— Эй! — возмутился Джеймс, но Северус его проигнорировал, повернувшись к Сириусу:

— А ваша… смесь гремучая, дает такой результат.

Сириус застонал, невнятно соглашаясь, и падая головой на сложенные руки.

— Через год-два легче будет, — сказал Джеймс, утешая друга. — Когда Маргарет был год и она орала на один дух, а трехлетний Гарри носился на игрушечной метле, снося все на своем пути, мне удавиться временами хотелось.

Джеймс никому не признавался, но он в то время пару раз специально задерживался на работе, чтобы попозже приходить домой. Он этим не гордился, но порой выносить полный бедлам дома, было непосильно даже для него. Особенно в то время — послевоенное время.

— Прошу, давайте не будем говорить о детях, — скривился Северус, — я безумно люблю маленьких Поттеров и Блэков, но мы впервые за столько времени встретились одни.

— Давайте-давайте, — поддержал Джеймс и добавил. — И никакой работы!

— Сегодня только пьем! — воодушевился Сириус, поднимая голову и залпом допивая остатки виски. Он снова наполнил всем стаканы и поднял свой вверх. — За Джеймса Поттера! За самого лучшего друга и самого большого оленя!

— За самого лучшего мужа и отца! — добавил Ремус.

— И за самого молодого тренера самой сильной команды Великобритании! — закончил Северус.

Джеймс весь разрумянился от удовольствия. Они громко ударились стаканами и выпили.

Сириус украдкой достал волшебную палочку и незаметно направил ее на магнитофон, сменив в ней песню. Он удовлетворенно кивнул, услышав голос Брайана Джонсона, и повернулся к Ремусу.

— Нимфадора на рождественских каникулах все уши прожужжала о своем любимом учителе по Защите, — Сириус расплылся в вульгарной улыбке, уставившись взглядом в Ремуса, который отчаянно краснел. Он повысил на октаву голос и попытался спародировать свою пятнадцатилетнюю племянницу: — Профессор Люпин просто чудо. Сириус, познакомишь нас летом поближе? Как думаешь, Сириус, а он согласится со мной позаниматься дополнительно?

— Заткнись, Сириус, — не вытерпел Ремус, который был уже бордовый от смущения. — Ей же пятнадцать! И она моя студентка!

— Через два года она будет уже совершеннолетней, — усмехнулся Сириус, отпивая из стакана, — придется потерпеть, Рем.

— Как ты можешь так говорить, она же твоя племянница, — осуждающе сказал Ремус.

— Именно поэтому я так и говорю! Она влюбилась по уши, — Сириус вновь растянул губы в улыбке. — А для своей любимой племянницы, я желаю только лучшего.

— Оборотня, — вырвалось у Ремуса, и он тут же сжал губы, резко побледнев. Остальные молча переглянулись.

После войны многое изменилось. К оборотням уже не было такого предвзятого отношения, они вливались в общество, как полноценная его часть. Все благодаря Ремусу и его участию в войне, и благодаря Северусу и его волчьему противоядию, хотя тут стоит поблагодарить и еще одного человека. Но Ремус все равно никак не мог смириться со своей сущностью. И все прекрасно знали причины этому.

— Просто не представляю, как ты еще не рехнулся в Хогвартсе за три года, — перевел тему Северус, — преподавать этому стаду болванов…

— Мне нравится, — Ремус улыбнулся, — я всегда любил Хогвартс… и о такой работе даже мечтать раньше не мог.

Ремус и правда был счастлив, когда Дамблдор предложил ему должность преподавателя Защиты от Темных Искусств, и с радостью согласился. Он любил и прекрасно знал этот предмет. И быстро стал любимым учителем у большинства студентов. А звание Героя войны заставляло всех студенток старших курсов томно вздыхать на уроках и не сводить с него влюбленных взглядов.

— А мне вот что интересно, — произнес Джеймс, прищурившись и поглядев на Ремуса, — ты в Хогвартсе уже три года, а нашу Карту так и не стащил у Филча.

Карта Мародеров при трагических обстоятельствах была утеряна в конце седьмого курса. И впоследствии, как им удалось узнать, была найдена Филчем и помещена под замок, как крайне опасная вещь. Достать обратно они ее не смогли, да и в то время им было совершенно не до этого.

