Все засмеялись. Мародеры направились через лужайку к озеру, разместившись в тени большой березы.

— А по мне, вопросы были — лучше не надо, — сказал Сириус. — Я удивлюсь, если не получу, как минимум, «превосходно».

— Я тоже, — сказал Джеймс. Он полез в карман и достал оттуда трепыхающийся золотой снитч. Он принялся играть снитчем, отпуская его не больше чем на длину руки и ловя снова.

На поверхности озера сверкали яркие блики, а на берегу, тоже залитом солнечным светом, сидела компания девочек, только что вышедших из Большого зала, — сняв туфельки и носки, они болтали ногами в прохладной воде и смеялись. Ремус вынул книгу и углубился в нее. Сириус с надменным и скучающим видом поглядывал на прогуливающихся вокруг учеников. Джеймс по-прежнему играл снитчем, позволяя ему отлетать все дальше и дальше — казалось, что он вот-вот вырвется на свободу, — но неизменно ловя его в самый последний момент. За Джеймсом наблюдала стайка пуффендуек с четвертого курса, которые каждый раз охали и ахали, когда он ловил снитч.

— Перестань, — наконец сказал Сириус после того, как Джеймс снова эффектным броском поймал снитч и девочки издали очередной ликующий вопль, — а то пуффендуйки описаются от восторга.

— Как скажешь, — Джеймс усмехнулся и засунул снитч обратно в карман.

— Скучно, — сказал Сириус. — Когда наконец будет полнолуние?

— А я бы и без него обошелся, — мрачно сказал Ремус из-за своей книги. — Между прочим, нам еще трансфигурацию сдавать. Если тебе так скучно, можешь меня проверить, — и он протянул ему книгу.

Но Сириус лишь презрительно хмыкнул.

— Оставь себе, я всю эту чепуху наизусть знаю.

— Сейчас развлечемся, Бродяга, — спокойно сказал Джеймс. — Гляди, кто там…

Сириус повернул голову и замер, как пес, почуявший кролика.

— Великолепно, — мягко сказал он. — Слизеринцы.

Недалеко от них сидели Нотт и Розье. Эти двое слизеринцев учились на одном с ними курсе. Они хоть и были довольно сильны, но отличались трусливостью и недалекостью. Их дружок Мальсибер, по совместительству староста факультета, мог дать достойный отпор Мародерам, но сейчас рядом его не было. Когда они поднялись и зашагали по лужайке, Сириус и Джеймс встали и преградили им путь. Ремус и Северус остались сидеть. Ремус по-прежнему смотрел в книгу, хотя его зрачки не двигались и между бровей пролегла едва заметная морщинка. Северус наблюдал за происходящим, ядовито ухмыляясь. Он бы и сам принял участие, да тогда силы будут не равны.

— Как дела, змееныши? — громко сказал Джеймс.

Нотт отреагировал молниеносно, как будто ждал нападения: уронив сумку, он сунул руку в карман и уже доставал оттуда волшебную палочку, но тут Джеймс воскликнул:

— Экспеллиармус!

Палочка Нотта подлетела вверх футов на двенадцать и шлепнулась в траву позади него. То же самое произошло с палочкой Розье.

Сириус отрывисто рассмеялся, словно залаял.

— Импедимента! — сказал он, направив палочку на Розье, и тот упал ничком.

Гуляющие стали оборачиваться в их сторону. Некоторые ученики поднимались на ноги и подходили ближе. Одни смотрели на происходящее с неодобрением, другие — с удовольствием. Розье, тяжело дыша, лежал на траве. Нотт не двигался, с ненавистью глядя на гриффиндорцев. Джеймс и Сириус приблизились к ним с поднятыми палочками. По дороге Джеймс поглядывал через плечо на девочек у озера.

Розье пытался встать, но заклятие еще действовало, и он корчился, будто связанный невидимыми веревками.

— Вы у меня дождетесь! — выпалил он, глядя на Джеймса с откровенной ненавистью.

— Дождемся чего? — хладнокровно сказал Сириус. — Что ты хочешь сделать, змееныш?

Из уст Нотта извергся поток ругани и проклятий, но его палочка лежала в трех шагах от хозяина, и ничего не случилось.

— Ну и грязный же у тебя язык, — презрительно сказал Джеймс. — Экскуро!

Изо рта у Розье тут же полезла розовая мыльная пена, она покрыла его губы, и он задыхался в ней…

— Сейчас же прекратите!

Джеймс и Сириус оглянулись. Свободная рука Джеймса немедленно взлетела к волосам. Эванс стояла у озера, грозно уперев руки в бока.

— Что, Эванс? — сказал Джеймс.

Лили Эванс всегда отличалась обостренным чувством справедливости. И жалости к убогим, как добавил бы Джеймс. Ей было не под силу пройти мимо униженных и оскорбленных и не заступиться за них. Наверное, поэтому ее и назначили старостой.

— Немедленно прекратите, — повторила Лили. Она смотрела на Джеймса с откровенной неприязнью. — Что они вам сделали?

— Ну, — сказал Джеймс с видом человека, серьезно обдумывающего заданный ему вопрос, — пожалуй, все дело в самом факте их существования, если ты понимаешь, о чем я…

Многие зрители, включая Сириуса и Северуса, засмеялись, но Ремус, до сих пор притворяющийся, что читает, даже не улыбнулся. Не появилось улыбки и на лице Лили.