Чарли вздрогнул, что-то пробормотал и открыл глаза. Кошка замерла, чувствуя, как весь жар скопился у нее на щеках. Освещенный снежным уличным светом, Чарли улыбнулся и притянул ее повыше. Сонный взгляд карих глаз прошелся по ней теплом, а потом мягкие губы требовательно прижались поцелуем. Кошка протяжно выдохнула и едва не дала волю слезам, когда сильные руки поползли по ее спине и остановились, настойчиво сжимая ягодицы.

Чарли резво, не как только что разбуженный человек, отбросил в сторону одеяло и перекатился, подминая Кошку под себя. Тонкая пижама абсолютно не скрывала тепла и приятных очертаний ее тела. Пуговицы рубашки неожиданно легко выскользнули из петель, а резинка штанов, казалось, только и ждала, когда можно будет сползти поближе к коленям.

Молодое тело явно было знакомо ему своей красотой, но в данный момент совсем не хотелось вспоминать, где и как они знакомились. Хотелось только пройтись по нему губами, изредка покусывая светлую тонкую кожу, чтобы уж все могли узнать, кому оно скоро будет принадлежать.

Кошка водила руками по его торсу, внимательно ощупывая каждую мышцу, и крепко прижимала его к себе, будто боясь, что он может растаять в воздухе. Ее поцелуи становились все более жадными, и движения бедрами все более призывными. Чарли спешить не собирался, но быстро стянул с нее пижамные штаны. Ведь чего хочет женщина — того хочет бог.

Ее влажные стоны в самое ухо и крепкие ноги, стискивающие пояс, явно давали понять, что он делает все правильно. Его коленка упиралась в рубец простыни, болезненно отзываясь в каждом движении, но черта с два он хоть на миллиметр сдвинется — вдруг что-то изменится и уже не будет так хорошо? Ставки слишком высоки.

Он двигался все сильнее, но это не успокаивало бешеное желание, наоборот распаляло. Видя, как вздрагивает ее живот на каждый его толчок, ему хотелось оказаться еще глубже, чтобы слиться с Аглаи воедино.

Аглаи же не узнавала себя. Она стонала и рвалась так, что самой себе напоминала раненого зверя. И, самое странное, совсем этого не смущалась. Будто стыд и смущение остались где-то далеко, не в ее жизни. Ей отчаянно хотелось, чтобы Чарли стиснул ее сильнее. Да путь хоть переломает, только не останавливается!

— Чарли, — захлебнулась она собственными мыслями. — Чарли… Я тебя люблю!

Зачем ты это сказала, Аглаи? Так бы Чарли может и продержался еще пару минут, но теперь волна наслаждения так остро прошлась по его члену, что он резко замер и кончил, по инерции продолжая двигать бедрами.

Кошку мелко затрусило, и внизу живота взорвался тайфун, напрочь лишивший ее всех сил и желаний. Оставалось только ловить ртом воздух и разглядывать плывущие перед глазами разноцветные круги.

«Вот что такое «искры из глаз», — последнее, о чем подумала Кошка, прежде чем провалиться в блаженный сон.

Просыпаться отчаянно не хотелось. Ей снился сон про Кошатницу, которой она отчетливо что-то втолковывала. Кошатница над ней смеялась и показывала большой букет роз. Вроде уже не спит, а в голове все равно продолжается разговор.

Тело затекло — долго лежала в одном положении. Но попытка изменить его успехом не завершилась — кто-то крепко держал ее в крепком кольце рук. Она что-то промычала, а может ей это только показалось. Но тот, кто держал ее, все равно проснулся и ткнулся носом в макушку.

— Эйприл… — отчетливо раздалось сверху, и у Кошки подскочило сердце. Солнечный свет стал в стократ ярче, а уличный гул зазвучал прекраснейшей музыкой. Еще никогда она не чувствовала себя настолько счастливой.

***

Это была первая крупная выставка Курильщика, на которую она, как и остальные Домовцы, не могла не прийти. Бродя между картинами, она то и дело останавливалась то у одной, то у другой. Может, Курильщик все же был неосознанным прыгуном — иначе откуда он брал такие сюжеты?

— Мне эта тоже нравится больше других, — Сфинкс тоже остановился у картины, изображающей толи коридор, толи чрево матери. Так или иначе, картина будто засасывала в себя.

Кошка кивнула, мельком косясь на него. Выглядит еще хитрее, чем в Доме. Значит, у него в Наружности все неплохо.

— Как Кристина? Не нашлась? — вежливо поинтересовался он.

— Кристина? — Кошка не сразу поняла, о ком он толкует. — А! Она и не найдется.

— Неужели?.. — начал Сфинкс, предполагая самое худшее.

— Нет, — поспешила успокоить Кошка. — Просто Кристины не существует. Она — тульпа.

Сфинкс растерялся.

— То есть воображаемый друг? — не очень поверил он. — Но ее же все видели, не только ты…

— Рыжий говорит, что при определенном умении другие тоже видят и чувствуют тульпу. Это вроде как массовая галлюцинация.

Сфинкс сначала не поверил, но потом пожал плечами — он за свою жизнь видел вещи и более странные, чем чужие воображаемые друзья.

— Она выполнила задачу и исчезла, — продолжила Кошка. — Странно, что ты ее все еще помнишь.

Сфинкс не стал отвечать, а продолжил вглядываться в лиловый коридор.

***

Кошка разбиралась в шкафу, когда заметила за обувными коробками большой зеленый сверток. Развернув хрусткую бумагу, она увидела изящно вырезанную хрустальную сову размером почти один в один с оригиналом. Зная о приязни Чарли к этим птицам, она уже собиралась позвать его, когда заметила аккуратную надпись на поблескивающей грудке.

«Я хочу, чтобы ты была счастлива», — гласила гравировка.

Именно так. В женском роде.

Кошка задумалась, прижимая сову к себе. К горлу подступил ком. Он глубоко вздохнула и поспешила запрятать подарок обратно. Кристина, хоть и была тульпой, но тульпой сильной. Выцепить кого-то с Изнанки сложно даже настоящему человеку.

— Ты чего такая довольная? — Чарли сам за чем-то вышел в коридор. — Сокровище что ли нашла?

— Нашла, — согласилась Кошка и потянулась к нему. Она действительно была счастлива.

Примерно через месяц Кошка снова заглянула в кладовку. Зеленого свертка там уже не было.