— За хорошее поведение, — Гайка посчитала не нужным посвящать новую соседку в свою биографию.

— А меня за «ухудшение течения болезни», — та неожиданно рассмеялась неприятным лающим смехом. — Раньше только ноги не двигались, а теперь еще и руки отказали.

Гайке стало жаль ее, но она научилась тщательно скрывать сочувствие — домовцам оно совсем не нужно.

— О, Кошатница, какими судьбами? — в комнату влетел рыжий метеор и с разбегу запрыгнул на свою кровать.

— По тебе скучала! — зло огрызнулась не-новенькая. За Рыжей, в отличие от Гайки, она следила с остервенением.

— Не взаимно, — хмыкнула Рыжая, роясь в прикроватной тумбочке. — Ты же сама считала дни, чтобы отсюда уехать. Говорила, что лучше жить в подвале с тараканами…

Кошатница повернула голову к стене и Гайка заметила, как та закусила губу.

— Хватит, Рыжая, — попросила Гайка, и в ее голосе Рыжая уловила стальные нотки.

Рыжая подумала, что та стала говорить таким тоном слишком часто. Бросила на нее неодобрительный взгляд, которым сообщала: «Погоди, ты ее еще узнаешь!». Неодобрительный взгляд в исполнении Рыжей Гайку просто преследовал. Но не расстраивал — Гайка и сама начала утомляться от взрывного характера подруги.

Нащупав под подушкой колоду карт, она ушла искать того, кто разбирается в Таро.

— За тобой скоро приедет брат! — Стёкла зажала карту между двумя пальцами, будто сигарету.

— Как ты поняла? — недоверчиво поинтересовалась Гайка.

— Очень просто! На карте написано «Дурак» — значит, мужчина. Идет с сумкой, значит, сюда. Вытянула ты, значит — за тобой, — Стёкла с радостью раскрыла ход своих мыслей.

— А почему именно брат?

— А кто же еще? — Стёкла глянула на Гайку будто начала сомневаться в ее умственных способностях.

— Но у меня нет братьев.

— Ты просто о них не знаешь.

— А если не знаю, то на кой черт им за мной приходить?

«Если за мной даже сестра не приходит», — уже про себя добавила Гайка.

Стёкла не нашлась, что ответить, поэтому фыркнула про приземленных обывателей и ушла, прихрамывая на гнутых каблуках.

К Гайке скользнула белобрысая тень, притаившаяся в углу и внимательно наблюдавшая за «гаданием».

— Тебе-то зачем это надо? — Спице явно тяжело давались простые слова. — С тобой и так все ясно.

— Что со мной ясно? — не поняла Гайка

— Что-что! Вырастишь и замуж выйдешь. Тебе-то хорошо… — Спица натяжно всхлипнула и побежала прочь. Гайка сперва хотела ее догнать, но быстро поняла, что та переживает что-то свое, и в участии Гайки не нуждается.

В Доме быстро учишься уважать чужих демонов.

Муха также не была рада возвращению новой старой соседки, даже здороваться с ней не стала. Обе девушки — и Рыжая, и Муха — так уверенно ее игнорировали, что Гайке стало за них стыдно. Но и сама предлагать помощь она не спешила — Кошатница выглядела как человек, который скорее съест клок собственных волос, чем примет чужую подачку.

— Моя кровать сильно скрипит. После тебя, наверное. Можешь доламывать ее, если хочешь, — к вечеру Гайка не выдержала и обратилась к Кошатнице. С наступлением сумерек ей стало не по себе занимать место обездвиженной девушки. Та бросила на нее насмешливый, но не злой взгляд:

— Не знаю, что ты на ней делала. Но догадываюсь. Раньше все было нормально. К тому же ты в курсе, что там сквозит. Так что не считай меня дурой и мучайся на этой кровати сама.

На ее спальном месте не сквозило, и Гайка оценила изящность отказа. А Кошатница отметила, что ни от Рыжей, ни от Мухи такого щедрого предложения никогда не последовало бы.

В коридоре уже выключили свет, когда в комнату проскользнули две серые тени. Лохматые, сытые коты прямой наводкой направились к Кошатнице.

— Что, бездельники, и тут меня нашли? — проворчала Кошатница, но в голосе ее явственно прозвучало приятие. Она ласково потерлась щекой о мохнатый бок.