— Представляю, — усмехнулся Сириус, — профессор Люпин ночью крадется в каморку Филча, чтобы перерыть его ящики.

— Ничего, через три года Гарри поедет в школу, он вернет себе наше наследие, — Джеймс уже потирал ручонки, представляя, как его сын заставит Хогвартс содрогнуться. Все хоть и говорили, что характером Гарри пошел в Лили, Джеймс верил, что их с Сириусом влияние наложит правильный отпечаток на сына. По крайней мере, дух авантюризма, любознательность и любовь к приключениям в нем однозначно присутствовали.

-Я, кстати, думал о возможности создать еще пару Сквозных зеркал, — произнес вдруг Сириус. В свободное от воспитания детей время, Сириус занимался созданием мелких волшебных артефактов, которые, по большей части, были лишь ради развлечения, но некоторые были и весьма полезными.

— Было бы удобно общаться так с детьми, когда они в школе будут. И куда надежнее, чем через сов, — закончил он.

Сириус в последнее время все чаще всех удивлял своими заботами и выдумками для всего, что касалось детей. Как-то раз он даже заикнулся, что вступит в попечительский совет, как только Анна пойдет в школу.

— Я уже с десяток книг перерыл, но нигде не могу найти, как накладывать Протеевы чары, чтобы еще и визуальный облик передавался, — продолжал Сириус, — а Рег, паршивец, не говорит.

— А София не знает? — поинтересовался Ремус.

— Откуда? — хмыкнул Сириус. — Их пару зеркал Рег создавал.

— Ну, у тебя есть еще семь лет, пока Анна в школу не пойдет, — с насмешкой произнес Северус.

— Что с тобой? — спросил Джеймс, видя, как скривилось лицо Сириуса.

— Бланк уже сейчас агитирует ее поступать на Слизерин, — прошипел он.

— Кошмар, — искренне ужаснулся Джеймс. Сам он ни секунды не сомневался, что и Гарри, и Маргарет поступят на Гриффиндор. Он и в страшном сне не мог представить, чтобы кто-то из детей поступил на Слизерин. — А ты что?

— А что я?! — воскликнул он. — Знаешь, как трудно бороться, когда против тебя Бланк, Рег и мамаша, которые без конца восхваляют свой гадюшник?

— Слизерин не такой и плохой факультет… — неуверенно произнес Ремус, который, как настоящий профессионал, сейчас не мог разделять факультеты на «хорошие» и «плохие».

— Просто представьте, каково ей будет учиться с отпрыском Розье или с девчонками Гринграсс? — возмущался Сириус. — Или с Мальсибером и Ноттом?! Их родители ненавидят нас! Те из них, кто не мертвы, конечно.

— Не забывай, чья Анна дочь, Сириус, — заметил Северус, — уж она точно себя в обиду не даст. И скорее это она будет всех змеенышей в ежовых рукавицах держать.

Сириус что-то проворчал себе под нос, осушая очередной стакан.

— И вообще, мы же договорились, никаких детей и обсуждения пеленок, — напомнил Северус.

Все ему дружно поддакнули и Джеймс спросил:

— Работаешь сейчас над чем-нибудь интересным, Сев?

— Да, но сам понимаешь, засекречено все, — он пожал плечами, отпивая из стакана.

Северус был самым молодым зельеваром Великобритании за последние сто лет и создавал для Министерства, и Отдела тайн в частности, самые немыслимые зелья. Только Мародеры знали, каких усилий стоило Северусу добиться такого успеха. В послевоенные годы Министерство не горело желанием с ним работать, как и Британская Академия Зельеваров не хотела брать его на учебу, и все из-за его роли в войне. Он единственный из них, кто не удостоился никаких боевых наград после войны, и даже старания Дамблдора тут никак не помогли.

— А как там дела у нашей Госпожи Гениальности? — спросил Сириус, взглянув на Северуса.

— Продолжает работать в сфере ликантропии, — дернувшись, ответил Северус и едва заметно скривился. Он не любил разговоры о своей бывшей подружке, сколько времени прошло, а он все еще не смог простить ей очень многие вещи. Хотя остальные и видели, что он все еще испытывает к ней что-то. — Она сейчас создает сыворотку, которая блокирует волчий ген при зачатии ребенка.