Один кот сел ей на живот и стал лениво вылизывать шерсть, а второй подошел к Гайкиной кровати. Он обвил пушистым хвостом все четыре лапы и выжидательно уставился на нее желто-зелеными глазами.

Гайка кошек любила — они ловили крыс, которых Гайка боялась. Она осторожно протянула руку меховому созданию. Создание руку тщательно обнюхало и позволило себя погладить по жесткой шерстке, едва различимо заурчав. За ними в это время внимательно следили две пары глаз — кошачьи и человеческие.

***

Кошатница глубоко вздохнула и колода карт на ее животе съехала влево. Гайке было неудобно вытягивать изображение — того и гляди остальные карты соскользнут на пол, а придерживать их Кошатница не велела. Сказала, что так нарушатся какие-то флюиды.

— Что там? — прошелестела она.

— «Надежда», — Гайка перевернула изображение обнаженной девушки, поливающей что-то из двух кувшинов сразу.

— Перевернутая, — отметила Кошатница. — Значит, ты свою надежду потеряла.

Гайка ничего не сказала, но по ее лицу Кошатница и так поняла, что угадала. Это придало ей уверенности. Она, признаться, уже растеряла гадальные навыки — последний раз брала карты в руки еще когда могла что-то брать.

— Теперь тяни сразу две, — велела она.

Гайка снова вытянула карты и глянула на изображения. Кошатница уловила мгновенную перемену в ее настроении. Без сомнений увидела что-то страшное.

— Показывай, — почти приказала Кошатница, переживая, что же там.

Гайка неуверенно выложила перед ней обе карты — одну с изображением Смерти с косой, другую — с Дьяволом. И уже решила, что ее ждет скорая смерть с последующим попаданием в ад.

— «Свершение» и «Судьба», — Кошатница прикрыла глаза, сосредотачиваясь на ощущениях. — Твое самое первое желание скоро исполнится. Это круто перевернет твою Судьбу. И не столько твою. К сожалению.

Гайка задумалась, пытаясь понять, действительно ли Кошатница это видит или просто пытается ее успокоить. Но излишнего гуманизма за девушкой не наблюдалось, так что Гайка немного взбодрилась.

— А там… — Кошатница сделала многозначительную паузу. — У тебя и будет свой «Дурак».

Гайка два раза хлопнула глазами и залилась хохотом.

— Ты откуда знаешь? — отсмеявшись, спросила она. Гайка готова была поклясться, что ни Рыжей, ни Мухи при гадании Стёклы не было.

Кошатница скосила взгляд на толстого кота, дремавшего у нее на плече. Тот, будто почувствовав это, проснулся, внимательно глянул на хозяйку и сладко выгнулся. Лениво потерся о руку Гайки и, не дав толком себя погладить, выскользнул из спальни.

— Моим первым желанием была кукла «Барби», — Гайка откинулась на спинку стула. — Думаешь, кукла может изменить чью-то судьбу?

— Все может быть, — пожала плечами Кошатница, прикрывая глаза, — ее утомил сеанс. Насмешливый тон в иной раз мог бы и обидеть ее, но Кошатница понимала — эта девочка просто еще не прыгнула. И относилась к ней как к несмышленышу. Единственному несмышленышу, которого она способна была терпеть.

Гайка накрыла Кошатницу одеялом и пошла в библиотеку — где-нибудь между полками должна быть запрятана книга о древнем гадании.

***

С ней такое уже бывало. Гул в ушах и ощущение, что кто-то ползет по спине. Поначалу Гайка принимала это за крыс и люто пугалась, но постепенно привыкла. Она перестала ворочаться и мычать что-то нераздельное, и быстро засыпала обратно. И это были уже странные, незнакомые сон, отличные от большинства ее полубредовых видений про огурцы и мышеловки.

Она просто понимала, что стоит возле двери, потому что видела комнату с той позиции. Она не чувствовала ни холода, ни шершавого пола, хотя должна была стоять босиком. Движения становились непривычно легкими, и Гайка невесомо выскальзывала в коридор. Там, несмотря на кромешную темноту, она могла видеть все — будто подсвеченные надписи и рисунки на стенах, приоткрытые двери комнат и струящиеся вокруг нее точки. Будто длинные светлячки. Гайка подошла к двери на лестницу и с удивлением поняла, что та не заперта. Она никогда не бывала на третьем этаже под покровом ночи, и не смогла пройти мимо.